— Значит оборотень. А чем докажешь?
Ксанка на мгновение прикрыла глаза сосредотачиваясь. Частичная трансформация всегда давалась ей нелегко, но сейчас нужно было постараться. Когда она открыла глаза, Пит только хмыкнул, но комментировать ничего не стал. Глаза Ксанки поменяли цвет с серого на по-звериному жёлтый. Кончики заострившихся и обросших шерстью ушей торчали из-под волос, а удлинившиеся когти и клычки, добавляли сложившийся образ.
— Понятно. Значит, всё-таки чистокровная.
— Что?
— Большинство смесков, так не могут. Поэтому и артефакт тебя принял без всяких обрядов. Кровь не водица, она всё помнит.
— О чём вы?
— Узнаешь. Всё узнаешь. Эх, грехи мои тяжкие.
Крип как-то тяжело посмотрел на гнома, она оба о чём-то знали, но говорить об этом явно не собирались.
— Ты расслабься девонька. Здесь тебя точно никто не обидит.
— А где обидят?
— Ты о чём?
— Ну, должна же я знать, куда мне ходить не следует. Я, знаете ли, вообще очень обидчивая.
— Обидишь, забудешь и опять обидишь?
— Да с чего вы взяли? — Ксанка искренне удивилась, — Память у меня хорошая. Временами.
Гном хмыкнул и опустился на стул. Завтрак продолжался своим чередом, вот только Ксанка не знала, куда девать то, что ей Ханая накидала на тарелку. Она уже давно вернула себе прежний облик и теперь с тоской смотрела в переполненную тарелку. Была бы она в волчьем обличии, с трапезой проблем не возникло бы, а так у неё явно ничего не получится.
В процессе дальнейшего разговора выяснилось, что остроухие паршивцы объявили за поимку Ксанки награду. К их чести стоит сказать, что награда полагалась только за живую голову и желательно в комплекте с телом. Но, зная обычаи охотников за головами, на сколь-нибудь приличное отношение рассчитывать не приходилось.
— Вот ведь гады ушастые. — Кипятилась Милея. Зея её поддерживала. Ваське, общим советом решили всё же рассказать. Может мальчонка передумает тащится с ними невесть куда и останется ждать у Пита.
Васька идею переждать проблемы у гномов воспринял в штыки и даже умудрился обидеться. Пришлось его заверять, что одного его никто не оставит.
Идею идти в Грасию Крип одобрил. Не нравилась ему эта история с артефактом. Как-то всё было слишком непонятно.
— Я вот только опасаюсь, что этот вариант эльфы тоже просчитают, и будут ждать вас у границы.
— И что ты предлагаешь?
— Можно разделиться и идти разным путями. Только нужно договориться, когда и где встретится, чтобы не разминуться.
— Ты что, с нами идти собрался. — Валдор с удивлением покосился на Крипа.
— Ты имеешь что-то против?
— Вообще-то да. Только не говори, что нашел Ксанку с помощью своей феноменальной интуиции.
— Не скажу. — Крип грустно улыбнулся.
— Ты всё-таки его прицепил. — Ксанка поражённо покачала головой. — И когда только успел?
— Вы о чём? — Зея требовательно посмотрела на подругу.
— Мы о маячке. И ведь я его даже не заметила. Как такое может быть?
— Очень просто. Маячок маленький, он не передаёт изображение или звуки, он только показывает след на карте. Я не ошибаюсь?
Крип слегка улыбнулся и кивнул
— Ясно, значит, не удержался.
— Ну, прости меня старика. Я же, как лучше хотел.
— Хотел он. — Пробурчала Ксанка. — Хорошо, давайте думать, как будем делиться и, кто с кем пойдёт. Место я знаю, не заплутаете. Его легко найти, даже без карты.
Покинуть город решено было через два дня. К тому времени они смогут найти способ незаметно пройти мимо эльфов. В том, что остроухие притаились за стенами и выжидают, никто не сомневался. Слишком уж упрямым народом были эльфы, чтобы упустить свою добычу. Чувствовать себя добычей было не очень приятно, но с этим ничего нельзя было поделать.
Через два дня всё было готово. Васька решил идти с ними и, ничто не могло его переубедить. Покидать свою названую сестру он отказывался наотрез.
Ожидание уже давно его не утомляло. Сколько раз в своей жизни ему приходилось ждать, сколько времени просидел в засадах, теперь и не скажешь. Но, у сегодняшнего ожидания было немного другое настроение, сегодня он не собирался убивать.
— Они решили покинуть город. — Голос Хазееля не застал его врасплох, хотя многие из парней вздрогнули. Сантион медленно повернул к другу лицо.
— Откуда такие сведения?
— Вчера они были на рынке, пополняли запасы. Они не стали бы этого делать, если бы не собиралась в путь.
— Логично. Ты выяснил, кто именно входит в их компанию.
— Не совсем.
— Что значит, не совсем.
— То и значит. Я видел только троих, а потом меня отвлекли.
— И кто же посмел? — Насмешливо проговорил Сантион.
Хазеель поморщился и, недовольно передёрнув плечами, буркнул. — Меня опять те парни нашли. У меня такое ощущение складывается, что им больше ловить некого.
— А может и некого. — Задумчиво проговорил блондин. — Может ты их идеал и они решили приобщиться к прекрасному.
— Не смешно, Сан. — Хазеель укоризненно посмотрел на друга. У него можно сказать трагедия всей жизни, а лучший и по совместительству единственный друг зубы скалит. Никогда ещё в его жизни, за ним так настойчиво не бегал поклонник, да ещё с такой бандитской рожей.
— Что-то ещё?
— В город вошёл Крип и сразу же испарился с улиц. Куда он направился, никто не знает, так что искать, смысла нет.
— Ничего страшного, он выйдет в любом случае, с девчонкой или без.
— Значит ждём?
— А что ещё остаётся.
После новостей, которые принёс Хазеель, жить стало веселее. Сантион понимал, что у них появилась возможность перехватить беглецов уже завтра.
С самого утра эльфы заняли позиции вдоль дороги и принялись ждать. Вскоре народ повалил как в город, так и из города. Приходилось тщательно всматриваться в каждое лицо.
Повозка гружёная грохочущими и явно пустыми бочками вопросов не вызвала. Сидевший на козлах простой мужичок никоим образом не подходил ни под одно описание. Лицо его, красное от обильных возлияний выражало тоску и уныние. Видимо, товар мужик сбыл удачно, но расслабился и слишком потратился. Теперь его голова была забита лишь мыслями, что он скажет жене, когда вернётся домой. Рука то у жены тяжёлая, да и за словом в карман она не лезет. Ох, и тяжело ему придётся.
После того, как грохот бочек затих вдалеке, на дороге появилась кибитка цыган. Правил лошадьми высокий статный мужчина в красной рубахе. Лицо его скрывала широкая борода. Каждый раз, когда из кибитки доносился удивительно слаженный хор девичьих голосов, он широко улыбался и подгонял лошадей.
