— Почему ты со мной встречаться стал? — спросила Дарена. — Ты же в Перву влюблён был.
— В Перву, — Ратибор усмехнулся. — То когда было.
— Она красивая.
— И что? — удивился мужчина. — Разве ж красота в женщине главное?
— А что, по–твоему, в ней главное? — Дарена волновалась, у неё дрожали руки и она, чтобы Ратибор этого не заметил, спрятала их за спину.
— Лёгкость, хозяйственность, умение выслушать, да мало ли что ещё. У Первы этого нет, а вот у тебя есть.
— Долго же ты это искал, — едва слышно вздохнула девушка и пошла вдоль по берегу.
— Долго, — согласился Ратибор, догоняя её. — Не думал я что мне когда‑нибудь семью иметь захочется, думал одиночка я. А вот, видишь, захотелось.
— И что, лучше меня не нашёл никого?
— Зачем ты так, Дарена? — Ратибор остановился и развернул Дарену к себе лицом. — Нравишься ты мне и думал я это взаимно. Прости, коли ошибся и обидел, — он посмотрел ей в глаза и пошёл прочь, ругая последними словами себя и Ладу из‑за которой этот разговор и начался.
— Ратибор, — окликнула Дарена. — Подожди, не уходи, — она подошла и неуверенно остановилась рядом, глядя мужчине в глаза. — Я тебе правда нравлюсь? Я же некрасивая.
— И что?
— Тебе просто жениться захотелось?
— Не просто, — возразил Ратибор. — На тебе захотелось.
— А почему на мне, а не на Ладе, скажем? — Дарена прикусила губу, ну вот зачем она сестру помянула?
— Потому что Лада с Любомиром и потом что ты другая. Лада боевая слишком, в некоторых случаях это неплохо, но я предпочёл бы чтобы моя женщина была поспокойнее. Дарена, давай начистоту. Мы с тобой пару месяцев уже встречаемся, нам хорошо с тобой. Люблю ли я тебя? Наверное. Любишь ли ты меня? Предположу, что тоже не особо сильно. Ты замуж хочешь, я хочу жениться, так почему бы нет? Я тебя уважаю, это важнее любви. Обеспечить тебя и детей наших я смогу, буду о вас заботиться. Деньги на дом у меня есть, коли согласишься выйти за меня, будешь хозяйкой в отдельном доме. Что скажешь?
Дарена опустила голову и долго молчала, а потом произнесла:
— У Первы муж пропал, его погибшим считают.
— Жаль мне Перву и деток её жаль, но нас с тобой это каким образом касается?
— Ты же её любил.
— Дарена, это было десять лет назад, с тех пор вкусы и предпочтения у меня поменялись.
— Она красивая.
— Да что ж тебя на красоте сестёр заклинило‑то? — вздохнул Ратибор. — Ну красивая, и что с того? Долго ещё она красотой хвастаться сможет? Сомневаюсь. Ещё год другой и не останется от её красоты ничего.
— Я вообще никогда не могла, — Дарена тяжело вздохнула. — Прости, зря мы этот разговор затеяли, — она бросила на Ратибора затравленный взгляд и быстро пошла к дому. Ратибор долго глядел ей вслед, но догонять не стал. Навязываться он не хотел, хотя на душе было гадко, будто что‑то чистое и хрупкое в ней растоптали.
— Жил бобылём, бобылём и помрёшь, — вздохнул и побрёл к дружинной избе.
Дарена пришла домой, моля богов о том чтобы мать не встретилась и Лада наверху была, но боги не снизошли до её просьб и Лада оказалась на кухне. Она внимательно посмотрела на сестру и снова занялась мытьём посуды.
— Я маме сказала что у тебя с животом плохо стало, — сказала Лада не сразу.
— Спасибо, — Дарена махнула по идеально чистому столу полотенцем, а потом взялась вытирать посуду, что сестра вымыла. Она избегала смотреть на Ладу, а потом и вовсе сказала что сама за неё комнаты уберёт и побежала наверх. У себя Дарена забилась в дальний угол и заплакала.
