Алексей Глушановский - Цена империи

– Так отвалились у него крылья, ваша милость!

– Как отвалились? – возмущенно подпрыгнул казначей, чем вызвал недовольство у хомяка. – Что вы с хозяйским добром сделали, что он лишился своей летучести, отвечай червяк?!

– Это сезонная линька, ваша милость, – вмешалась за Фрая его жена. – У него сейчас брачный сезон, он норы в земле роет, вот ему крылья и не нужны, а как выкормит детенышей, так крылья и отрастут.

– Так у него детёныши есть? – алчно сверкнул глазами казначей. Доложить королю о прибавлении в казне мечтает каждый законопослушный слуга.

– Никак нет, ваша милость, – склонилась жена. – Он ещё не встретил своей половинки.

– И слава богу! – вздохнул Фрай, представив, что будет, если у этого чудовища появится пара.

– Тогда почему крыльев нет? – подозрительно сощурился казначей.

– Так он к этому готовится, – во все тридцать три улыбнулась жена.

– Передайте ему, что 'неположено'! Пока детенышей не родил – крылья должны быть на месте!

– Слышала, тварь, – обратился Фрай к облизывающемуся хомяку. – Иди, отращивай крылья. Тебе король велел.

Зверь склонил голову на бок и скептически оглядел присутствующим всем своим видом показывая, что плевать ему на короля с большой колокольни.

– Погодите! А пламяизвержение где?

– Сейчас будет! – бодро отозвалась Фраева жена и кинулась к трактиру. – Эй, кузен, тащи сюда ведро самогонки.

Через минуту перед хомяком стояла бадья самогонки, к которой он настороженно принюхивался.

– Пей, тварь, – вздохнула Фраева жена.

Хомяк, словно её послушав, наклонился и принялся аккуратно лакать полученный продукт. Мужская половина 'Больших и горьких' с тоскою наблюдала за исчезновением 'прозрачного золота'. Животное тем временем выпило около четверти ведра и, встав на задние лапки, чихнула, обдав казначея спиртовым духом. Однако пламени не последовало. Фрай печально вздохнул и понурился. Крыть было нечем. Несмотря на весь свой сволочизм и горы перепорченной редьки, плеваться огнем хомяк так и не научился (И слава богу!).

– Значит так, – сурово нахмурился казначей. – Срок вам год. Чтобы к следующей инспекции предъявили мне нормальное, 'чудовище ужасное, летучее, клыкастое и пламяизвергающее' с уже проставленным инвентарным номером! Вам все понятно? И не вздумайте снова обманывать. Оно у меня уже в расходные книги вписано, и на учет поставлено. Так что ищите! А не найдете – пеняйте на себя! – и с этими словами инспектор развернулся и направился на дальнейший обход.

К счастью, более накладок не было, и спустя всего четыре часа спина королевского казначея-инспектора уже маячила на дороге в соседнюю деревню.

Выждав еще часик для пущей уверенности, староста вздохнул, утер со лба выступивший от неимоверного напряжения пот, и объявил всеобщий сход.

– Ну и что нам теперь делать? – загалдели со всех сторон собравшиеся селяне, выслушав поставленное им королевским инспектором условие.

– Как что? – возмутилась одна из селянок. – Дракона искать, чтобы он вернулся! Благодетеля нашего, чешуйчатого! Ведь как у него под крылом жили, как? Прям как у бога за пазухой! А сейчас что? Искать надо, и вернуться уговаривать! Может он и эту пушистую сволочь приструнить соизволит?

– Да как его найти-то!? – Огорченно запричитал трактирщик, очень расстроенный потерей изрядной доли прибыли из-за последних выходок хомяка.

– А если оруженосца этого, который последний с драконом беседовал поискать? Как его? Корном вроде звали? Слышал я, что у соседей наших, из Налитых Свёкол, парень с таким именем объявился. За дочкой мельника ухаживает… Уж не он ли будет?

Немедленно собравшееся стихийное посольство тут же отправилось за кандидатурой посла, и вскоре, незадачливый ухажер красавицы-дочери мельника, оказавшийся тем самым бывшим оруженосцем сэра Амелла был доставлен в деревню.

На поход к дракону селяне уговаривали его более трех суток, изведя на это дело почти половину всех запасов молодильной браги. Брагу Кайр пил с удовольствием, однако на подначки и уговоры не поддавался, решительно протестуя всякий раз, как только поднимался вопрос о 'небольшом походе, чтоб значит, благодетеля нашего возвернуть…'

Однако, на третий день, когда разъяренная пропажей такого перспективного жениха прекрасная (и, надо сказать, сильная духом и телом, а так же весьма скорая на расправу, по каковой причине, менее отважные, чем несостоявшийся рыцарь, женихи её избегали) Еланна ворвалась в деревню, размахивая прочной дубовой скалкой, уговоры все же увенчались успехом. Осторожно пригнувшись, огородами и задворками, новоназначенный дипломат, благоухая редечным перегаром добрался до конюшни, и сев на лучшего коня галопом отправился навстречу подвигу, оставив восхищенных его отвагой и решимостью селян объяснять причины его столь долгого отсутствия разгневанной невесте.

До бывшей обители своего чешуйчатого знакомца он добрался без особых проблем. Логично решив, что для того чтобы определить хотя бы примерное направление поисков 'крылатого чудовища', имеет смысл вначале хорошенько изучить место его прежнего обиталища, юноша решительно вошел в пещеру и занялся методичным обыском.

Увы, личных документов дракона, с указанием обратного и запасного адресов там не было. Так же, к большому сожалению начинающего сыщика отсутствовали там и сокровища, золото, драгоценные камни, дорогое оружие и прочие ценности.

Вот чего там было вдоволь, ток это всякого барахла, – сгнившие сундуки, набитые всякой рухлядью, давно сгнившей от времени, и наполнявшие воздух целой тучей моли, когда Корн поднимал крышки, тревожа исконное обиталище этих созданий. Ржавые, разломанные части доспехов, являвшиеся местом обитания множества мокриц, какие-то обглоданные, и давно высохшие от старости кости… В общем, ничего ценного… Хотя…

Из-под одного совсем старого, практически полностью развалившегося сундука, он извлек обрывок на удивление неплохо сохранившегося, видимо благодаря наложенному на него заклятию пергамента. На обрывке была видна пламенеющая пентаграмма, – признак того, что когда-то он являлся частью листа с 'коммерческим' пророчеством великого мага и пророка Арастимуса Всезрящего.

Сей достойный муж, обладающий и впрямь чрезвычайно сильным прогностическим даром, прославился тем, что продавал свои пророчества, советы и предостережения всем жаждущим этого, и способным оплатить его услуги желающим.

На обрывке этом, видимо потерянном весьма и весьма давно, аккуратным почерком великого пророка было начертано: '… же следует хомяка того остерегаться дракону, ибо прожорлив он не в меру, и может небывалое количество редьки молодильной сожрать да перепортить, так что тебе ничего и не достанется!'