Я сделал несколько шагов, пятясь назад. Меня так и подмывало сказать, что мне известен преступник, и сейчас он находится прямо здесь, перед ними. Я с трудом переборол желание во всём признаться. Но кое-что меня удержало: что, если убийцей был не я? А ведь я не должен брать на себя чужую вину! Если виновным в конечном итоге окажусь именно я, то непременно явлюсь в полицию с чистосердечным признанием.
Дирк отвел взгляд, когда я приблизился к Веллингам. Ему было неловко и даже чуть-чуть стыдно. Он пытался обмануть друга наивнейшим и глупейшим способом вместо того, чтобы просто сказать правду, состоявшую в следующем: того мужчину убил оборотень.
-Скажи ему! - вновь потребовала Дезире, нетерпеливо поглядывая на брата.
Что он еще может сказать? Поддержать сестру в утверждении: Вервольфы не убивают людей? Какие слова способны теперь переубедить меня, увидевшего следы нападения? Глубокие окровавленные полосы, словно по телу плугом прошлись, гораздо красноречивее, чем все аргументы Веллингов.
-Ты не убивал, - буркнул криминалист. Дезире одобрительно улыбнулась, и он продолжил: - Я кое-что обнаружил на месте преступления. Это кое-что ускользнуло от внимания коллег.
-Что? - В голосе прозвучала надежда. Неужели Дирк одним словом опровергнет мои страшные подозрения?! Я рассчитывал услышать нечто веское, несомненное доказательство моей невиновности.
-Шерсть, - выдал он, и я потерял дар речи. - Волчий волос.
-И это всё?! - возмутился я, с трудом подбирая слова для выражения чувств. - Чей-то волосок указывает на мою непричастность? Полный бред!
-Но он белый! - Дирк произнес это таким тоном, будто втолковывал мне аксиому, а я, дурачок, не понимал. Как если бы он утверждал, что Земля круглая, а я смотрел на него широко раскрытыми глазами.
-Клочок шерсти, вероятно, принадлежит псу или кошке покойного парня.
-Неет! - вмешалась Дезире. Она решила, что мужчины не разберутся без нее. - Мы отличаем запах сородичей от животных. На одежде убитого Дирк нашел шерстинку белого, или в крайней степени светлого, оборотня, так что ты не при чем. - Девушка самодовольно ухмыльнулась, будто раскрытие преступления было ее личной заслугой.
-Почему вы уверены, что этим оборотнем был кто-то другой? - Я по-прежнему сомневался. - Вы видели меня в волчьей шкуре?
Брат с сестрой помотали головой.
-Ты темный, - поделился мнением Веллинг. - Брюнеты редко трансформируются в светлых волков. Раньше, давным-давно, все были белыми, но те времена канули в лету.
Они почти убедили меня. Но предательское "почти" разъедало мне мозг. Разве они не заметили, что я слегка отличаюсь от общепринятых норм? Взять, к примеру, то, что я слышу Зов, в то время как тот недоступен оборотням. Так отчего бы мне не быть Вервольфом, который обращается в белого волка, так сказать по-старинке? Однако я не захотел посвящать друзей в жуткие сомнения, гложущие меня. Рано или поздно мы всё выясним. Дирк вернулся к работе, а мы с Дезире отправились в центр.
-Твой брат какой-то подавленный, - заметил я, разворачивая гамбургер. Вообще-то, я мечтал о большом куске свежего мяса, но надеялся обмануть желудок котлетой.
-Даже если убийца не наш друг, - тихо проговорила девушка, - прискорбно осознавать, что собрат способен на преступление.
-Ты так веришь в непогрешимость оборотней! - удивился я, откидывая листья салата в бумажный пакет. В мои планы не входило поедание травы.
-Они не совершили не единого убийства за несколько сотен лет.
-Неужели?! - с недоверием переспросил я. - Никто и никогда?
-Мы не дикая бесконтрольная стая, - пояснила Дезире. - С новообращенными проводится разъяснительная беседа. (Со мной ее почему-то не проводили!) Мы не кусаем людей без разбора. К превращению относятся очень серьезно и тщательно готовятся.
-Кто готовится? - поинтересовался я.
-Все. И оборотень, и иногда сам человек, которого собираются инициировать.
-А нападений совсем-совсем не случается? - не унимался я.
-Ну-у... - Девушка замялась. - Может, кто-то очень жестокий или из желания отомстить. Или сорвавшийся с катушек новичок... - Дезире прикусила язык, отводя виноватый взгляд. Что ж, слово не воробей.
Наверняка я отношусь к одной из перечисленных категорий, хотя вариант с местью автоматически исключается. Я не знал убитого парня. Я спрашивал себя: могу ли быть жестоким? Почему нет?! Превратившись в Вервольфа, я действовал неосознанно, о чем говорило разбитое стекло. Я не помню, где был и что делал. А еще это было мое первое обращение, к которому я оказался абсолютно не готов. Меня не предупредили о том, что ночью у меня появятся когти, клыки, зверский аппетит, и я обрасту волчьей шерстью. Как бы на моем месте повел себя среднестатистический человек, не верящий в сверхъестественное, несмотря на то, что его мать - вампир? Быть может, убил бы кого-нибудь просто так, в знак протеста?
Я покончил с гамбургером и решил, что пора прощаться с Дезире.
-Если знаешь оборотней нашего города, - с невольным цинизмом сказал я, - проверь всех вчерашних, сорвавшихся с катушек новичков. Уверяю, я буду первым в списке.
Я направился к станции метрополитена. Девушка обреченно вздохнула и проводила меня потухшим взглядом.
Я вернулся домой. Особняк по-прежнему пустовал. Энтони так и не вернулся. "Завтра же, - пообещал себе я, - пойду в полицию". Со старым дворецким могла случиться беда, и следовало разыскать его, как можно скорее. Я утром осмотрел весь дом, но кое-что пропустил. Подвал остался не обследованным.
Чем ниже я спускался, тем холоднее становилась кровь в жилах. Будто кто-то невидимый поглощает жизненную энергию. Привидение или, например, вампир. Старый подвал, вероятно, хранил в себе немало тайн из жуткого прошлого прежних хозяев поместья. Здесь расположился винный погребок, где лежащие бутылки покрывались толстым слоем пыли. Должно быть, многое из графских запасов давно превратилось в уксус - пробовать я не желал. Я не доставал вино из погреба даже тогда, когда то было свежее, а уж теперь... Зайдя за полки с винным разнообразием, я натолкнулся на нечто, повергшее меня в немой ужас.
Это было темное, почти истлевшее тряпье. Я наклонился и пригляделся, и тогда отчетливо увидел старомодный мужской камзол. Он в точности напоминал костюм, в котором был изображен на портрете мой отец. Я протянул руку и тут же отдернул, прикоснувшись к материи - под ней что-то было, словно в камзол кого-то завернули. Воображение тот час нарисовало картину: в тряпке человеческие кости, останки моего отца! Энтони говорил, что прежний граф сгорел, так кому могло понадобиться хранить столь жуткое напоминание о покойном? Разве только тому, кто безумно любил Содзмена.
