Они проехали по подвесному мосту над глубокой расселиной, на дне которой бурлили воды реки. Вот они въехали во двор замка и свернули к конюшням. Геби спрыгнула с коня, не дожидаясь, пока её снимет Трис. Слуга увёл Графа в глубину конюшни, а Трис взял Геби за руку. Когда они показались во дворе замка, сверху раздался требовательный окрик:
— Тригалас! Марш наверх, негодный мальчишка!
Тригалас опустил голову, но руку Геби не выпустил, только сжал посильнее.
— Трис? Что случилось?
— Папенька… — буркнул сердито Трис. — Судя по всему, он уже в курсе дела…
Однако проигнорировать приказ Трис не мог, и они вошли в замок, ожидая неминуемого скандала — Трис полный решимости, Геби краснея от стыда и страшась неизвестности.
Всё могут короли, всё могут короли
И судьбы всей земли вершат они порой
Но что ни говори, жениться по любви
Не может ни один, ни один король…
Песни советской эстрады
Владыка смотрел на сына с нескрываемым гневом.
— И ты хочешь сказать, что простая человечья баба достойна стать Владычицей?!
Сказать, что Геби чувствовала себя неловко — это не сказать ничего. Невозможно передать словами те чувства, которые испытывала бедная девушка, стоя посреди огромной тронной залы, под любопытствующими, презрительными и даже брезгливыми взглядами придворных. Не говоря уже о том, что даже слуги, которых она успела мельком разглядеть, были одеты намного лучше неё. Геби покосилась в сторону и… с ужасом увидела своё отражение в зеркальных стенах!
Ранее каштановые волосы теперь приобрели мышастый цвет, лицо загорело и обветрилось, кожа на покрасневшем носу шелушилась и облезала клочьями. Руки грязные, ногти чёрные, на правом запястье синяк (удар пропустила, сама виновата!), на левой руке недельный ожог (за горячий котелок схватилась, дурёха!), костяшки пальцев на тренировках ободраны… Густые кустарники, костры, конский пот и дорожная пыль сделали своё грязное дело, превратив одежду в серо-буро-чёрное рубище. Довершали эту красотищу сшитая Воларком (из волчьей шкуры и голенищ старых сапог вместо подошвы) обувка, а в остатках шкуры Воларк просто прорезал две дырки, из чего и получилась тёплая жилетка с хвостом, одной лапой и болтающимися обрывками меха по подолу…
«Мамочка! И на что только Трис позарился? Он что, совсем слепой? С его-то эльфийским зрением?!»
Геби испуганно отвернулась от зеркал. Контраст её самой и окружающей её роскоши был слишком разителен, разумеется, не в её пользу. Если бы не рука Триса, по-прежнему сжимавшая её ладонь, она бежала бы отсюда, куда глаза глядят… Но Трис был рядом, а значит, она пройдёт отведенное испытание… или струсит, но потеряет его уважение и любовь. Такого она себе позволить не могла, а поэтому стояла перед подножием трона, на котором сидел отец Триса, Владыка Нэмэтара, Иллион Эль-Далиан. А рядом…
Ой, мама-а-а! Габриэле захотелось разреветься.
Рядом с троном Владыки стоял небольшой мягкий пуфик, на котором сидела потрясающе красивая девушка. Круглое личико, золотистые волосы, лебяжья шея, губки сердечком, брови ниточкой… Розовое, почти прозрачное платье, из-под вышитого цветами и звёздами подола виднелась крохотная туфелька. Драгоценные камни на её диадеме, серьгах и ожерелье разбрасывали искорки по всему залу.
Лориана. Та самая, на которой и должен жениться Трис!
— Отец, я выбрал себе невесту. Я прошу вашего одобрения…
— Помилуйте, но я ещё не сошёл с ума. Твоя невеста — леди Лориана, нравится тебе это или нет. Ваш брак был заключен ещё до вашего рождения…
— А если бы родились сыновья? — угрюмо спросил Трис.
— Значит, ждали бы другого ребенка. Породнится с Перворожденными могут только дети Перворожденных. А эту… — Владыка даже не соблаговолил понизить голос, — эту оборванку я не взял бы не то что в любовницы, а даже не доверил бы ей цветы в оранжерее поливать!
Лориана заливалась торжествующим смехом:
— Посмотри на неё! Она что, ела руками сырое мясо и вытирала руки об волосы?
Вся её красота вдруг исчезла, лицо исказила гримаса презрения. Трис стоял, сжав кулаки. Геби мечтала провалиться под землю. Ей снова вспомнилась голая беременная женщина, которую, всю в навозе и перьях, тащат по улицам Гринфилда несколько здоровенных парней. Она теперь ясно представила, ЧТО ИМЕННО чувствовала та, другая. На секунду ей показалось, что это у неё самой на лице корка кизяка и белый колючий пух на ресницах… Вдруг её страшные мысли прервал строгий женский голос:
— Ну, хватит!
Все присутствующие обернулись на голос. К трону Владыки подходила женщина. Она выглядела ровесницей Владыки, то есть на тридцать пять человеческих лет.
— В чем дело, сестра?
Женщина остановилась.
— Кто-то тут говорил о хороших манерах, Иллион, или мне показалось? — Она повернулась к Лориане. — Да, я не спорю, род Детей Звёзд не должен прерываться. Но, если честно, то это тебя я не взяла бы цветы поливать, иначе они завяли бы от твоей желчи. Что же касается этой девушки, — женщина обернулась к Геби, подняла пальцами её подбородок и заглянула ей в глаза. — Я забираю её себе.
И тихо, вроде бы про себя, прошептала:
— А потом посмотрим, кто будет цветы поливать…
Геби испуганно перевела взгляд на Триса, но он успокаивающе погладил пальцами её ладонь и одними губами сказал «Иди…»
К Геби подошла незнакомая эльфийка и, протянув руку, увела Геби из этого кошмарного места. Следом величественно выплыла сестра Владыки. За дверьми эльфийка придержала Геби за руку, пропуская властную даму вперёд. Та обернулась к Геби и бросила:
— Ничего не бойся. Пойдешь со мной. Меня зовут Элессента Эль-Далиан, я сестра Владыки Иллиона.
Геби шла, как в тумане, ничего не чувствуя и не слыша. Они вышли во двор замка, где стояли несколько лошадей без сбруи. Возле них стоял слуга. Серый в яблоках конь при виде Элессенты припал на переднее колено, та села на жеребца боком и похлопала его по шее. Конь встал. Слуга помог сесть на коня Габриэле и запрыгнул сам. Остальные, сопровождающие леди Элессенту, тоже сели верхом и, развернувшись к воротам, чинно зашагали по плитам двора. Лошади шли широким шагом, но всадники сидели твёрдо, словно в самом удобном седле. Геби уже ничему не удивлялась…
Замок леди Элессенты стоял на другом холме. Его стало видно, когда кавалькада переехала мост над расселиной, спустилась вниз с холма, на котором стоял дворец, а потом выехала из небольшой рощицы. Хоть замок и был виден издалека, на месте они были только тогда, когда солнце стало клониться к земле. Въехав во двор, кони, как по команде, остановились. Конь леди Элессенты снова опустился на переднее колено, давая всаднице возможность спуститься на землю. Она грациозно соскользнула вниз и погладила любимца по нежному бархатному храпу. Во дворе засуетились слуги: кто уводил лошадей, кто ждал распоряжений, свита расходилась по своим комнатам…
