— Ушел ваш сегун на войну?
Девушка живописно описала собеседнику последние суматошные дни. Никогда еще ее так внимательно не слушали. Правда, парень не забывал уминать за обе щеки жареную курицу и прихлебывать пиво, но на эти мелочи девушка не обращала внимания. Узнав, у кого она приобрела плащ и сапоги, Алекс одобрительно сказал:
— Очень хорошо сделала. Умница.
От неожиданной и такой редкой в ее жизни похвалы, Тина едва не расплакалась. Прерывисто вздохнув, девушка обняла парня за шею и крепко чмокнула в щеку.
Она почувствовала, как напряглись его мышцы, но он очень осторожно разжал ее руки.
— И придумай, как нам с тобой вымыться.
— Зачем? — вскинула брови девушка.
— В таком виде нас примут за бродяг или за беглых, — терпеливо пояснил Алекс. — А мы не должны привлекать внимание.
— Придумаю, — пообещала Тина, гордая оказанным доверием, и, не удержавшись, широко зевнула.
Парень засмеялся.
— Отправляйся ты спать.
— Да, — согласилась девушка. — Я, пожалуй, пойду.
Алекс проводил ее до лестницы.
— Я пошла, — улыбнулась Тина. Но ноги почему-то словно вросли в неровные камни пола. Она потянулась вперед. Парень взял ее за плечи и чмокнул в грязную щеку. Девушка счастливо улыбнулась и быстро побежала наверх.
Сайо не знала, что и думать. Солнце еще светило в крошечное окно, когда вместо рыжего мучителя явился Сабуро. Окинув ее пристальным взглядом, он приказал внести кровать. Соратники лично (!) втащили ее в камеру. Воины уложили матрасы, потом десятник сам помог ей улечься.
— Благодарю, мой господин, — смешно пришлепывая разбитыми губами, поблагодарила Сайо.
— Сейчас придет лекарь, — проговорил Сабуро. — Потом я пришлю к тебе служанку.
— А где Чубсо? — встревожилась девушка. — Тебя не накажут за то, что ты мне помогаешь?
— Я выполняю его распоряжение, — сухо сказал десятник. — Тебе лучше не разговаривать.
Вместе с лекарем, сухощавым пожилым слугой, с целой корзиной всяких горшочков и баночек пришла полная пожилая женщина. Поклонившись, она представилась.
— Меня зовут Юнхе, госпожа, я буду твоей служанкой, пока ты не встанешь на ноги.
Вдвоем с лекарем они помогли ей раздеться. Старик, что-то бормоча, стал мазать синяки и ссадины едкой пахучей мазью. Обмотав девушку бинтами, лекарь, поклонившись, вышел, пообещав прислать укрепляющее питье.
— Тебе что-нибудь нужно, госпожа? — вежливо поинтересовалась служанка.
— Очень, — попыталась улыбнуться разбитыми губами Сайо. — Помоги мне дойти до горшка.
На обед ей принесли жидкую кашу и протертые яблоки с медом, на ужин чай и вареные фрукты.
Едва ей стало чуть лучше, девушка попыталась узнать у Юнхе, у кого она служит в замке? Но служанка смущенно улыбнулась и развела руками.
— Мне запрещено рассказывать тебе о замке, госпожа.
Сайо понимающе кивнула и закрыла глаза.
Вечером еще раз пришел лекарь. Поменял повязки, смазал ссадины и напоил ее горьким отваром. Служанка поклонилась и распрощалась с госпожой до утра. Принесли новую жаровню, поставив ее у кровати. Сайо пригрелась. То ли от тепла, то ли от лекарства, но тело почти перестало болеть, и девушка заснула.
Следующее утро началось с прихода Юнхе. Женщина помогла ей умыться, принесла завтрак. Потом пришел лекарь, осмотрев девушку, он остался доволен ее состоянием.
