— Подожди, — присел перед ней Олег. — Почему ты решила, что гномы такие кровожадные?
— Им корми-ить нужно… — не забывая подвывать, ответила малышка, — де-емонов… Они воевали много за это… Мы им жертвы даем, а они нам железо прино-осят. Мечи, топоры, подковы, стремена-а-а… И серьги, обереги, амуле-еты…
— Железные? — удивился ведун.
— Золотые и ме-е-едные…
— Гномы воевали с людьми на право давать вам золото и железо? Украшения, мечи и инструменты.
— Да-а-а… У них де-емоны, их не одоле-еть…
— Понятно… — зачесал в затылке Середин.
На самом деле понятного было мало. Получалось, гномы воевали с людьми, требуя с них дань «кровью». И победили. Причем не раз. Но они не просто берут дань, а в обмен снабжают побежденных оружием, украшениями и нужными в хозяйстве железяками. Какая доброта! Может, девчонка что-то путает по незнанию? Хотя, с другой стороны, кочевники от такой дани могут уйти, ищи их потом в чистом поле! Зато, если приманить людей вещицами, которые те сами сделать не способны, но в которых остро нуждаются, можно удержать их на месте, приручить.
— Мышки плакали и кололись, но продолжали жрать кактус, — пробормотал себе под нос Середин. — Тебя как зовут-то, милая?
— Та-ария, — всхлипнула бедолага.
— Тария… Красивое имя. Скажи, а гномы только девушек просят или и парней тоже? Стариков, женщин бесплодных?
— Девушек, — коротко всхлипнула малышка.
— С чего же ты решила, что людей именно скармливают? Скормить и старика можно. Если только девушек хотят, то, может… Может, они на вас просто женятся?
— Вам хорошо, дочку подгорного князя не тронут. Гномы ее своему повелителю вернут. А меня отдадут велика-анам! — Тария попыталась еще немного взвыть, но у нее не получилось. Видимо, устала.
— На меня посмотри, — предложил ей Олег. — Вот уж меня точно никто замуж не возьмет. Если и пригожусь, то только как корм. Но я же не плачу!
— А может, ты вместе с дочкой подгорного князя в мир сбежал? — предположила девочка. — Тебя тоже не тронут.
— Я что, похож на гнома? — хмыкнул ведун.
— Нет, — покачала головой Тария. — Гномы — они маленькие, нам по пояс будут. И головы у них вытянутые вверх, как репка перевернутая.
— Да ты что? — Олег отошел к Роксалане, уселся на ковер перед спутницей, глядя ей в глаза. — А подгорный князь — это главный из гномов?
— Да…
— Почему же вы поверили, что мы с этой мудрой пифией имеем отношение к здешним карликам?
— Многие не поверили. Но старейшины решили не рисковать и отдать вас обратно подгорному князю. Пусть он сам увидит, она это или нет.
— Бред все это, — отвернулась Роксалана. — Бред сивой кобылы. Никаких гномов не существует.
— Кабы так, дорогая моя предсказательница. Да только все народы на всех концах планеты хором рассказывают о существовании такого вот подземного народа. Думаешь, сговорились папуасы с шотландцами, а полинезийцы с германцами?
— Может, в Альпах эти твари и водятся, — парировала девушка, — но вот на Урале про гномов никто никогда не слышал. Здесь их нет!
— Какие мы категоричные! — покачал головой Олег. — Меньше нужно шубки покупать, а больше родной историей интересоваться. Про ломоватовскую культуру, про пермский звериный стиль, про сисанидское серебро ты когда-нибудь слыхала? Я, пока по двадцать первому веку бегал, здешними краями поинтересовался. И прошлым и будущим. Здесь, если хочешь знать, бронзовые топоры отливали еще тогда, когда египтяне зубами гранит в пустынях грызли. Кто это по-твоему делал, люди? Так они в это время, говорят, еще дикими и лохматыми зверьми выглядели. Получается, пять тысяч лет назад здешние рудники, кроме гномов, копать было некому. Так-то вот, леди директор.
— А почему египтяне зубами камни грызли? — не поняла Роксалана.
— Потому что даже бронзовых инструментов у них тогда не было, — напомнил Середин. — А строили они все из гранита и тому подобных базальтов. Ровно обкусанных и полированных.
— Понятно, — кивнула спутница, — юмор изображаешь. Так вот, дорогой сатирик… Ты не забывай, с кем разговариваешь. У меня отец всю жизнь в геологии, и я с детских лет только об этом и слышу. Нет на Урале никаких гномов, и никто их тут никогда не видел. Хозяйку Медной горы встречали — тут никто не спорит. Сколько раз она горняков о грядущих обвалах предупреждала, не счесть! Призраки мертвых шахтеров людям встречаются. Но гномов никто и никогда на Урале не видел, забудь! Я скорее в белокурых двухметровых арийцев поверю, что тут якобы пятьдесят веков назад фабрики строили, нежели в гномов. Забудь. Вот. А справочники свои засунь туда, откуда брал. Там им самое место.
— Значит, про арийцев ты знаешь? — несколько сбавил тон ведун.
Роксалана громко, презрительно фыркнула и принялась ощипывать края свежей лепешки.
— Что-то не то, — спохватился Олег и обернулся к Тарии. — Если старейшины решили вернуть нас ее папочке, при чем тут ты?
— Гномы каждые три года требуют по три девственницы, — сообщила кочевница. — Старейшины урядили, что жертв будет опять три, как всегда. Каждому демону по жертве. Гномы дадут за нас полный выкуп, хоть и неурочный, — она опять всхлипнула. — Медью, железом и золотом.
— А волосы у ваших гномов случайно не белые? — поинтересовался Олег.
— Никто не знает, — пожала плечами Тария. — Они все время в толстых шапках ходят. Чтобы о камни и потолки головой не биться.
— Значит, не арийцы, — сделал вывод ведун и отошел к двери. Там он аккуратно собрал подсохшее зелье в горку, связал уголки тряпицы, дабы смесь оказалась в подобии мешочка и принялся его переминать. Хочешь получить качество — не жалей сил. Равномерного и качественного перемешивания за минуту не получить, и даже за час. Нужен как минимум день. А лучше и два.
Ввечеру им в который раз поменяли воду, принесли свежеприготовленное мясо, сласти, жидкий, чуть солоноватый айран из кобыльего молока. Напиток тут же поделили на троих — в узилище почему-то постоянно хотелось пить, — и приступили к трапезе. Олег съел всего несколько кусочков и понял, что больше ему ничего не хочется. Ни есть, ни пить, ни спать. На ведуна напало безразличие, отрешенность от мира. Он увидел, как распахнулась дверь, как внутрь вошли женщины с закрытыми лицами и начали расчесывать Тарию и Роксалану. Выход остался свободным — но у Олега не возникло желания ни убежать, ни схватить спутницу и вырваться на свободу. Открытая дверь оставалась для него всего лишь светлым прямоугольником в стене.
Кочевница перестала плакать, Роксалана никак не возражала против того, что чужие руки вытворяли с ее волосами — сидела спокойная, как замерзший между оконными стеклами таракан.
