Я помню, как избавился от привычной одежды королевского рыцаря, переоделся в местный плед и перестал наконец мёрзнуть. Оказывается, у горцев есть две родовые расцветки — детская и взрослая. Взрослую может носить только воин, заслуживший это право в боях, а вот детскую — любой. Отличались они двумя светлыми полосами по северной стороне квадрата, и изрядно напоминали разницу цветов между старшими и младшими лесными кланами.
Чем больше я общался с горцами, тем ближе мне они становились. Агломанны-равнинники чужды простому клансманну, большинство из нас и не считает их за родичей, но горцы… В горцах легко увидеть тех людей, что ушли от Великого Мора на тот берег залива, предпочтя холод гор тлену и смерти в родных краях.
Так что я стал что-то типа ребёнка рода Нак Обби, а мой плед послужил источником многочисленных шуток. Быть может, мне тогда стоило сделать себе одежду из родных полос моего лесного клана. Благо было и время и материал, и способные к шитью руки, да не хотелось обижать горцев, доверившихся мне.
В один месяц мы так осмелели, что напали на идущий по тракту караван. Заветы требуют не трогать путника, поэтому мы много думали как же нам лучше поступить, и в итоге поймали Нак Кинелли на жадности. В стороне от дороги разбили топорами телегу и накидали на траву золотых украшений, причём чуть дальше броска камня, там, где завет уже не действует. Ублюдки перессорились друг с другом, споря кто же спустится и соберёт добычу и при этом не утаит долю остальных. Так ругались, что по итогу просто побросали стадо и все вместе сошли с дороги. Мы же заранее вырыли ямы, накрыли их плетёными крышками и дёрном с травой, а потом выскочили как черти из-под земли. Нак Кинелли даже дёрнуться не успели, как мы пустили им кровь. Увели почти четыреста голов скота в тот день.
* * *
Не простили нам ублюдки Нак Кинелли того стада. Напали.
Я в то утро стоял во дворе ярлова замка в одной рубахе и показывал горцам правильный бросок через плечо, уж больно хорошо и красиво он у меня получался. Через ворота вбежал малец лет шести и завопил: «Нак Кинелли идут». Часть горцев разбежалась будить и собирать воинов, а я подошёл к парню и как следует его расспросил. Бандиты даже не скрывались. Они шли прямо по тракту, больше сотни глоток, жадных до наших смертей.
Деревенские жители, уже напуганные известием, стягивались из долины в замок, а ярл Грегор сурово и с недовольством их оглядывал. Я подошёл и спросил:
— Чего хмуришься, ярл?
— Если молодой пёс Нак Кинелли захочет взять нас измором — ему это удастся. Зима на носу, а припасов почти нет.
— Мы же столько мяса привели.
— А пользы-то, — он кивнул в сторону погребов. — Одним мясом питаться даже дикари-ойгры не умеют. Рожь и овёс мы у соседей покупали, а теперь со всем этим непотребством… — ярл махнул рукой. — С голодухи, конечно, не помрём, но вот к первому снегу меч в руках удержит от сила половины дружины.
Я посмотрел на ярла.
— Не твой ли покойный отец хотел сделать то же самое с врагами ещё две луны назад?
— Да, — Грегор усмехнулся. — Теперь посмотрим удастся ли нам отстоять свою землю.
Воины собрались во дворе, кто-то уже одетый в стеганки и дедовские кольчуги, а кто-то практически голышом, но все — при оружии. Я быстро прикинул по головам и приуныл. Восемь десятков в лучшем случае. Число не на нашей стороне. В дальней углу двора к хлеву испуганно жались деревенские. Ярл проследил за моим взглядом и сказал в сторону, обратившись к слуге:
— Вынеси деревенским луки и дротики из малого хранилища. Пусть люди встанут на стены.
Когда слуга ушёл, я обратился к ярлу Грегору:
— Они не бойцы.
— Знаю, — он сплюнул на землю. — Хотя бы отобьют у ублюдков желание ворваться в замок у нас на спинах…
Ярл Грегор не закончил фразу, но я понял продолжение. «…когда мы побежим после битвы». После поражения. Ярл Грегор знал, что я это пойму.
