Они сели за столик и заказали сразу две большие чашки кофе. Потом Диего взялся изучать меню, а Ольга с любопытством рассматривала зал. Интерьер был выдержан, видимо, в национальном стиле, так как отличался от других столичных заведений. Маленькое, компактное и уютное кафе. Вместо традиционных светящихся шаров — фонарики с цветными стеклами. Вместо светлых штор — пестрые яркие занавески. Композиции из сухих цветов на стенах и клетки с птичками. Днем они, наверное, поют, но сейчас птички уже спали, а в углу играл маленький оркестрик — две гитары и флейта.
— Что ты будешь? — Диего протянул меню.
— На твой вкус. Я не знаю мистралийскую кухню.
— А ты собираешься есть или закусывать? — тут же уточнил он. — И что ты будешь пить? Опять водку?
— Не мешать же теперь. Я как-то раз смешала, так такое было… Лучше буду пить водку и закусывать чем-нибудь таким… вроде тех соленых орехов.
— Хорошо, значит, соленые орехи… А еще можно… копченую рыбу, например… или маринованных улиток. Улиток будешь? А то я знаю, в Ортане их не едят.
— Не ела. Но могу попробовать.
— И еще рекомендую вельбу, квашенную с перцем. Это овощ такой.
Им принесли кофе, и Ольга зависла над чашкой, блаженно вдыхая аромат. Как мало надо человеку для счастья! Она высказала эту мысль вслух, и Диего с ней частично согласился.
— Знаешь, — сказал он, — это все относительно. Иногда для счастья надо несравненно больше, а иногда — намного меньше. Сейчас счастье для тебя — чашка кофе. Завтра может оказаться кружка рассола. Через неделю — новые сапоги. А у меня случались времена, когда пределом моих мечтаний был обычный кусок хлеба. Глоток воды. Или просто чтобы не было больно…
Он замолчал, сразу вдруг погрустнев, и стал раскуривать сигару. Ольга тоже замолчала, не зная, что сказать. Не начинать же рассыпаться в сочувствиях, на фиг ему это надо, не для того же он это сказал… Он вообще уже, наверное, пожалел, что сказал.
— Да, ты прав, — согласилась она, наконец чувствуя, что пауза затягивается. — Это относительно. Я с ужасом представляю, что бы я делала, оказавшись в мире, где не знают табака. Вот тогда бы пределом мечтаний стала сигарета… Помню, я так обрадовалась, когда в первый вечер знакомства Элмар упомянул, что король курит.
— Кстати, о короле, — оживился Диего. — Зачем он так интересовался мной? Расспрашивал Азиль и все такое? И откуда он меня знает?
— Он вообще вами интересуется, — пояснила Ольга. — Сведения собирает. Хочет найти принца Орландо и думает, что он у вас, вот и пытается вычислить, кто это. Это не ты?
— Не я, — засмеялся Диего. — Принц немного старше, если он жив. А зачем вашему королю понадобился этот несчастный многострадальный принц Орландо? Он-то что с ним делать будет?
— По-моему, ему просто интересно. Он был с ним лично знаком, и они даже вроде как дружили. А еще король обожает тайны и не может мимо них спокойно пройти. Вечно в них копается и носится с какими-то вопросами… Вот недавно спросил меня про какую-то марайю, слово-то какое нашел… спросил и забыл, а слово ко мне прицепилось, и я теперь себе мозги сушу.
— Постой, а какой сегодня день? — спохватился Диего. — Не пятница?
— Четверг.
— Ага… Это хорошо… А знаешь, что мне пришло в голову? Ни один мистик еще до этого не додумался. В нашей истории нет ни одного упоминания о детстве и юности Христа. Все его деяния начинаются с того, что он пришел в Ортан из Белой пустыни. Пешком и уже взрослый. Так вот, как тебе гипотеза: это один и тот же человек. Он переселенец. Переместился к нам, когда у вас его убили.
— Гениально! — восхитилась Ольга. — Надо будет королю рассказать. Ему понравится.
— Расскажи, — засмеялся Диего. — Он заинтересуется, поставит на уши всех мистиков и будет доставать их, пока эту гипотезу не докажут или не опровергнут.
— Значит, он будет их доставать до конца жизни, — сделала вывод Ольга. — Лучше тогда не говорить.
— Мистиков жалко? — лукаво поинтересовался Диего.
— Нет, короля. Он же так правды и не узнает и постоянно будет изнывать от любопытства.
— Быть слишком любопытным плохо, — наставительно сказал Диего. — Вредно и даже бывает опасно. А ты любопытна?
— Ужасно, — засмеялась Ольга. — Просто удивительно, как я до сих пор жива. А можно я спрошу?
— Конечно. Только не обещаю, что отвечу.
— Как у тебя получается так смотреть, что тебя сразу пугаются?
— Ну, нашла что спросить. Как тебе объяснить? Надо смотреть на человека, впрочем можно и на любое существо, так, чтобы в твоих глазах он видел свою смерть и ничего более. Но у тебя так не получится. У меня начало получаться где-то года через два.
— После чего?
— После того, как я стал убийцей, — спокойно пояснил он.
И Ольга подумала, что это, видимо, специфика его профессии и ей действительно так не научиться. Это небось приходит после какой-то сотни покойничков.
— По-моему, ты начинаешь меня бояться, — спохватился Диего. — Не надо, моя работа не имеет никакого отношения к моей личной жизни. Тем более что я уже не работаю по этой специальности.
— А почему?
— По состоянию здоровья, — улыбнулся мистралиец. Это могло быть шуткой, а могло быть и правдой. Во всяком случае, Ольга поняла, что докапываться до истины не стоит, и перевела разговор на другую тему.
— Расскажи мне хоть что-нибудь о себе, — попросила она. — То, что можно.
Он опустил глаза и уставился на пепельницу, в которой дымилась его недокуренная сигара.
— Видишь ли, — медленно сказал он. — Я сегодня немного не такой, как обычно, поэтому… Я боюсь рассказать что-то такое, о чем завтра пожалею.
— А какой ты обычно?
— Довольно мрачный, ворчливый, неулыбчивый и неразговорчивый тип. Правда, музыку все равно люблю. А ты какая обычно?
— Примерно такая же, как сейчас, но не настолько наглая. Я бы никогда не рискнула выйти в город в таком виде.
— Даже со мной?
— С тобой в особенности. Тебя бы я постеснялась в первую очередь.
— Почему?
— Потому что мы только что познакомились и я не знала бы, как ты это воспримешь.
— Сейчас ты мне очень нравишься, — откровенно сказал он и поднял на нее глаза. Огромные, выразительные, черные, как ночь, с веселой искоркой где-то в глубине. — А обычному мне было бы безразлично. Так что можешь не стесняться. А скажи, эти твои… кроссовки, для чего у них такая толстая подошва? И почему они белые?
Ольга начала объяснять, чувствуя, что свидание с красавцем кабальеро начинает медленно, но верно напоминать беседы с его величеством. И что после подробного разбора стилей одежды ее мира последует еще какой-нибудь милый вопрос типа «А кто же все-таки такой Зорро?».
