Мужчина рядом со мной поднял сонную голову.
— Эль-Асиму мешает рубашка? — спросил он на нефертарианском. — Миру точно конец.
Я фыркнул и расстегнул рубашку.
— Пережил бы то, что я, понял бы, почему рубашки — роскошь… — я моргнул, почти сняв рубашку. — Похоже, я забыл слово.
— Может, давно не практиковал нефертарианский, — улыбнулся мужчина рядом со мной.
Я тоже улыбнулся.
— Наверное, — я все-таки снял рубашку. Все вокруг зашумели от удивления. Я поднял палец, шатаясь.
— Эти Метки, — они напоминали широкие черные татуировки и занимали мой живот, грудь, плечи, спину, руки, ладони и шею. — Не годятся для игры в кости.
Мужчины отпрянули, когда мои Метки с паром и шипением поднялись. Черный стал оранжевыми потоками лавы.
С уставшей улыбкой я попытался одним из огненных хлыстов перевернуть кость.
Она сгорела.
Смеясь, я убрал Метку и сел, поддерживая голову рукой. Я не знал, можно ли выпить еще одну кружку пива. Раз были сомнения, стоит заканчивать.
Хаджи дал мне свежий эль. Я надел рубашку, царило молчание.
Мужчина по другую сторону стола упал со стула. Смеясь, его друзья подхватили его и вынесли, поглядывая на меня. Я мысленно пнул себя. Я не хотел пугать празднующих.
— Это впечатляет, саид.
Я моргнул. Или закрыл глаза, но пытался найти того, что сказал это. Я знал всех, кто мог называть меня лордом, но не узнавал этот голос.
Это был высокий мужчина со светло-каштановыми волосами и бородкой, но над верхней губой усов не было. Его одежда была неописуемой, и я не мог сразу сказать, из какой Семьи он мог быть.
— Я вас знаю?
Он покачал головой и протянул ухоженную руку.
— Я Исзак Токарз.
Я пожал его руку и отсалютовал кружкой эля.
— Рад встрече.
Мужчина за столом зевнул и потер лицо.
— Нам еще раунд заказать?
Я нахмурился, лицо размывалось. Грязь казалась неподходящей ему, но она была на лице и одежде, только не на руках.
— Сэр, вы шпион?
Он улыбнулся.
— Нет, я журналист.
Я удивленно отпрянул.
— Что за журналист?
— Рассказываю правду о людях.
Я подумал.
— Звучит хорошо, сэр. Вы рассказываете правду или свою версию правды?
— Правду, — я кивнул, и чуть не упал на стол. Я уже плохо собой управлял. Завтра будет ужасно. А мне нужно было вспомнить, кто за столом, почему я все еще здесь.
— Журналист, я не трогал ваше племя.
Он протянул руку.
— Думаю, родословная сейчас не важна.
Я оглядел кружащуюся комнату.
— Точно. Не важна. Но я привык слышать имена и понимать, на каком языке говорить, чтобы выразить уважение.
Арик вскинул брови и уголки губ.
— Я из флота Клар, — я никогда о таком не слышал. — И мы говорим на кельтакском.
— Мой друг захотел бы с тобой поговорить. Она давно не говорила на родном языке.
Он склонил голову.
— Она из тех, кто пережил побег от Рук?
За столом посерьезнели.
— Да.
Исзак глубоко вдохнул и склонился над столом.
— Что мы будем делать с Руками, саид? — я вскинул брови, глядя на кружку. Я видел красную шляпу Хаджи, он шел в толпе с четырьмя кружками высоко над головой. Но я уже достиг предела. С меня хватит эля. Нужно уходить.
— Перемирие.
Исзак не отступал.
— После всего, что они сделали?
— А что мы должны сделать? Убить их без предупреждения?
— Как они нас?
Я хмуро посмотрел на Исзака.
— Из какой вы Семьи?
Он помрачнел и отвел взгляд.
— Не важно. Семьи не важны. Я пришел доказать право на лидерство, и все.
Я отказался от эля, когда пришел Хаджи. Что-то в мужчине настораживало меня, но я был слишком пьян, чтобы понять, что. Хаджи вскинул удивленно брови. Я отмахнулся. От разговора я трезвел. Это хорошо.
Арик смотрел на меня. Я вдруг понял, что я не в безопасности. Я не знал, кто эти двое, и что им нужно.
Исзак провел пальцами по челюсти.
— И вы хотите перемирия с теми, кто убивал нас.
— Вы Бахрейн? — Исзак не дернулся. Он не был Бахрейном. — Умира? — вот. Он дернулся. Я никогда не видал Умира, похожих на Исзака. Хаджи прищурился.
— Я вас не знаю.
— Ты не знаешь всех людей, Умира Хаджи Нуру.
Он знал Хаджа. Интересно.
— Какое племя вы возглавите, если победите? — спросил я.
Он вскинул брови и отвернулся. Комната уже меньше кружилась, голова прояснялась. Я глубоко вдохнул, глядя на Хаджи.
Исзак повернулся ко мне.
— Почему вы решили, что вы — лучший лидер для нас? Что дает вам право вести нас в новую эру?
Голова прояснилась.
— Нет права. Если есть кто-то сильнее меня, то я отдам власть ему.
Другой мрачно улыбнулся.
— Но нужно быть сильным, чтобы бороться с Великими семьями и Руками, ведь, поверьте, эти женщины очень сильны. Они не отдадут власть без борьбы.
Арик допил пиво.
— И если кто-то будет лучше тебя на испытаниях, то ты не будешь править?
— Именно.
— Не верю. Зачем тогда всех созывать? Ты создаешь самую большую армию в мире. Зачем создавать ее и отдавать другому.
— Я не строю армию. Я даю всем голос.
Арик отпрянул с кружкой в руке. Я повернулся к журналисту.
— Потому и я участвую. Чтобы все работало, это должно быть честным для всех, у всех будет шанс.
— Но проверка подстроена под тебя.
— Я не знаю, что за испытания нас ждут. Я знаю только, что арена покажет не только, кто сильнее… — я указал на Метку под рубашкой, — … но и кто лучший лидер, тактик, решатель проблем, кто более подходящий.
Что-то вспыхнуло в глазах Арика.
— Зачем?
Я прочистил горло и отодвинул нетронутый эль.
— Я на этом месте по праву рождения и из-за этого, — я поднял Метку вокруг шеи, оживив ее. — Но буду ли я хорошим лидером? — я покачал головой и встал. — Не знаю.
Уголок губ Арика приподнялся, он кивнул.
Исзак встал и протянул руку.
— Увидимся на арене.
Я пожал его руку.
— Да.
Я встал из-за стола с Хаджи и пошел мимо пьяных людей в комнату. Начинались игры.
Соревнующиеся были в списках. И я видел их за день до испытаний. Они были длиной в два листа.
А теперь они были в три раза длиннее.
Сегодня мы разделились на четыре группы: земля, воздух, море и летаран. Я боялся, что попаду в группу летаран. Да, я управлял одной, но я скорее направлял, ведь я не знал, как все работало. Когда мне надежные люди говорили нырять глубже, я слушался. Или когда я видел, что воды красные от яда, я знал, что нужно убираться.
По спискам я попал на «Юсрра Самму». Я улыбнулся. Я вырос на этом корабле, я был готов управлять им. Я стал нервничать немного меньше.