— Рыцарь, буду с тобой честен. Я лично поведу свой род вперёд. Люди не поймут иного, — он повернулся и положил руки мне на плечи. — Но кто-то должен стоять позади и следить за битвой. В другое время я бы поставил Фингэла, но он… — ярл закашлялся. — Воины уважают тебя и будут слушаться.
— Что ты от меня хочешь?
— Чтобы битва не стала бойней. Сдюжишь?
Будто я мог тогда отказаться…
* * *
Интересно, что чувствовали Нак Кинелли, когда к ним в долину входило войско Нак Обби? Страх? Ярость? Жажду битвы? Не знаю. Что ощущал я, когда к нам пришли ублюдки? Лишь лёгкое покалывание между лопаток, чувство, незнакомое прежде.
Рядом стоял десяток воинов. Это были ближние ярла Грегора, теперь пошедшие к нему в дружину. Они мочили бороды пивом и натирали лица синей краской, глядя в небо. Один из них, чьё имя я к сожалению забыл, худой и поджарый, явный заводила компании, подошёл ко мне. Взгляд его голубых глаз был наполнен оптимизмом. Он ткнул пальцем в мой кафтан и произнёс:
— Чего ты так привязался этой тряпке? Выглядишь как чучело. У нас кольчужка свободная есть, накинешь поверх рубахи, в плед завернёшься, удобнее будет.
Видок у меня действительно был не очень: высокие сапоги, нижний плед до колен, потёртый кафтан да накинутый на плечи по типу плаща верхний плед.
— Да не надо, я привык как-то…
Он засмеялся и легонько потыкал меня кулаком в живот.
— «Железнобокий», всё как Леит и говорил.
Я ответил ему улыбкой.
Горец растопырил два пальца и провел мне по лицу две вертикальные полосы через глаза. Не слишком было похоже на сложные узоры горцев, но возражать я не стал.
Воинство уже выходило через ворота наружу. Гадать на битву мне тогда не хотелось, и я не мог понять почему. Так что я в последний раз проверил щит и натянул на голову шлем. Мой отряд вышел из-за стен последним.
Ярл Грегор не спешил изобретать что-то новое: сам встал в центре, Дугласа отправил по левую руку, Леита — по правую. По сравнению с прошлой битвой войско поредело вдвое. «Битва», «войско»… Ежели вы, читатель, происходите из королевства или знаете о великих войнах прошлого, то вам смешно слышать такие слова про драку двух сотен человек, но для горцев это была настоящая битва. Да и для меня тоже. Ведь размер битвы на самом деле ничего не значит для простого солдата.
Даже на Анвуаратской равнине всё сражение сжалось до клочка земли, на котором я стоял. Я видел лишь товарищей слева и справа и несущегося на меня степняка в железе от верхушки головы до конских копыт. И неважно, что вокруг от горизонта до горизонта сошлось в смертельной сече двести тысяч человек, ведь моя смерть находилась на кончике одного конкретного копья.
Против ожидания, ни щенок Нак Кинелли, ни ярл Грегор не стали вступать в переговоры. Просто две линии вооружённых людей медленно пошли друг к другу. Когда с обеих сторон полетели редкие стрелы, воины стали идти быстрее и быстрее, и в тот момент, когда в воздух взмыли дротики, с дикими криками побежали вперёд. Моя десятка стояла позади боя. Дружинники кричали, били топорами и мечами по щитам и постоянно оглядывались на меня в ожидании сигнала. Я же внимательно смотрел на строй сражающихся людей.
Сама по себе схватка мне была не особо интересна. В обычной ситуации горцы порезали бы несколько человек, после чего, уставшие, разошлись по своим сторонам. Переломить бой могло только одно — появление Ари. Если я правильно оценил его силу, а я оценил её правильно, он один способен обратить в бегство центр или любой из флангов. Я прикоснулся кончиками пальцев к браслету на руке, и воздух в лёгких моментально заледенел. Над полем боя было несколько воронок. Я насчитал восемь равномерно распределённых по всей линии. Ни одна из них не была крупнее оставшихся, так чтобы можно было точно сказать, что её владелец несёт артефакт прошлого. Будто бы Ари, истинный владелец этой магии, прятался.
