Женщина стала браниться на Зидантоса, а он засмеялся.
— Идем, Ксандер. Если тебе нужны сандалии, на другой стороне есть палатка с хорошим товаром. Но сначала давай поедим.
У палатки с едой каждому из них дали чашку с похлебкой и кусок поджаренного хлеба. Затем Зидантос предложил отойти подальше от веселья, в скалистую часть бухты. Они ели молча. Ксандер и не представлял, насколько проголодался. Закончив с похлебкой и хлебом, мальчик сбегал к другой палатке, взял два куска медового пирога и протянул один Зидантосу. Великан усмехнулся.
— Я люблю пироги, но от них у меня ноют зубы. Съешь все сам.
Ксандера не нужно было долго упрашивать, он с жадностью съел пироги, слизывая мед с пальцев.
— Это удивительное место, — сказал он.
Зидантос смахнул крошки со своей раздвоенной бороды.
— Да, это хорошая бухта, и Толстый царь хорошо кормит моряков.
Мальчик оглянулся и увидел вдалеке Геликаона, который болтал и смеялся с моряками с другого корабля.
— У Счастливчика много друзей, — заметил Ксандер.
— Хорошо иметь такого друга, как Одиссей, — ответил Зи-дантос.
Мальчик увидел воинов в странных конусообразных шлемах и кожаных доспехах, которые пробирались сквозь толпу. У них в руках были толстые дубинки.
— Будет драка? — спросил он.
— Обычно до рассвета случается одна или две драки, — объяснил ему Зидантос. — Драк не избежать, когда есть крепкая выпивка, распутные женщины и несколько сотен моряков.
Воины быстро их остановят. Сегодня они разобьют несколько черепов.
— Они будут убивать людей?
Зидантос пожал плечами.
— Я знаю, что здесь погибло несколько людей. Глиняные головы. По большей части они отделаются головной болью и ушибами.
Ксандер оглянулся и посмотрел на группу людей, собравшуюся вокруг Геликаона.
— Почему хорошо иметь такого друга, как Одиссей? — спросил он.
Зидантос засмеялся.
— Твои мысли порхают, словно бабочки, мальчик. Тебе нужно немного поспать. Завтра будет долгий день.
— Я не устал, Зидантос, правда, я не устал. И я не хочу ничего упустить. Рядом он увидел предсказателя, изучающего руку моряка, и услышал, как тот обещает ему богатство в будущем.
— Откуда он все знает? — прошептал мальчик.
— Он не знает.
— Тогда почему люди отдают ему медные монеты?
Зидантос засмеялся.
— Потому что они легковерные идиоты. Потому что они моряки.
— Ты тоже моряк, — заметил Ксандер.
— Да, но я старый моряк. Можно дворцы построить на те монеты, что я отдал за обещания прочитать мое будущее.
— Могу я задать еще один вопрос?
— Ты похож на корабль с грузом вопросов. У меня такая же дочь, как ты. Маленькая Тея. Всегда хочет знать ответы. Откуда приплывают облака? Как в облака попадает дождь? Я ухожу в море от этих вопросов, парень.
— Ты поэтому уходишь в море? Честно?
Зидантос засмеялся.
— Нет, я просто шучу. Я скучаю по моим девочкам, особенно, по Фии. Она всегда плачет, когда я уплываю. Она ждет вместе с матерью моего возвращения. Дочка прыгает и машет рукой, бежит в воду. — Он усмехнулся. — За детьми в любом возрасте интересно наблюдать, но, думаю, пять — это самое интересное время. Ну, какой у тебя вопрос?
— Море голубое, — сказал Ксандер. — Так почему его называют зеленым?
