Кейт задумалась, но ничего не сказала, и Джейти добавил:
— Страсть разъедает его изнутри. Пока Ян надеется, пока верит в то, что сумеет завоевать тебя, он не способен думать о чем-нибудь другом. Он все повторяет, что нужно найти способ выбросить Ри за борт, когда никого не будет поблизости, или проткнуть его мечом, а потом сослаться на несчастную случайность. Он становится… одержимым.
Кейт понимала, что умирающий говорит правду. Заглядывая в глаза Яна, она замечала их ненормальный блеск, почти такой же, как сейчас у Джейти, к тому же взгляд капитана был теперь все время устремлен куда-то в пространство… так смотрит волк в предвкушении добычи.
— Сказав Яну, что не люблю его, я не смогу улучшить его состояния.
— Не сможешь. Но если он будет знать, что надежды нет, это может удержать его от поступка, за который его могут убить.
Она вздохнула. Джейти продолжил:
— Ян — мой друг. И он потерял все, что имел, — свой корабль, экипаж, свою долю сокровищ. Он еще не знает, что потерял также и тебя. И если он умрет, пытаясь добиться тебя, в то время как ты можешь предотвратить его смерть, просто сказав, что ему не на что надеяться…
Джейти отвернулся и умолк. Кейт молчала, не зная, что сказать. Умирающий вновь взглянул на нее.
— Если он умрет только потому, что ты позволила ему надеяться, мой призрак отравит каждое мгновение твоей оставшейся жизни. Клянусь в этом вечной душой Бретвана.
Волосы на голове Кейт встали дыбом, по спине пробежал морозец. Глядя в эти глаза, в которых светилась уже смерть, она подумала, что Джейти, наверное, может теперь видеть ожидающую его Вуаль.
— Я скажу ему, — прошептала Кейт.
— Клянись.
Клянусь именем Галвея , едва не сказала она, но вовремя остановила себя.
— Клянусь собственной душой, — произнесла она, — клянусь, что скажу ему.
Кейт стояла на палубе «Сокровища ветра», разглядывая бесконечные океанские просторы. Волны раскачивали корабль, паруса Которого были убраны. Солнечные лучи золотили все вокруг, искрилась вода, сверкала надраенная медь, натертая мыльным камнем палуба казалась полированной слоновой костью. Экипаж в парадной одежде выстроился по правому и левому бортам в носовой части судна, один из моряков выбивал негромкую барабанную дробь.
Лоулас, корабельный парнисса, возглавлял маленькую процессию, шедшую от кормовых кают. Следом за ним двигались Хасмаль, Ян и четверо друзей Ри, несшие на плечах закутанную в черное полотно фигуру. Не поворачивая головы, Кейт краем глаза пристально следила за Яном. Скоро ей придется объясниться с ним. Бремя клятвы отягощало ее, и Кейт буквально ощущала, как дух Джейти глядит на нее.
— Боги улыбаются душе Джейти, раз они сделали столь прекрасным день его похорон, — сказал Ри, стоявший справа от нее в серебристо-зеленом кафтане Сабира, в начищенных до блеска черных сапогах, с поднятым в последнем прощании клинком.
Кейт держала свой меч точно так же. С учетом ситуации, она наконец надела кое-что из припасенных для нее Ри вещей. На Кейт была доходившая до колен кремовая блуза из плотного шелка с черной вышивкой по подолу, надетая поверх черной шелковой рубашки; нежный, словно легкий ветерок, широкий плетенный из кожаных полос пояс удерживал на месте все складки блузы; узкая черная шелковая юбка, расшитые кремовые, также шелковые чулки и замшевые туфли довершали наряд. Столь тонкой и изящной одежды Кейт еще не приходилось носить, и она облачилась в этот изысканный наряд, чтобы почтить Джейти. Когда похороны закончатся, она снимет эти вещи, заменив их грубыми матросскими брюками, курткой и корабельными башмаками. Моряцкий наряд создавал между нею и Ри барьер, пусть и непрочный. А она так нуждалась во всем, что хоть как-то могло разделить их.
Не сводя взгляда с похоронной процессии, Кейт негромко пробормотала:
— Как бы ни был прекрасен день, Джейти предпочел бы сейчас любоваться им.
Краем глаза она увидела, что Ри повернулся к ней с явной досадой на лице. Кейт едва не улыбнулась, заметив, что заставила его допустить оплошность. Однако улыбка была бы сейчас столь же неуместна, как и его мимический жест. И Кейт постаралась сохранить невозмутимость, вперив взгляд в блестевший прямо перед лицом клинок.
Процессия остановилась в центре носового отсека палубы, и парнисса, повернувшись, преклонил колени и расстелил на белых досках большое темно-зеленое полотнище, в края которого был зашит свинец. Мужчины, несшие тело Джейти, осторожно опустили умершего в середину куска крашеной парусины.
Парнисса встал, и один из прислужников поспешил к нему с кадилом и лампой. Лоулас взял курильницу и, пятикратно взмахнув ею над телом, провозгласил:
— Джейти из Паппаса, по прозвищу Братец Лис, сегодня ты оставил мир живых, чтобы пересечь границу Вуали. Я поручаю твою душу Лодан, властной над Любовью и Утратой, и супругу ее Бретвану, ведающему Болью и Удовольствием, Здоровьем и Хворью, Жизнью и Смертью. Не держись более за сию плоть и отправляйся в Вуаль, чтобы обрести покой и новую жизнь.
Джейти не сделает этого, подумала Кейт. Во всяком случае, пока она не выполнит свое обещание.
Вернув курильницу прислужнику, парнисса взял лампу. Пятикратно осенив ею труп, он поставил светильник на ткань, возле головы мертвеца.
— Джейти из Паппаса, по прозвищу Братец Лис, сегодня ты разлучился с миром живых, и плоть твоя опустела. Она служила тебе, а теперь ей предстоит питать другую жизнь. При жизни ты служил морю, так послужи ему и после смерти. Я поручаю твою плоть Джошан, правящей Молчанием, Уединением и Одиночеством, ибо просторно и безмолвно море, и все возвращается в конце концов в его лоно. Да погребет оно твою плоть во тьме, чтобы дух твой по возвращении из Вуали обрел другое человеческое тело.
Лоулас поднял лампу и отдал ее прислужнику. Потом парнисса отступил назад, и Хасмаль с Яном преклонили колена, заворачивая закутанное в саван тело Джейти в зеленую ткань и завязывая нашитые с обратной стороны ее шнурки.
Повернувшись, парнисса оглядел собравшихся на палубе моряков и сказал:
— Этим путем однажды пройдет каждый из нас. Подумайте о собственной смерти и поблагодарите богов за каждое дарованное вам мгновение, за каждую отпущенную стоянку и живите, — но не прошлым и не будущим, потому что все мы располагаем только мгновением: настоящее — вот что истинно принадлежит человеку. Обретите смысл вашей жизни в служении богам и людям и служите им уже сейчас, как умеете, зная, что потом вам уже не удастся этого сделать. Пусть Джейти, ушедший брат наш, останется в ваших сердцах и мыслях… извлеките урок из его смерти, ибо таким образом вы можете существенно помочь себе в служении собратьям-людям, а ему — в обретении заново человеческого достоинства после смерти.
