моя… что за праздник… — Бармалей подошел к ней, обнял за талию.
— А я разве не говорила? — Мэри выдержала точную пауза. — Мы идем на концерт.
Айболит кашлянул, волнуясь, сказал:
— Я, конечно, в недоумении, восхитительная Мэри, но хотелось бы узнать: кто, где и… кто.
— Мы идем все. Иначе концерт не состоится, а музыканты так готовились. Он состоится в лесу, на священной поляне. А исполнители… пусть это станет сюрпризом, — при этих словах Мэри загадочно улыбнулась.
— Мэри, это безумие для тебя появиться на люди с таким оборванцем! — Бармалей легонько дернул за рубашку Айболита, которая с треском пошла по швам. Мэри рассмеялась:
— Я приготовила вам костюмы, чтобы через пять минут были готовы.
Она скептически осмотрела мужчин, сделала вывод:
— Митрофан, ты как будто родился в костюме.
— Мне иногда снилось, как я выбираю их, — он слегка покраснел, — и даже капризничаю, если что не по мне…
— Хм, эскулап, откуда у тебя, деревенского хвостоправа, интеллигентские замашки? — искренний интерес был нарисован на лице Бармалея.
— Бабушка рассказывала…
— А-а-а… можешь дальше помолчать. А как я?
— Торжественно-сносно. Ты куда бабочку подевал, Бармалеюшка?
— Душно мне стало под ней, выкинул к черту.
— Без крылышек нельзя, — она поднесла на руке к вороту рубашки махаона и бабочка перебралась под Бармалеев кадык. — Когда начнешь распоясываться — сама улетит.
На поляне было темно, но яркие звезды и полная Луна своими свечениями показали, что на ней кроме их самих никого нет.
— Располагайтесь, кто как хочет, — Мэри опустилась на траву под деревом, прижалась к нему спиной. Айболит сразу лег на землю и стал смотреть на звезды. Бармалей посмотрел вокруг, сел под деревом с другой стороны от Мэри.
— Артисты где? — спросил Бармалей.
— Ты слышишь? — она приставила свой пальчик к губам.
Он прислушался. И услышал: из глубины недр доносилось хоровое пение в сопровождении оркестра. Песня была ближе и ближе, пока не заняло пространство вокруг него и в нем. Казалось, сама земля играет и поет. Бармалеева память всколыхнулась и он вернулся к событиям того дня:
«Впередсмотрящий спустился по мачте и, указывая подзорной трубой, прокричал:
— Бармалей, там огромный кит! Плывет прямо по курсу!
— Мы можем отклонится от курса? — спросил он у штурмана.
— Кэп, мы и так опаздываем. Смогут ли контрабандисты удержать таможню?
— Где этот чертов пьяница боцман? Пусть готовят китобойную пушку. Заодно пополним запасы жира.
Кит был огромным и хмельному китобойцу цель показалась ближе, чем была на самом деле. Он выстрелил, гарпун только царапнул бок и кит ушел на глубину.
— Человек за бортом!
Им оказался маленький, тщедушный мужчина в круглых очках, белом колпаке с красным крестом и саквояжем.
— Ты кто и откуда? — спросил его Бармалей. Потерпевший еще не совсем пришел в себя и молчал.
— Ну, говори! — матрос пихнул его кулаком в бок.
— Ай, болит же… — негромко вскрикнул человек.
— Что он сказал? — обратился Бармалей к матросу.
— Сказал, что он Айболит, а откуда — я не понял, что за «же».
— Конкурент. Будем кушать его, — решил Бармалей. Он распорядился, чтобы незваного пассажира связали.
Ночью Бармалей проснулся от воды, в которой оказался. Выскочив из каюты, он обнаружил, что пленник сбежал, а вся команда погибла, захлебнувшись морской водой. Сам он чудом остался жив, потому что закрылся в каюте изнутри. Трюм был уже на треть заполнен водой, волны перекатывались через палубу и Бармалей только-только успел спустить шлюпку на воду и отгрести подальше от тонущего корабля, чтобы не засосало в воронку.
Через несколько дней шлюпку прибило к африканскому берегу, где его встретил старый приятель Носорог. Он и рассказал Бармалею, что на континент заявилась чума под названием Айболит. И нужно принять экстренные меры для уменьшения народонаселения Африки в целях противопожарной безопасности.
— Поможем, — облизнулся Бармалей в предвкушении встречи с африканской напастью».
Бармалей открыл глаза.
Айболит почувствовал еле заметную вибрацию снизу. Скоро к ней стали примешиваться едва слышимые звуки, которые усиливались. Постепенно звуки наполнили все его существо и каждая клеточка тела стала отзываться на прекрасное пение, звучавшее из-под земли. Звезды отражались в его глазах, но вскоре лунный отблеск заполнил все видимое пространство и на Айболита нахлынули воспоминания:
«Он увидел себя на Ките, держащем курс до Дакара. Позади Гренландское море с морозными штормами, Атлантика, экватор, ласковые субтропические воды… И вдруг он оказался в воде. Почему Кит резко ушел под воду, не предупредив его? Он вынырнул на поверхность, чьи-то руки подхватили его, затащили в лодку. Он не успел еще до конца прийти в себя, как оказался на корабле и его стали пытать: Кто он и откуда? Пытки стали невыносимыми, когда его еще при этом один раз стукнули.
Он раскрылся по полной, уведомив истязателей, что ему больно. Митрохе было стыдно за проявленную слабость, но возглас после удара вылетел сам собой, непроизвольно от его сознания. Какими чудовищами они оказались, решив его скушать!
Ночью Айболит ужом выпутался из веревок, связал пьяную команду, прорубил дыру в днище шхуны, достал медальон-оберег, поцеловал в лик святого Бенедикта, завернул его в тряпочку и засунул подальше в саквояж. Путь свободе открыт! Он встал на борт и прыгнул солдатиком в море. Айболит греб руками изо всех сил, но скоро выдохся и распластался на воде. Вдруг он почувствовал, что кто-то вцепился острыми когтями в его руки мертвой хваткой. Он поднялся в воздух, открыл глаза, чтобы принять суровую неизбежность с ясным взором и увидел, как два огромных орла несут его ввысь.
Айболит успокоился и мысленно облобызал лик святого Бенедикта, заодно пожелав ему всех благ».
Он открыл глаза, прислушался: пение затихало, возвращалось под землю. Повернув голову, Айболит увидел, что Мэри так же сидит под деревом с закрытыми глазами, а Бармалей смотрит на него. Новая мелодия полилась, а на фоне Луны нарисовался полупрозрачный силуэт. Он приближался к слушателям, становился более плотным. Красивая песня захватила всё их внимание. Фигура стояла, скрестив руки на груди, смотрела себе под ноги, слушала.
Песня закончилась, звезды погасли, Луна исчезла. Только от стоящей фигуры шло свечение.
— Ничего себе так, для репетиции сойдет. Только опять Бес что-то попутал с голосами, — фигура щелкнула пальцами и рядом с ней вырос из-под земли омерзительный черт со свинячим рылом, мохнатым хвостом, бычьими рогами и нагой.
— Свет моей тьмы, — захрюкал черт, — не спутал я никак.
— Да? А какую партию исполняет Лихорадка в этот раз?
— Обеи-с, владыка.
— Да-а-а? Зачем же так насиловать связки?
— Сама вызвалась. Очень песня
