Плотно увязав «гонорар» в платок, чтобы не звякало, и приладив пояс поверх костюма, я двинулась вслед за погруженным в думы монархом. Если он решил, что так легко смог от меня отделаться, то мой святой долг показать ему, насколько он, бедняга, заблуждается… А уж меня насколько недооценивает! Да и насчет его хваленой прозорливости кто еще ему откроет глаза?!
Долго идти не пришлось. По всей видимости, королю просто захотелось искупаться в уединении, поэтому он ушел вдоль берега подальше от ходившего ходуном лагеря. Тишина здесь царила сказочная, даже листва не шелестела. Успела взойти одна из лун, теперь все вокруг было залито мерцающим зеленовато-серебристым светом и просматривалось как днем, если не лучше. Приходилось перемещаться короткими перебежками, то ныряя в густую тень деревьев, то залегая под кустами, то буквально влипая навытяжку в очередной шершавый ствол. В какой-то момент мне снова показалось, что впереди мелькнула размытая тень. Я замерла, прислушиваясь и присматриваясь, но, поскольку все было тихо и спокойно, двинулась дальше.
Буран меня все-таки учуял и едва не выдал с головой: радостно заржал, загарцевал и стал настойчиво подталкивать носом хозяина в нужном направлении; потом, явно недовольный проявленным к себе невниманием, пару раз дернул его зубами за рукав. К моему облегчению, все было напрасно — Дин только машинально потрепал жеребца по длинной гриве и рассеянно спросил:
— А ты-то чего беспокоишься?
«…не тебе ведь завтра жениться!» — додумала я и неслышно прыснула в кулак. Надо же, у него тоже душа не на месте, кто бы мог подумать… Небось опомниться не может от привалившего счастья!
Дин между тем стал раздеваться, а я, старательно прикидываясь еще одним обомшелым выступом вросшей в землю корявой глыбы, решила не отворачиваться. Во-первых, все что можно и нельзя уже видела, а во-вторых, с чего бы мне добровольно лишать себя возможности наслаждаться зрелищем купания серебряного коня?! Добравшаяся до зенита полная луна заливала призрачным светом притихший лес, причудливые нагромождения камней на берегу, безмятежно-спокойное зеркало мерцающей воды, над которым завивались первые пряди голубоватого тумана, и живое воплощение мечты о прекрасном принце верхом на сказочно красивом скакуне…
Они выходили на берег рядом с моим убежищем, и Буран, встряхиваясь, окатил меня градом теплых брызг. Дин хлопнул коня по мокрому блестящему крупу и отпустил пастись, а сам с блаженным вздохом растянулся в густой траве неподалеку. Я, осторожно поворочавшись на своем каменистом ложе, поросшем толстым слоем пушистого мха, умостилась удобнее, насколько это было возможно, и почти задремала, убаюканная туманной тишиной, когда явственное ощущение чьего-то присутствия заставило меня встрепенуться. Впрочем, чувства опасности не было, поэтому я снова позволила себе уснуть.
Разбудил меня Буран, громко заржав прямо над моей головой. Видимо, подходил к воде напиться и возжаждал человеческого общения. Хозяин свистом подозвал его, а я, моментально вспомнив, что и как, снова залегла за камнем. Было уже совсем светло, легкий утренний ветерок разогнал туман и украсил озеро веселой рябью, в кронах деревьев на все лады распевали птицы, а из-за ближайшего лесистого хребта показался ослепительно-алый краешек дневного светила.
Я почти по-пластунски перебралась вдоль берега немного подальше от насиженного за ночь места и позволила себе наконец-то выпрямиться в полный рост, потянуться всласть, поприседать и погнуться в разные стороны, разминая затекшие мышцы. Странно, кстати: ночью ведь было довольно прохладно, а я совсем не замерзла, несмотря на более чем легонькое одеяние и каменистое ложе, хоть и с моховой подстилкой…
Между прочим, умыться тоже не помешает. Я шагнула к озеру, осторожно водрузила на ближайший камень колпак и маску и несколько раз подряд зачерпнула полные пригоршни прохладной, прозрачной как слеза воды. Вытираться не стала, просто зажмурилась, подставила мокрое лицо ветру и солнцу и невольно улыбнулась, чувствуя, как теплые лучи ласково гладят кожу. Шевелиться отчаянно не хотелось, но я все-таки встала, снова пристроила на законное место порядком надоевшие детали карнавального прикида, отвернулась от ослепительно мерцающей на солнце воды… и оказалась носом к носу с королем.
Его величество как раз вырулило из кустов и от неожиданности вросло в песок, явно не веря своим глазам. В каждой руке царственная особа держала по сапогу, а одежда, свернутая трубкой и переброшенная через широкое плечо, мягко говоря, мало что прикрывала. Буран радостно заржал еще в глубине прибрежных зарослей, потом выбежал на берег и заскакал вокруг, от избытка чувств мотая головой, фыркая и взбрыкивая. Дин почему-то не разделял его восторга, во всяком случае, в голосе явственно сквозило раздражение:
— Ты вернулась или просто не уходила?
Я неопределенно повела плечами и сквозь прорези маски устремила преданный взгляд на горячо любимого монарха, тихо радуясь про себя, что восходящее солнце за моей спиной не дает ему возможности рассмотреть меня как следует.
— Или тебе денег мало?
Я подумала и кивнула: в конце концов, их и в самом деле почти никогда не бывает много! Дин успел взять себя в руки — с обычным бесстрастным выражением лица стянул с плеча свернутые штаны и вручил мне со словами:
— Вытряхивай все, что найдешь, и возвращайся к своим.
Теперь в голосе звучало лишь сдержанное порицание назойливой ослушнице, которая осмелилась не подчиниться королевской воле, поэтому я не стала озвучивать мысль о том, что самое ценное в этих штанах уже отсутствует. После добросовестной проверки всех имеющихся карманов удалось наскрести еще с десяток золотых, тут же продемонстрированных этой несговорчивой мужской особи. Дин равнодушно кивнул и протянул руку. Я непонимающе пожала плечами.
— Будь добра, верни одежду!
Бегу и спотыкаюсь!!! Я демонстративно убрала обе руки за спину и вызывающе вздернула подбородок. Дин, по-моему, даже слегка растерялся от подобной наглости.
— Что еще за шутки?!
— Никаких шуток, все вполне серьезно, — не выдержав, хихикнула я. — Просто без штанов наше величество смотрится куда интереснее — хоть на монетах чекань вместо профиля!
Дин оторопело уставился на меня остановившимися глазами. Потом очень медленно поставил сапоги на песок, протянул руку и за клюв стащил с моей головы перистый колпак вместе с маской. А я уже хохотала в полный голос, встряхивая волосами и утирая слезы кулаком с зажатыми в нем золотыми.
— Я должен был догадаться! — Король, не сводя с меня глаз, вертел в руках птичью голову. — А ты ведь наверняка ее сразу признал? — Он повернулся к своему коню и укоризненно спросил: — Даже предупредить не мог? Друг называется!
