- Как вы себя чувствуете, леди?- участливо поинтересовался стоящий перед ней лорд МакЛайон и убрал руку.
- Кошмарно…- Дейдре едва удержалась от всхлипа.- Я… Вы… Что вы такое со мной…
- Тихо, тихо,- знакомым усыпляющим голосом проговорил тот.- Ничего страшного, обыкновенный ввод в транс. Очень полезная вещь!
- "Полезная вещь"?!- гневно ахнула женщина, наконец придя в себя окончательно.- Заставить меня пережить все это во второй раз - полезно?!
- И еще как,- без тени смущения или раскаяния ответил лорд.- Поверьте моему опыту.
- Знаете, что…- госпожа Мак Кана, вне себя от возмущения, вихрем взлетела в седло своей кобылки, вырвав повод из рук Творимира,- Я вас… Я вам… Да идите вы оба к дьяволу со своим "опытом"!..
Она ткнула пятками в бока лошади и, взяв в галоп, умчалась по направлению к отчему дому. "Наемники" переглянулись.
- Эх?- с опаской поинтересовался Творимир.
- Не выгонит,- хмыкнул королевский советник.- Ирландский темперамент, что с ним сделаешь?.. Успокоится - сама прибежит узнавать, что она мне тут в беспамятстве рассказала…
- Эх.
- Да я уже понял, что дурака свалял - надо было бедняжку предупредить, что с ней делать собираются. Надеюсь, она по пути остынет, и братцу с порога не вывалит всё, что обо мне думает! А то ведь прибьют же обоих…
Русич подумал и согласно кивнул. Потом сунул ногу в стремя и вопросительно взглянул в глаза командиру. Ивар криво усмехнулся:
- Да, друже. Она видела больше, чем смогла понять, и я сам еще далеко не во всем разобрался… Но ясно одно: смерть Шейна МакГрата - не трагическая случайность. Это было убийство. Жестокое, наглое, и очень хорошо продуманное убийство!..
Замок лэрда Вильяма Максвелла был тих. Хозяева давно спали, слуги тоже расползлись по своим каморкам, воины на стенах, зевая, лениво всматривались вдаль. Даже крысы - и те не шуршали в подвале… И только маленькая мохнатая тень в застиранном колпачке деловито спешила куда-то, бесшумно касаясь лапками пола. Брауни обходил свои владения.
Правда, сегодня он был на удивление рассеян. Проскочил мимо кухни, оставив без внимания нечищеный котел в очаге, начисто забыл подлатать разлохматившийся край гобелена в большой зале, и - чего с ним ранее никогда не случалось - наткнувшись на паутину в углу коридора, просто стряхнул ее с плеча, даже толком не заметив, что это было. Хранитель дома пребывал в смятении. И причиной оного были отнюдь не хозяйственные хлопоты… Вчера утром из сопредельной Англии прибыл гонец с письмом для лэрда Вильяма. Письмо было от его единственной дочери - той, которую маленький брауни буквально вынянчил на собственных лапах. И любил не меньше, чем родной отец. "Вот только хлопот нам обоим с этой занозой - по самую крышу!- размышлял хозяйственный дух, неодобрительно качая головой.- Вот чего ей не сидится?.. У соседей дети как дети, а у нас - только и жди беды!"
Брауни вспомнил Нэрис совсем малышкой и умиленно причмокнул. Ведь чудо была, а не ребенок!.. Щечки пухлые, пяточки розовые, губки бантиком шелковым, и характер - ну чисто ангельский. Другие орали почем зря, а эта - ни-ни!.. Голодная ли, иль пеленки мокрые - знай себе помалкивает, только что угукает тихонько да глазенками любопытными все вокруг разглядывает… Его, брауни, увидала из колыбельки - и нет чтоб испугаться да заплакать: ресничками заморгала, пальчиками его за острое ухо ухватила и улыбается!
