Наконец, улучив момент, Вольфгер поймал правую руку разбойника в захват. Мужик был невероятно силён, но туп, и рукопашной борьбой не владел, предпочитая просто давить силой. Некоторое время они боролись, и Вольфгеру пришлось собрать все силы, чтобы удерживать руку противника с ножом, потом он сделал подсечку. Мужик с тяжким грохотом рухнул на пол, из щелей между досками взлетели фонтанчики пыли. Внезапно он взвизгнул как боров, которого забойщик ударил спицей в сердце, и засучил ногами, подтягивая их к животу. Из-под его живота показался ручеёк крови, которая в тусклом, мерцающем свете сальных свечей, выглядела чёрной.
Всё произошло так, как и рассчитывал Вольфгер — его противник напоролся на собственный нож. Оставалось ещё трое.
Собутыльники разбойника, наконец, поняли, что потеха пошла как-то не так, и вскочили на ноги. Вольфгер уже ждал их с обнажённым мечом. Двое бросились на него, а один решил поймать Уту, но просчитался. Увидев приближающегося разбойника, девушка вынула руки из-под стола, сделал жест, как будто что-то стряхивает с пальцев и прошептала заклятие. С ладоней, сложенных ковшиком, сорвался шипящий огненный шарик и ударил разбойника в грудь. Тот без единого звука рухнул на пол рядом со своим товарищем, мёртвый, как дубовая колода. Он умер мгновенно. В зале отвратительно завоняло горелым человеческим мясом.
Трактирщик тоже решил принять участие в драке, выволок из-под стойки дубинку и бросился на Вольфгера. Теперь против него оказалось трое. Мечей у нападавших не было, поэтому близко к Вольфгеру они подойти не могли, но надолго его бы всё равно не хватило. Если у кого-то из нападающих окажется пистолет или они начнут швырять табуретами и лавками, то быстро сумеют сломать меч барона, и вот тогда…
Но тут ситуация стремительно изменилась. Открылась дверь за стойкой, которая, вероятно, вела не в кухню, а на конюшню, и в зал вошёл Карл.
Годы, проведённые в разбойничьей шайке, не прошли для оборотня даром. В кабацкой драке он чувствовал себя легко и уверенно. Мгновенно оценив ситуацию, он сзади охватил левой рукой шею трактирщика, нажал правой и сломал ему шею. Бросив дёргающийся труп, он лёгким скользящим шагом метнулся на помощь своему хозяину.
Два оставшихся в живых разбойника поняли, что их шансы стремительно тают: теперь против них был опытный мечник в кольчуге, его здоровенный слуга и магичка.
— Карл, твой правый! — крикнул Вольфгер, — отгоняя широкими ударами меча своего противника от входной двери.
Карл молча кивнул. Через пару минут болезненный стон оповестил, что его нож нашёл дорожку к телу разбойника.
Противник Вольфгера вздрогнул и на секунду повернул голову в сторону своего приятеля. Это его и сгубило: Вольфгер правой рукой вогнал ему в грудь пол локтя стали, а левой ударил в бок кинжалом, ухитрившись попасть между рёбрами. Кинжал вошёл по самую гарду. Разбойник глубоко вздохнул и конвульсивно дёрнулся. На пол он упал уже мёртвым.
— Ну, вроде, всё… — сказал Вольфгер, выдёргивая оружие из тела мертвеца. — Отец Иона, никто не сбежал?
— По-моему, когда началась драка, кто-то выскочил за дверь, — неуверенно пробормотал монах.
— А вот это очень плохо! Тогда нам нужно уходить отсюда, потому что скоро здесь будет полдеревни с косами и вилами, они не станут с нами сражаться, а просто обложат постоялый двор соломой и подожгут!
— Один ещё жив, — сказал Карл, осматривавший разбойников. — Тот, первый, которого вы накололи на его собственный нож, господин барон.
— Ну-ка, переверни его, — приказал Вольфгер, — попробуем допросить.
Но из допроса ничего не вышло. Раненый уже был при смерти, ничего не понимал и не мог сказать ни слова, на его губах пузырилась розовая пена.
— Добей! — приказал Вольфгер и отвернулся.
Карл одним стремительным движением перерезал раненому горло от уха до уха. Потом вытащил из-под стойки кусок дерюги и набросил на оскаленное лицо мертвеца.
— Плохо, что наши лошади не успели поесть и отдохнуть… — сказал он, — а других в конюшне нет.
— Что ж, значит, придётся им бежать натощак. Даже если их придётся загнать, другого выхода всё равно нет. Седлай лошадей, Карл, мы уезжаем сейчас же.
Оборотень кивнул и вышел.
— Надо бы поискать здесь чего-нибудь съестного, — сказала Ута, — поужинать-то мы не успели, хоть что-нибудь возьмём с собой.
— Посмотри, — кивнул Вольфгер, — может, что-нибудь и найдёшь.
Ута, не обращая внимания на мертвецов, стала обходить трактир и, наконец, пригнувшись, шагнула в дверь за стойкой, откуда вскоре раздался её удивлённый крик:
— Вольфгер, иди сюда, по-моему, здесь кто-то живой!
— Кто там ещё? — недовольно спросил Вольфгер, — у нас нет времени!
— Не знаю, тут какая-то каморка вроде кладовой, а в ней человек лежит, он связан по рукам и ногам.
Вольфгер кое-как пролез в дверцу, подошёл к Уте, нагнулся к дверце кладовки и выволок связанного за ноги. Судя по росту, это был подросток.
— Ребёнка связали! — ахнула Ута.
— Вот только ребёнка нам и не хватало! — сумрачно сказал Вольфгер, — куда прикажешь его девать? Не бросить же его здесь? А с собой этакую обузу тоже не потащишь. Кстати, а почему ребёнок с бородой?
— Развяжи его, — попросила Ута.
Вольфгер достал кинжал и срезал верёвки, кольцами упавшие на пол. Ута склонилась над пленником.
— Это не ребёнок! — удивлённо сказала она.
— А кто? — поднял брови Вольфгер, — уродец что ли из балагана?
— Да нет, по-моему, это гном…
— Кто-о?!!
Ута нагнулась над лежащим и легонько похлопала его по щекам. Гном, находившийся до этого без сознания, открыл глаза и посмотрел на Уту. Странный у него был взгляд, нечеловеческий. Да и какой ещё может быть взгляд у существа, у которого глаза с вертикальными кошачьими зрачками?
Гном был не очень похож на классического подземного жителя из сказок. Настоящему гному положено иметь чёрную густую бороду, а у этого бородка была жиденькой, да ещё русой, дважды пропущенной через золотое кольцо с выгравированными на нём рунами. Длинный, какой-то извилистый нос, маленькие, глубоко сидящие глазки, личико, похожее на луковицу… Крыса, а не гном. Правда, плечи широченные, а цепкими пальцами он, наверное, способен вытаскивать забитые по самую шляпку гвозди, а вот верёвки разорвать не смог…
Человечек упёрся руками в пол, с кряхтением встал и, безошибочно признав в Вольфгере главного, почтительно поклонился ему:
— Гном Рупрехт из колена Серебряной Наковальни к вашим услугам, благородный рыцарь. Я перед вами в неоплатном долгу. А также и перед вами, прекрасная фройляйн, — гном повернулся к Уте и ещё раз поклонился.