— Дарена, ну ты чего? — Лада вошла и села рядышком. — Ратибор тебя обидел? Он ругался?
— Нет, — Дарена уткнулась носом в согнутые колени и заплакала ещё горше. — Сказал что жениться на мне хочет.
— Да ты что? — ахнула Лада. — Тогда чего же ты ревёшь? Или ты не хочешь за него? И всё равно нечего плакать, не хочешь, так не выходи, никто ведь силком тебя к Перелескам не тащит.
— Не любит он меня.
— Да с чего ты взяла? — удивилась Лада. — А мне вот показалось что очень даже любит.
— Показалось тебе, — Дарена всхлипнула и посмотрела на сестру. — Любомир твой вот тебя любит. Ходит, под окнами ждёт, всё поцеловать норовит, к стеночке зажать.
— А то тебя Ратибор не зажимал.
— Зажимал, — Дарена покраснела. — Только так чтобы не видел никто.
— Странная ты, — фыркнула Лада. — Сначала просишь его никому про вас не говорить, а потом обижаешься что он на людях тебя не тискает. А ты его любишь?
— Не знаю я, — Дарена отвернулась к стене. — Наверное, нет. Мне нравится с ним гулять, нравиться…всё остальное, — она осеклась и покраснела. — Но вот ты по Всемилу тогда так страдала, у меня такого нет.
— Глупенькая, — Лада покровительственно улыбнулась и погладила сестру по волосам. — Любовь она разная бывает. Бывает яркая, как огонь, а бывает тихая и спокойная, как ручеёк. Если тебе с Ратибором хорошо и ни с кем другим ты быть не хочешь, значит это любовь. Или у тебя не так?
— Так ведь и желающих быть со мной нет, — сказала Дарена тихо. — А он на горках кататься позвал, потом ещё раз, потом посмотреть как на реке лёд ломается.
— Но ведь так и начинают встречаться, — Лада погладила сестру по плечу. — Раз куда‑то вместе сходить, другой, поговорить, потанцевать, погулять. А как иначе понять нравится тебе с этим парнем или нет. Тебе с Ратибром нравится?
Дарена кивнула и снова отвернулась.
— Или ты кого‑то другого любишь? — спросила Лада, не зная как ещё помочь.
— Никого я не люблю, — буркнула Дарена. — Ты иди, ладно, я хочу одна побыть.
— Хорошо, — Лада поднялась на ноги, около двери она обернулась. — Ежели совсем не знаешь что делать, с мамой поговори, она мне очень помогла и не ругалась совсем.
— Лада, не говори про меня с Ратибором никому, — попросила Дарена. — Пожалуйста.
— Не скажу, — пообещала Лада и прикрыла за собой дверь.
Дарена сидела одна долго. Она слышала, как убиралась наверху Лада, как мать хотела войти к ней, но Лада её не пустила, сказав, что Дарену чистило хорошо и теперь она дремлет. Слышала, как подходил к её дверям отец, она его по походке узнала, отец тяжело ходил, пол от его шагов скрипел сильно. Но Никита не вошёл, а послушал под дверью и вниз спустился. Сначала Дарене было плохо от того что никто её не любит, хотя бы вот как Ладу или Перву. Потом она плакала из‑за того что и сама ведь никого не любит. Немного успокоившись, девушка вспомнила слова Ратибора о том что в семье главное не любовь, а уважение. Ратибора она уважала и где‑то даже им восхищалась, он был сильный, волевой, целеустремлённый. А ещё он спокойный и надёжный. С таким детей рожать не страшно, такой не предаст и не бросит. Тут Дарена снова заплакала, потому что поняла что готова выйти а Ратибора замуж, ну да она ведь его отвергла и теперь он в жёны её больше взять не захочет. Он‑то себе другую найдёт, а как же она? За этими мыслями её и застала Лада, которая наверх обед принесла.