- А потом как ползать начала - так я покой и потерял!- сердито буркнул домашний дух.- Вроде ж воспитывали, как положено… Где оплошали, что упустили?..
Весточку Нэрис прислала не только родителям. Вечером в заветном тайничке, что в погребе, брауни обнаружил маленький запечатанный четырехугольник (верная Бесс, хоть и боялась темноты до дрожи, просьбу хозяйки исполнила, отнесла записку, куда та велела). Сначала хранитель дома обрадовался - по своей воспитаннице он очень скучал… А когда письмо вскрыл да прочел - так и схватился за голову обеими лапами!
С одной стороны, дочь лэрда Вильяма ничего такого уж страшного и не писала. Только то, что скучно ей, что дожди в Англии льют с утра до вечера, и что муж любимый как есть пропал - сам не едет, и вестей от него никаких. И поэтому не мог ли милый брауни разузнать для нее, куда подевался лорд МакЛайон и знает ли об этом папа? А если знает, или письма от зятя получал, то… В общем, как обычно - письма найти и прочесть, за лэрдом Вильямом приглядеть-послушать, и, как потерянный супруг где-то обнаружится - немедленно дать ей знать! Потому что волнуется она и переживает. И, конечно же, надеется, что добрый дружок брауни тревоги ее развеет…
- И чего мне делать теперь?..- жалобно бормотал хозяйственный дух, ныряя в дымоход.- Хорошо, кабы не знал я ничегошеньки!.. А ить наоборот всё. И врать неохота, и правду говорить - никак нельзя! Ведь ежели узнает, куда ее благоверного-то занесло - как пить дать, вослед помчится. Не умеет ждать, егоза такая… А в переделки попадать - это у ней завсегда лучше всех выходит!.. Нет. Лучше вообще ничего писать не буду.
Он прошуршал по дымоходу, свернул в ответвление тайной лазейки и медленно направился в сторону кухни. Волнения волнениями, а ведь дело простаивает! Котлы нечищенные, пол не метен… "Что я с ней вошкаюсь, как с дитем?- про себя бухтел брауни.- Чай, не маленькая, хватит уже из всех веревки вить!.. Сиди себе там, и жди, когда муж сам явится. Не пишет - значит, возможности не имеет… Твоя женская доля - любить да помалкивать. А мое дело маленькое, мне за домом следить надобно, чтоб порядок да чистота!"
Брауни юркнул по ходу вниз, скользнул из дыры в темноту за печкой и, цапнув со стола большой медный поднос, присел возле лохани с песком. Взял в лапу жесткую щетку, поудобнее перехватил блюдо… И понурился. "Ведь не напишу - еще больше встревожится!- подумал он.- И кто знает, что ей из-за этого в голову взбредет?.. Либо сюда примчится папеньку трясти, либо служанку свою, подругу любимую, настропалит за дверьми подслушивать! Все одно прознает, куда муж поехал. И как прознает… Ведь никакие замки ее не удержат! А мне что потом останется - шерсть на себе рвать?" Хранитель замка лэрда Максвелла тоскливо возвел глаза к закопченному потолку кухни и протяжно вздохнул. Грязный поднос ткнулся краем в песок, губка шмякнулась на пол.
Он знал, что это не по правилам, что испокон веку брауни обители своей не покидали, что остроухие предки разом облысели бы от такого позора и пренебрежения вековыми традициями… Знал, но, натянув свой линялый колпачок до самых глаз, решительно шлепал лапами по грязи. Путь его лежал в сторону мельницы, где жил старый приятель и родственник, такой же брауни по кличке Белые Уши.
- Опозорюсь, как есть опозорюсь!- безрадостно предрекал сам себе хозяйственный дух. При одной мысли о том, что он собирался попросить у родственника, шерстка на его спине вставала дыбом.- Никто в округе больше лапы не подаст… Плеваться вослед будут, когтем в спину тыкать да стыдить… За какие ж грехи меня судьба наградила этой непослушной девчонкой?!