— У тебя сильный организм, госпожа, — скупо улыбнулся старик, кланяясь.
— Спасибо, почтенный, — попыталась улыбнуться Сайо.
— Тебе нужно как можно меньше разговаривать, госпожа, — наставительно проговорил лекарь. — Иначе, на лице останутся шрамы.
Девушка хотела возразить, что они вряд ли успеют появиться, но передумала. Служанка тоже сидела молча, ожидая приказаний, поэтому в камере стояла полная тишина. Так, что ясно слышался долетавший из окна неясный шум. Сайо лежала под одеялом, боль притупилась, и пришли мрачные, полные черной безнадежности мысли. Она чувствовала, как темная волна обреченности грозит затопить разум. Пришлось вновь вспомнить уроки преподобного Кимцзы. Сосредоточившись, девушка попыталась очистить сознание. Погрузить мозг в спячку. Просто смотреть в никуда и лежать без единой мысли в голове.
Лязгнул засов, и в камеру вошел рыжеволосый чиновник. Сайо вздрогнула от страха. На лбу выступил пот, а пальцы рук, лежащие поверх одеяла, мелко задрожали. Чубсо что-то спросил у служанки. Юнхе с поклоном ответила, но девушка не смогла разобрать слов от охватившего ее ужаса. Вся её воля ушла на то, чтобы не отвести взгляда от его пронзительных карих глаз.
Очевидно, слова служанки его удовлетворили. Он кивнул и вышел, что-то буркнув на прощание. Только когда за ним закрылась дверь, Сайо поняла, что все это время даже не дышала. Она закашлялась, и из разбитых губ вновь закапала кровь. Служанка торопливо подала ей чистую тряпочку.
— Что ему было нужно? — хрипло спросила девушка.
— Он спрашивал о твоем состоянии, госпожа, — не скрывая удивления, ответила Юнхе.
— Ждет, когда меня опять можно будет бить, — проговорила Сайо, откидываясь на подушку.
Служанка наклонилась к ней и понизила голос.
— Если узников собираются пытать, их не лечат, госпожа. Господа Чубсо и Сабуро приказали мне хорошо ухаживать за тобой.
— Спасибо тебе, Юнхе, — поблагодарила ее девушка. — Мне уже лучше.
— Сегодня ночью я тебя помою, — чуть улыбнулась служанка. — Принесу новую, чистую одежду.
После вкусного ужина Юнхе ушла, забрав столик с посудой. Сайо вновь осталась одна. Служанка вернулась, когда за окном уже стемнело. В руках она несла небольшой сверток. Там оказалась не новая, но вполне приличная юба, нижняя рубашка из тонкого мягкого хлопка и кусочек хорошего дорогого мыла. Поздно ночью двое слуг внесли в камеру большое корыто, потом наполнили его водой. Юнхе с помощью маленькой, до невозможности грязной служанки помогла ей раздеться и сесть в теплую воду.
Пока замарашка стояла в сторонке, служанка тщательно промыла ей волосы, очень мягко и осторожно протерла тело мягкой тряпочкой. Сайо почувствовала, что девчонка как-то слишком пристально, словно оценивающе, ее рассматривает. Но ощущение умиротворяющей чистоты легко заставило выбросить из головы какую-то грязную простолюдинку.
Эту ночь она замечательно выспалась и без обезболивающего отвара.
Следующий день оказался как две капли воды похож на предыдущий. Только без визита страшного Чубсо и без ванны.
Вечером служанка привычно попрощалась с молодой госпожой и оставила ее одну. За окном ползли низкие облака, закрывая россыпи по-зимнему ярких звезд. Жаровня источала ласковое тепло. Внутри ее чугунного тела потрескивали угольки. В наступившей тишине слышался какой-то негромкий шум. Веки девушки стали наливаться свинцом. Уже засыпая, она услышала за дверью негромкий разговор. Сайо моментально проснулась и с тревогой стала прислушиваться.
