начинаю плакать снова.
– Мне ты можешь доверять, обещаю, – сказала Синтия и протянула мне руку. Мы стали держаться за руки, и это немного успокоило меня.
– Ты пережила много сложных событий в последнее время, – заметила женщина, – это, наверное, очень тяжело. Да и случай с этой бедняжкой Эммой всех растревожил…
– Я так и не поняла, почему они так быстро свернули дело, так и не допросив никого, – перебила я.
– Они допрашивали и твоего дядю, и его слугу, – возразила Синтия. – Тебя не стали допрашивать, потому что ты плохо себя чувствовала. Потом нашлись доказательства на месте преступления, которые помогли раскрыть дело.
– Но почему они вообще его заподозрили?
– Потому что ты нашла тело.
– Понятно, – буркнула я, понимая, что этот разговор идёт в тупик. – Это не единственный странный сон, который я видела. Я постоянно вижу сон, как я бегаю по замку, а там все комнаты и лестницы меняются местами, и я полностью теряюсь…
– Ты боишься замка?
– Он мне не нравится, – призналась я, – там достаточно жутко. Но обычно во сне появляется… я называю его Странник. Он ничего не говорит, просто показывает мне выход. Когда я выхожу, я всегда оказываюсь на берегу моря, а Странник исчезает…
Я заметила, что очень быстро говорю, и с усилием остановилась. Несмотря на то, что я рассказывала какой-то вздор, Синтия меня внимательно слушала.
– Извините, – я вздохнула, – кажется, я совсем теряю голову.
– Для человека в твоей ситуации ты неплохо стравляешься, – улыбнулась Синтия.
Это было утешительно.
– Побудь пока у меня, раз тебе плохо в замке, – предложила она. – Тебе нужно успокоиться, а потом мы что-нибудь придумаем.
Пожалуй, это было единственное верное решение. Я кивнула и допила свой чай. Сон, который я отняла у себя чтением письма, меня догнал, и мои веки стали слипаться.
***
Проснулась я в уже знакомой мне комнате в доме Синтии на втором этаже. Я не сразу сообразила, что я тут делаю – сонливость, напавшая вдруг на меня, была невероятно сильной. Должно быть, я уснула прямо за столом, и Синтия перенесла меня сюда, чтобы мне было удобнее. Мысленно благодаря её за заботу, я поднялась с кровати. После этого я, ни о чём плохом не помышляя, отправилась было вниз, открыла дверь кухни, и…
И вдруг почувствовала себя так, будто меня ударили.
Жалюзи в кухне были опущены, и в полумраке я разглядела три сидящие за столом знакомые фигуры. Спиной ко мне сидела Синтия Вэн, справа от неё в могучем силуэте угадывался Марк Вунд, а слева чёрной тенью сидел Бронислав Патиенс. Я так и замерла у приоткрытой двери.
–…Ну я же говорил той рыжей, что не гожусь в няньки, – донёсся до меня тихий голос дяди.
Я аккуратно присела на пол, стараясь даже не дышать. Вроде, меня не заметили.
– Ты её запугал, – заметил Марк, поджав губы.
– Что ж, значит, это максимум хорошего дяди, который я смог из себя выжать, – хрипло парировал Бронислав; он кашлянул и закрыл рот ладонями.
Синтия нервно постукивала пальцами по столу.
– Когда ты собирался сказать ей?
– Отец оставил ей кое-какие свои документы. Думаю, из них всё уже и так стало понятно. Она читала их сегодня ночью.
– Понятно, почему она прибежала, – хмыкнула Синтия и снова обратилась к дяде: – Бо…
– Что?! – он повысил голос, и я дрогнула от неожиданности. – Прежде чем ещё что-нибудь сказать, – Бронислав поднялся из-за стола, и его фигура заслонила слабый свет, идущий из прикрытого окна, – вспомните, через что я прохожу.
Кажется, фраза попала в цель; Марк виновато потупил взгляд, а Синтия сжала губы, нервно крутя в пальцах прядь своих волос. Бронислав подошёл к раковине и, достав из шкафчика для посуды чашку, набрал себе воды. Пока он пил, было очень тихо. Чашка стукнула о стол, когда он её отставил; нахмурившись, он снова заговорил:
– Я не собираюсь перед вами оправдываться. Если вы считаете, что справитесь лучше: вперёд, отдаю даром.
С этими словами он поскорее – чтобы никто больше не успел ничего сказать – схватил со стула свой плащ, накинул на плечи и вылетел из кухни. Я едва успела отскочить в сторону, чтобы не получить дверью по лбу. Уловив движение, Бронислав взглянул в мою сторону. Я была уверена, что он меня увидел, но он выбрал не говорить ни слова. Когда он покинул дом и входная дверь громко стукнула, несколько секунд было очень тихо.
– Беда-а, – проговорил, наконец, Марк.
– Надо звонить Барбаре, – подхватила Синтия.
– Слушай, я бы и рад принять Еву к себе, но у меня и так полна коробочка…
Голос Марка прозвучал виновато.
– Я знаю, – вздохнула Синтия.
– Как Гарт?
– Он… смирится.
– Что ж, тогда…
– Да, спасибо, что пришёл.
Я поняла, что пора ретироваться, пока меня не заметили ещё раз. На цыпочках я забралась наверх по лестнице и вернулась в кровать. Там я сделала вид, что сплю и ничего не знаю. Хотя о сне не было и речи. Мне было над чем поразмышлять. Значит, дядя оставляет меня? Так может, значит, интернат? А может, пусть меня усыновят Синтия и Гарт?..
Я фыркнула и накрылась одеялом с головой: я представила, как взрослые перебрасывают меня друг другу, словно играют в горячую картошку.
Глава 8
День рождения
Итак, я осталась у Вэнов. Гарт оказался почти не против, хотя особенно со мной не разговаривал. К счастью, его почти не было дома, и мы с Синтией неплохо проводили время. У неё оказалась большая творческая мастерская в гараже, и чем мы только ни занимались: собирали в поле травы и делали гербарий, или занимались живописью, или даже лепили из глины (у Синтии был гончарный круг). Синтия ещё умела вышивать и вязать, но к этим занятиям у меня не оказалось склонности. Зато я могла много рисовать.
– Это он, – сказала я, показывая Синтии блокнот. – Мой друг из снов.
– Странник? – с любопытством спросила она.
– Ага, он. Вернее… оно? Я не знаю: это мужчина или женщина…
Странника было сложно изображать: иногда я вообще не видела его, а только слышала, а если он и появлялся, то держался самого тёмного угла. Что я могла точно сказать, так это то, что он был такой высокий и тонкий, и руки у него были немного длинноваты. Ещё у него было что-то вроде плаща, и густые длинные волосы. Иногда можно было увидеть его белые пальцы и длинные ступни, потому что он обычно был босиком. Странник перемещался вопреки законам физики, иногда сидя в углу под потолком, или шагая по стене, либо отдыхая вверх ногами. А ещё у него были яркие глаза, которые блестели в темноте, как два изумруда.
Такой он и получился на рисунке, правда, не очень симпатичный: весь чёрный, да на лице ничего нет, кроме глаз. Но я его точно не боялась, напротив, с ним было очень спокойно.
– Иногда мне
