Асмодиан поклонился — низко, церемонно и, по крайней мере внешне, искренне:
— Я служу Лорду Дракону.
Глава 46
ДРУГИЕ БИТВЫ, ДРУГИМ ОРУЖИЕМ
Хмуро глядя вслед Асмодиану, Ранд гадал, насколько можно на него положиться. И внезапно вздрогнул — Авиенда отшвырнула свою чашу, расплескав вино по коврам. А ведь айильцы всегда бережно относятся ко всякому питью, не только к воде.
Девушка уставилась на влажное пятно, ошеломленная не меньше Ранда, но длилось это лишь миг. В следующую секунду она уперла кулаки в бедра и сердито воззрилась на Ранда:
— Значит, Кар'а'карн вступит в город, хотя еле сидит. Я говорила, что Кар'а'карн должен быть выше прочих мужчин, но я не знала, что он нечто большее чем простой смертный!
— Где моя одежда, Авиенда?
— Да ты еле жив!
— Где моя одежда?
— Не забывай о своем тох, Ранд ал'Тор. Если я помню о джи'и'тох, то и тебе это по силам. — Странно, что он услышал такие слова; скорей солнце взойдет в полночь, чем она позабудет о малейшей крупице джи'и'тох.
— Если будешь продолжать в том же духе, — с улыбкой промолвил Ранд, — я подумаю, что ты обо мне заботишься.
Он рассматривал свое замечание как шутку, существовало всего два способа общаться с девушкой: шутить или просто в упор ее не замечать. Спорить себе дороже. Причем шутка была вполне мягкой, учитывая, что они провели ночь в объятиях друг друга, но глаза Авиенды округлились от гнева, и она дернула костяной браслет, словно собираясь сорвать его и кинуть в Ранда.
— Кар'а'карн настолько выше прочих людей, что одежда ему не нужна, — огрызнулась она. — Если ему угодно идти, пускай идет на все четыре стороны! Нагишом! Мне привести Сорилею и Бэйр? Или, может, Энайлу с Сомарой и Ламелле?
Ранд окаменел. Из всех Дев, которые обращались с ним точно с непутевым сыном лет десяти, она выбрала и назвала трех самых худших. Ламелле как-то даже супу ему принесла — готовить она не умела совершенно, но настояла, что сварит ему суп!
— Приводи кого хочешь, — сказал Ранд сдавленным, напряженным голосом, но я — Кар'а'карн, и я отправляюсь в город.
Если повезет, он сумеет отыскать одежду раньше, чем она вернется. Сомара ростом не уступала Ранду и сейчас наверняка сильнее его. А от Единой Силы ему проку, несомненно, нет — сейчас он не в состоянии обратиться к саидин, даже если перед ним Саммаэль появится, не говоря уже о том, что не сумеет ее удержать.
Авиенда долго-долго смотрела Ранду в глаза, потом вдруг подхватила чашу с выгравированными леопардами и наполнила ее вином из чеканного серебряного кувшина.
— Если отыщешь свою одежду и, не свалившись с ног, оденешься сам, — спокойно промолвила девушка, — тогда иди. Но я пойду с тобой. Если же я решу, что ты слишком слаб, то ты немедленно вернешься сюда, пусть даже Сомара тебя на руках понесет.
Ранд хлопал глазами, а Авиенда растянулась на коврах, подперев голову рукой и тщательно расправив свои юбки, и принялась потягивать вино. Попробуй Ранд вновь заикнуться о женитьбе, она ему, пожалуй, голову оторвет, но в некоторых отношениях она вела себя так, словно они и в самом деле женаты. По крайней мере, это были самые худшие стороны семейной жизни. И, как ему представлялось, в этом не было ни капельки отличия от того, как обращались с ним Энайла или Ламелле.
Ворча себе под нос, Ранд завернулся в одеяло и пополз вокруг девушки к очагу, к своим сапогам. Внутрь были вложены чистые шерстяные носки, но больше ничего. Можно, конечно, позвать гай'шайн. Тогда всему лагерю станет обо всем известно. Не говоря уже о возможности, что в довершение всего в дело вмешаются Девы. И сразу возникает вопрос, кто он такой: Кар'а'карн, которому нужно подчиняться, или просто Ранд ал'Тор — в глазах Дев еще один мужчина. Взор Ранда привлек скатанный коврик в углу палатки — ведь обычно все пледы и ковры бывали расстелены. Внутри оказался его меч, вокруг ножен обмотан пояс с застежкой в виде дракона.
Тихонько мурлыкая, Авиенда, казалось, дремала и, полуприкрыв глаза, наблюдала за его поисками.
— Тебе больше не нужно… это. — Столько отвращения она вложила в последнее слово… Никто бы не поверил, что именно Авиенда подарила Ранду этот меч.
— Ты о чем?
В палатке стояло несколько небольших сундучков, выложенных перламутром или окованных медью, один был украшен золочеными листьями. Сами айильцы предпочитали укладывать вещи во вьюки. Ни в одном из сундуков одежды не оказалось. Золоченый, весь в незнакомых животных и птицах, хранил крепко обвязанные кожаные мешочки, и, когда Ранд приподнял крышку, вокруг распространился запах специй.
— Куладин мертв, Ранд ал'Тор.
Изумленный, он поднял голову и посмотрел на девушку.
— О чем ты толкуешь? — Ей Лан рассказал? Больше ведь никто не знал. Но почему?
— Мне никто не сказал, если ты об этом подумал. Теперь-то я тебя знаю, Ранд ал'Тор. С каждым днем я узнаю тебя все больше.
— Ни о чем таком я не думал. Да и о чем кто должен был сказать? — пробурчал он.
Он сердито схватил меч в ножнах и, неловко сунув его под мышку, продолжил свои поиски. Авиенда все так же невозмутимо потягивала вино; Ранду почудилось, будто она вроде как улыбку прячет.
Просто превосходно. От одного взгляда Ранда ал'Тора Благородных Лордов Тира в холодный пот кидает, кайриэнцы, возможно, готовы ему свой трон предложить. Подчиняясь приказам Кар'а'карна, вождя вождей, Драконову Стену пересекла величайшая айильская армия, какую только видел мир. Государства дрожали при одном упоминании о Возрожденном Драконе. Целые страны! А если он не отыщет свою одежду, то будет сидеть и дожидаться, когда ему разрешат выйти из палатки несколько женщин, считающих, что лучше самого Ранда все знают.
В конце концов Ранд обнаружил искомое, заметив шитый золотом манжет красного рукава куртки, торчащий из-под Авиенды. Получается, она все это время на куртке сидела! Ранд попросил девушку подвинуться, она угрюмо заворчала, но все же подвинулась. В конце концов.
Как всегда, она наблюдала за Рандом, пока он брился и одевался, без комментариев; направив Силу, нагрела ему воду — и даже без просьбы с его стороны — после того, как он в третий раз порезался и заворчал о холодной воде. По правде говоря, на сей раз Ранда, помимо всего прочего, немало беспокоило, что она может заметить его неуверенность. Можно привыкнуть ко всему, если это продлится достаточно долго, мрачно подумал он.
Авиенда неверно истолковала то, как он покачал головой:
