Солдаты перекинулись с предводителем приезжих парой слов, быстро оглядели фургоны и пропустили. Меняла, стоя на пороге лавки, проводил взглядом путешественников и побрел к воротам, придерживая капюшон плаща, чтоб защититься от укусов снежного крошева. Вошел в караульное помещение и отряхнул одежду.
- Ну, как? Что за путников послал Гилфинг в наш благословенный город? - ухмыляясь, спросил меняла. Когда он улыбался, становились заметны старые шрамы, белые ниточки, пересекающие левую половину лица от скулы к виску.
- Привет, Хромой! - отозвался старший солдат. - Скажи лучше не "послал Гилфинг", а Гангмар сюда их пригнал.
- Очередные гробокопатели?
- Точно... Не устаю удивляться, сколько дурней есть на свете! Прут и прут за этим золотом. Неужто не понимают, что будь и впрямь шанс поживиться, мы, здешние, не сплоховали бы. Мигом разыскали бы клад Меннегерна, чтоб ему Гангмар в Проклятии вертел в зад загнал.
- Ты прав, конечно, Гедрих, - согласился Хромой. - Этим дурням невдомек, какие хватские парни у нас здесь, в Ливде, имеются. Но постой! Они же видели тебя в воротах! Могли бы смекнуть, что если золото эльфа не досталось такому ловкачу, то никому не под силу его добыть! Да одного взгляда на твой геройский вид должно было хватить...
- Тебе бы все шутки шутить, Гангмар тебя забери, - беззлобно выругался солдат, - не язык у тебя, Хромой, а жало змеиное.
- Гедрих, ты преувеличиваешь. Просто я наглею оттого, что его светлость ко мне хорошо относится. Разве ты знаешь хотя бы одного придворного лизоблюда, который не злоупотребляет расположением господина?
Солдаты улыбнулись, даже Гедрих повеселел.
- Тут ты попал в точку, меняла. Все до единого придворные, с которыми я на короткой ноге, именно так себя и ведут. А знаком я изо всей их паршивой братии только с тобой.
- Ладно, шутки шутками, но его светлость в самом деле пожелал меня сегодня увидеть за час до вечерни. Так что я закрываю лавку и мчусь в Большой Дом. Приглядите за моим хозяйством? Ну, то есть, когда городское ворье станет растаскивать спрятанные там фамильные ценности, чтоб хотя бы дверь с петель не сняли. Там очень дорогой замок.
- Ладно, Хромой, будем поглядывать.
- Ну, храни тебя Гилфинг, добрая душа. Завтра ты снова с утра?
- Да, с утра заступаем.
- Значит, завтра увидимся, если меня не прикончат из-за какой-нибудь придворной интриги.
Меняла попрощался с солдатами и вышел из караулки. Сырой ветер тут же швырнул в лицо горсть мелких снежинок, Хромой поспешно натянул капюшон и побрел прочь от ворот. У собственной лавки он задержался и подергал замок. Охранное заклинание был в порядке. Меняла перешел на другую сторону улицы, где не так доставал противный ветер. Под ногами хлюпало и чавкало - как ни на буянили ветра, настоящих зимних холодов они не принесли...
***
Улицы Ливды были безлюдны. Торговля на рынке давно закончилась, рыбаки на промысел не выходили, так что у горожан не было поводов покидать жилье и соваться под снег.
Меняла, кутаясь в плащ, пересек восточную часть города и вышел к Большому Дому, где до недавних пор заседал городской Совет. Теперь здесь располагалась резиденция графа Эрствина. Чтобы добраться ко входу в огромное здание, нужно было пересечь площадь. Хромой, браня непогоду, покинул улицу, где стены домов давали хоть какую-то защиту от непогоды, и побрел по открытому пространству. Ветер с воем швырял пригоршни снега в лицо, закручивал крошечные белые вихри и гнал поземку, так что, казалось, площадь колышется и плывет под ногами...
У входа в центральную, увенчанную башенкой, часть Большого Дома топтались солдаты. Двое имперских вояк в тяжелых и длинных, почти до земли, накидках облезлым мехом наружу. Должно быть, обувка у парней была худая, у них мерзли ноги, и солдаты топтались, непрерывно постукивали сапогами, и уже сбили снег по сторонам высокого крыльца в чавкающую грязную кашу. Больше всего они напоминали дрессированных медведей, выпрашивающих неуклюжим танцем на ярмарке монетку для поводыря. Аккомпанементом служил вой ветра да перестук рукоятей алебард. Когда Хромой почти добрался к крыльцу, распахнулась дверь, выпуская согбенную фигуру в темном. Человек целеустремленно просеменил мимо охранников и скрылся в снежной заверти.
- Славный денек сегодня! - окликнул меняла стражников. - Я нынче зван к его светлости.
- А, ну проходи, - кивнул солдат.
Проверка приходящих в Большой Дом в обязанности этих охранников не входила. Алебардщики у двери - скорее, дань традиции. Обычай. Когда меняла приоткрыл массивную дверь, ветер сделал попытку прорваться вместе с ним внутрь, и Хромой вступил в Большой Дом, окутанный вьюжным облаком.
Едва дверь захлопнулась, и ветер, лишенный добычи, недовольно взвыл за стеной, к Хромому шагнули двое вооруженных охранников. Эти были не в имперской форме, а в сером и фиолетовом - цвета графа Эрствина. Корме охраны, за дверью оказалось еще с полдюжины человек - прислуга, какие-то просители, пристающие к писарю. Писарь морщился и был недоволен. По широкому коридору взад-вперед прогуливались монахи в темных потрепанных накидках. Человек, вышедший минутой раньше из Большого Дома навстречу Хромому, тоже был священником. Странно.
Меняла откинул капюшон, на пол осыпались мелкие брызги. Графские солдаты узнали гостя, тот, что постарше, сказал:
- Хромой, его светлость уже спрашивал о тебе. Поднимись наверх, там спросишь, где он ожидает.
Пришелец кивнул и двинулся к лестнице. Когда проходил мимо монахов, те как раз брели навстречу. Лица показались Хромому незнакомыми, впрочем, меняла и не думал, что знает всех ливдинских святош в лицо. Пять раз пробили часы на башенке. Навстречу меняле сверху по лестнице вереницей пошли лакеи и служанки. Из нынче отпустили пораньше.
На втором этаже тоже стояла охрана, еще двое в серо-фиолетовом.
- Граф уже спрашивал о вас, мастер, - укоризненно заметил Гойдель ок-Ренг, оруженосец его светлости. - Он ожидает в покое с попугаем.
- Я мчался под всеми парусами, но шторма и скалы... Он один? - осведомился гость. - Или с ним толпа монахов? Я смотрю, в Большом Доме черно от их братии.
- Черно? Всего-то четверо монахов, позавчера заявились. Правда, его светлость, в самом деле, дважды подолгу с ними толковал. Но сейчас он с сестрой, мадам Лерианой.
Меняла вздохнул, молчаливая родственница графа Эрствина будила в Хромом странные чувства.
***
Едва меняла постучал, дверь тут же распахнулась, как будто граф ожидал, стоя у входа.
- А, Хромой! Заходи! Эй, Гойдель! Ко мне никого не пускать, все дела - завтра!
Граф посторонился, пропуская гостя. Меняла шагнул в дверь и взялся за шнурки, стягивающие ворот плаща... Тут он заметил мадам Лериану. Девушка сидела у камина с вышиванием в руках. Сейчас ее пальцы замерли, Лериана, склонив голову набок, глядела на пришельца. Тот отвесил поклон.
