— Нешто города бывают злыми? — усмехнулся кто-то из соседнего ряда.
— Не знаю, как другие... — Густав огляделся. — А эти пыльные стены, этих баб, замотанных в тряпки, выводки грязных детей — ненавижу я их всех, ненавижу!
Вокруг замолчали, невольники стали присматриваться к улицам, по которым шли, к домам и глинобитным стенам, к осликам с поклажей, к замиравшим у ворот женщинам в бесформенных одеждах.
Скоро вышли за город, началась бескрайняя степь.
— Подтяни-и-ись! — прокричал спереди гарнизонный сержант.
— Подтянись, сволочи! — повторил Гудьир и побежал вдоль колонны, щедро раздавая удары плетью.
Невольники недовольно загудели, закрываясь от ударов руками, что раньше делать запрещалось. Гудьир с приспешниками чувствовали, что теряют власть, и ярились еще сильнее. Все закончилось тем, что гарнизонным сержант приказал своим солдатам не подпускать их к колонне.
На последней из двух телег везли три мешка распаренных накануне кукурузных зерен и две бочки воды, маршируя по разогретой степи, казенные люди все чаще оборачивались: время первой кормежки уже прошло, и все испытывали голод.
Наконец в одной из сухих балок сделали привал — чахлые кустики давали мало тени, однако это было хоть что-то. Кукуруза слегка подсохла, и ее, сваленную из мешка прямо на телегу, кромсали деревянной лопаткой и раздавали прямо так, в руки.
Пока одни получали кукурузу, другим давали воду — по мерке на брата, поэтому кто-то давился сухой кашей, в то время как другие лили воду в пустой желудок. Впрочем, никто не жаловался, главное — не били.
После еды сразу тронулись в путь. Скоро колонна вышла на широкую наезженную дорогу, где стали попадаться повозки. Чаще это были простые возы, опасливо съезжавшие на обочину, их пассажиры смотрели на невольников с любопытством, но без сожаления. Если показывался экипаж с охраной, сворачивать на обочину и глотать пыль приходилось казенным людям.
Вскоре после полудня солнце стало так припекать, что трое невольников упали. К ним бросились Гудьир и его помощники, чтобы плетьми заставить упавших подняться, но гарнизонный сержант остановил негодяев.
— Что вы их бьете, они же без сознания!
— Так путь сдохнут! — проорал Гудьир. Во время привала он не только вкусно поел, но и выпил, отчего почувствовал в себе прежнюю силу.
— Их нужно положить на телегу, — сказал сержант, обращаясь к своим солдатам.
— Только не на ту, где лежат мои веши! — возразил Гудьир.
— Положите туда, где будет место, — не глядя на него, уточнил гарнизонный сержант.
Упавших уложили на жесткие доски телеги и обмотали головы мокрыми тряпками. Колонна тронулась дальше, однако было ясно, что следует переждать час-другой в каком-нибудь укрытии. Для этого подошла попавшаяся по пути группа скал, здесь сделали второй привал и снова покормили невольников совсем уже затвердевшей кашей.
После привала шли до самой темноты, а на ночь остановились в роще с кривыми деревцами, где рабов согнали в круг и обвязали длинной веревкой.
Ночью, тявкая от голода, к людям подбирались шакалы, их красноватые глаза светились в темноте, то приближаясь, то удаляясь.
Гудьир и его приспешники долго не успокаивались, они возились возле своей телеги, о чем-то споря и договариваясь. Когда Питер уже уснул, скрючившись на голой земле между Крафтом и Густавом, ему приснился сон, будто в сумраке, сквозь текущий туман он увидел сгорбленный, нелепо подпрыгивающий силуэт. Питер чувствовал свой страх, желание убежать, но ноги ему не повиновались, а существо выходило из тумана прямо на него, и все отчетливее Питер узнавал в нем чудовище, что заглянуло в пещеру тогда в овраге.
Разомкнулись клыки, и Питер закричал что было сил, его кто-то толкнул, и он проснулся. Эхо крика еще носилось между деревьями, и всполошившиеся солдаты звенели оружием.
— Что там такое? — сонно произнес Спирос.
— Да кто ж его знает? Кажется, орал кто-то, — ответил Густав.
— Точно-точно, я слышал! — подтвердил один из соседей. — Жутко орали, жутко!
По лесу с факелами ходили солдаты, было слышно, как они переговариваются, а рядом с ними, истерически всхлипывая, причитал кто-то из людей Гудьира.
Вскоре все вернулись назад, и Питер услышал фразу гарнизонного сержанта:
— Завтра найдем.
— А шакалы-то, смотри, разбежались, — заметил кто-то из солдат.
Все стали успокаиваться, рядом захрапели Густав и Крафт. В их окружении Питер не чувствовал страха и тоже стал засыпать, возвращаясь к продолжению сна, однако теперь видел происходящее со стороны.
Черный силуэт на дереве изготовился для прыжка, негромкие голоса, шаги, потом стремительный рывок, хруст костей и бульканье крови. А мгновение спустя — затихающий вдали крик.
Он проснулся от голосов, открыл глаза и увидел, что светает. Гарнизонный сержант что-то говорил пятерым солдатам, указывая рукой в глубь леса. Солнце должно было вот-вот показаться, а со стороны телег раздавался храп напившегося накануне Гудьира.
Позвякивая амуницией, пятерка солдат исчезла в тумане. Питер поднялся на ноги.
— Тебе чего? — строго спросил часовой.
— Мне бы отлить, ваша милость.
— Давай вон под тот куст — чтобы я тебя видел.
Перешагивая через спящих, Питер подошел к кусту. Голоса солдат все еще доносились из рощи.
— Вон, смотри! Великие небеса, что же это?
Сделав свои дела, Питер вернулся на место.
— Ты куда ходил? — спросил Спирос.
— Под куст.
— М-м, понятно.
Солдаты возвращались, эмоционально обсуждая увиденное, сержант поспешил им навстречу. Питер стал прислушиваться.
— Может, принести сюда?
— Там нечего нести, сержант.
— Хорошо, возьмите двоих из колонны и копер с телеги. Пусть закопают на месте.
Солдаты подошли к невольникам.
— Эй ты, — указал один из них на Питера. — Вставай, пойдешь с нами, и прихвати еще одного.
— Спирос, поднимайся.
— Ты чего? — Спирос недоуменно уставился на Питера, но, заметив солдат, немедленно вскочил.
— Надо сделать какую-то работу, — пояснил Питер.
— Надеюсь, не стену строить, — пробурчал Спирос.
Солдаты повели их в глубь рощи, солнце уже поднялось над горизонтом, и его лучи насквозь прошивали слабые кроны.
— Какие страшные деревья, — негромко сказал Питер, глядя на неровные стволы и узловатые искривленные ветви.
— Это акации.
— Разве акации вырастают такими большими?
— На моем острове акации растут еще больше.
Внезапно шедший первым солдат остановился. Питер осторожно выглянул из-за его плеча.
