Эсме последовала совету капитана: у нее проснулся зверский аппетит, и в скором времени от ужина остались одни крошки. Она надела старую одежду и вышла на палубу.
Несколько матросов, управлявшихся со снастями, заметили ее, и один, оставив работу, приблизился — это был Сандер.
— Я хочу поблагодарить вас за спасение Кузнечика, — сказал музыкант. — Теперь я ваш должник.
— Вы с ним так дружны? — с улыбкой спросила целительница.
— Он мне ближе, чем брат! — отозвался матрос. — Нет на свете человека сердечнее и добрее, чем этот мальчишка, вы в этом убедитесь!
«Магус», — машинально отметила про себя Эсме, а вслух сказала:
— Я верю, но у нас вряд ли будет шанс познакомиться поближе. Капитан сказал, что вскоре мы прибудем в Ламар.
Взгляд Сандера сделался растерянным. Он пробормотал: «Да, конечно» — и, вновь поклонившись, вернулся к работе.
Размышляя о том, что могло так смутить матроса, Эсме медленно обернулась и увидела капитана. Неподвижный магус стоял на полуюте; скрестив руки на груди, он устремил взгляд куда-то вдаль и в таком положении, похоже, пребывал с тех самых пор, как ушел из ее каюты. Чувствуя, как что-то словно подталкивает ее, Эсме поднялась по трапу.
Вид открывался неописуемый. Куда ни глянь, кругом простирался океан, и не было видно ни единой точки, означавшей приближение другого корабля или близкую землю, но Эсме неожиданно ухватила самый краешек мыслеобраза, который мог принадлежать капитану, «Невесте» или любому из находившихся на борту людей и нелюдей. Не нужны были ни другие корабли, ни земля; вот этот ужасающе прекрасный простор и есть то, что будет вспоминать любой моряк в последние минуты жизни. Целительница осознала, что огромный мощный фрегат на самом деле — всего лишь хрупкая скорлупка на краю бездны, в которой обитают чудовища, но это новое знание ее не испугало… почти не испугало. В этот миг она готова была целиком и полностью признать, что ни шторма, ни твари из глубин не сумеют отвратить от моря того, чья душа опутана чарами безбрежного синего простора.
Из этой изощренной ловушки нет выхода.
Мы там, где неба нет, а есть лишь отраженье моря…
— Нравится? — Разноцветные глаза смотрели на нее с любопытством.
— Это… безмерно опасно и безумно прекрасно, — пробормотала Эсме, и капитану, похоже, эти слова пришлись по нраву. — Неужели вы совершенно не испытываете страха перед океаном?
Магус улыбнулся и ответил без тени иронии:
— Я не имею права бояться. Как только Он ощутит хоть смутную тень страха в моей душе, наша судьба решена. Любой из членов команды всегда должен знать, что между ним и океаном стоит капитан.
— И фрегат, — осмелилась поправить Эсме. Магус покачал головой.
— Капитан и фрегат, фрегат и капитан… какая разница? В нашем с «Невестой» случае и вовсе трудно понять, где заканчивается она и начинаюсь я.
Эсме пригляделась и вновь наяву увидела, как потоки черного пламени обтекают фигуру магуса, пронизывают его тело, но стоило лишь моргнуть — и наваждение исчезло.
— Боюсь, эта мысль для меня слишком сложна, — смущенно призналась Эсме. — Я и не знала, что все так… непросто.
— Для кого-то сложнее понять, что именно делает целитель, когда глядит перед собой отсутствующим взглядом и из-под его ладоней струится золотистый свет, — заметил он с легкой усмешкой, возвращаясь к обычному тону. — Но людям важен результат, и они стараются не вникать во все остальное. А ведь на самом деле это просто. — Он обвел взглядом палубу, как будто желая охватить всю «Невесту», вобрать в себя. — Однажды ты слышишь зов, против которого невозможно устоять, и идешь вперед, пока не находишь ту часть своей души, на месте которой всегда была пустота. Ты обретаешь целостность…
Взмывая к облакам,
Доверясь парусам
Мы выбираем путь, не зная горя…
Эсме слушала, словно зачарованная. — Я никогда не думала об этом так, — сказала она, когда магус умолк. — Признаюсь честно, капитан, вы…
«Невеста»… все то, что случилось за последние дни, — это многое изменило во мне. Я буду вспоминать об этом приключении, когда все будет позади…
— Да, — произнес Крейн со странной интонацией. — Сидя у камина, в окружении внуков. Но мы забыли, зачем я вас сюда позвал. Встаньте-ка на мое место!
Эсме повиновалась. Она вдруг ощутила странное напряжение, как будто «Невесте» не очень нравилось то, что намеревался сделать капитан, но здесь, на палубе, фрегат не мог устроить целительнице милую шалость и виде сдвигающихся стен.
— Смотрите!
Сначала Эсме не поняла, куда нужно смотреть, но послушно проследила взглядом за рукой Крейна. Стальную гладь океанских волн рассекала кильватерная струя «Невесты ветра», в вышине кружила крылатая тень человека-птицы.
…Недалеко от «Невесты», справа по борту, в воде мелькнула большая тень.
Миг спустя такая же появилась слева.
Словно почетный караул, за фрегатом следовали два огромных кархадона.
— Эльга-заступница! — только и сумела выдавить Эсме, парализованная страхом. Чудовищ было два, хотя и одного было достаточно, чтобы в два укуса расправиться с «Невестой». Целительница зажмурилась: ужас предстоящего столь явственно нарисовался перед ее внутренним взором, что оставалось только…
— Не надо бояться, — на ее плечо легла горячая рука Крейна. — Посмотрите. Разве они не прекрасны?
Где-то в бездне послышался издевательский смешок; теперь Эсме уже не сомневалась, что смеется «Невеста», хотя это было невозможно. Девушка собралась с духом и открыла глаза.
Кархадоны шли пугающе близко. Они двигались с той же скоростью, что и фрегат, поэтому казалось, что чудища привязаны к кораблю невидимыми тросами. Их черные спины то уходили под воду, то вновь показывались на поверхности. Говорят, эти бронированные шкуры невозможно пробить никаким оружием…
Нет, неправильно. Ты не об этом должна думать.
Эсме изумилась самообладанию Крейна и тому, что ни один из матросов не забил тревогу — все продолжали заниматься своими делами, словно ничего особенного не происходило. Они не боялись.
Любой из членов команды всегда должен знать, что между ним и океаном стоит капитан…
И в тот момент, когда кархадоны вдруг одновременно выпрыгнули из воды, подставив мощные тела под лучи заходящего солнца, Эсме все поняла. Она узнала очертания фрегатов в этих машинах для убийства — узнала тупой таран, превратившийся в острейший рог, узнала мачтовые отростки, ставшие плавниками, узнала взгляды, которые не изменились.