— Этот вопрос задает каждый моряк, который впервые оказывается в море. Я сам спрашивал об этом много раз, и получал разные ответы. Когда Посейдон стал богом моря, то изменил его цвет, потому что предпочитает голубой. Другие говорят, что там, где очень глубоко и нет кораблей, море сверкает, подобно изумруду. Египетский торговец однажды сказал мне, что изначально Зеленой называли большую реку в их стране. Нил. Она выходит из берегов каждый год, сметая на своем пути всю растительность. Поэтому река становится зеленой. Он объяснил, что человек, который первым проплыл по ней, назвал ее Зеленой, а потом это название перешло ко всем водоемам на земле. Точного ответа я не знаю. Но люблю слушать разные версии. Ты не согласен, что это название отражает величие моря?
— Да, — согласился Ксандер. — Это чудесное название.
Улыбка Зидантоса померкла, и мальчик увидел, что он смотрит на группу шестерых мужчин, которые стояли в отдалении и смотрели туда, где Геликаон сидел вместе с Одиссеем и командой. Незнакомцы столпились вокруг высокого широкоплечего воина. Он немного напоминал Аргуриоса выступающим подбородком и отсутствием усов. Но борода и волосы этого человека казались почти белыми в лунном свете. Мальчик заметил, что беловолосый молодой воин покачал головой, затем ушел вместе со своими людьми. Сидящий рядом Зидантос расслабился.
— Кто это были? — спросил Ксандер.
— Микенские торговцы. Ну, это они себя так называют. Это грабители, парень. Пираты.
Кудрявый гребец Ониакус подошел к тому месту, где они сидели. Он улыбнулся Ксандеру, потрепал его по волосам и присел на корточки рядом с Зидантосом.
— Здесь Коланос, — сказал он.
— Я знаю. Мы видели его.
— Может, послать людей на корабль за оружием?
— Нет. Я сомневаюсь, что Коланос захочет неприятностей в бухте Толстого царя.
— Счастливчику лучше спать сегодня на «Ксантосе», — заметил Ониакус. — Коланос, может, и не отважится на открытый бой, но с удовольствием воткнет кинжал ему в спину в темноте. Ты предупредил Геликаона?
— Нет необходимости, — ответил Зидантос. — Он видел их. Я буду присматривать за убийцами. Но все же будь начеку, Ониакус. И предупреди людей покрепче. Другим ничего не рассказывай.
Зидантос встал, потянулся и ушел прочь. Ониакус усмехнулся встревоженному Ксандеру.
— Не беспокойся, малыш. Зидантос знает, что делает.
— Эти люди — наши враги? — испуганно спросил мальчик.
— На самом деле, они враги всех людей. Они живут грабежом, воруют, убивают. Затем хвастаются своей храбростью и честью. Но микенцы — странный народ.
— Аргуриос — микенец, но он спас мне жизнь, — возразил ему Ксандер.
— Как я уже говорил, они — странные люди. Но это был храбрый поступок. Нельзя сказать, что они лишены храбрости. Всего, что угодно: очарования, сострадания, жалости, но не храбрости.
— Но храбрость очень важна, — возразил Ксандер. — Все так говорят.
— Конечно, это так, — согласился Ониакус. — Но она бывает разной. Микенцы живут ради битвы и военной славы. Меня это огорчает. Война — это враг цивилизации. Мы не можем развиваться во время войны, Ксандер. Она тащит нас назад, наполняя сердца людей ненавистью и мыслями о мести. — Он вздохнул. — Торговля — это ключ. У каждого народа есть, что предложить и что купить. Когда мы торгуем, мы учимся друг у друга новому. Подожди, пока не увидишь Трою, и я покажу тебе, что имею в виду. Каменщики из Египта научили нас строить огромные стены и башни, статуи у Шеанских ворот; плотники из Фригии и Нисии украсили храм Гермеса, бога путешественников. Ювелиры из Трои отправились в Египет и научили других мастеров создавать удивительные украшения. Чем интенсивней торговля, тем больше мы обмениваемся знаниями. Теперь мы умеем строить более высокие стены, более крепкие здания, копать более глубокие колодцы, ткать более яркую одежду. Мы умеем орошать поля и выращивать зерно, чтобы утолять голод. И все благодаря торговле. А война? О ней нечего говорить, мальчик.
