Мощный компьютер, способный заставить заскрипеть зубами от зависти подавляющее число поклонников этого вида техники, сейчас работал в ритме, о котором создатели его не могли и мечтать. Сейчас компьютер представлял собой то, о чем грезили и разработчики программного обеспечения, и писатели-фантасты – искусственный интеллект, нацеленный на выполнение поставленной задачи любым возможным способом. Подчиняясь воле техномага, машина просеивала груды информации, выбирала, систематизировала, отбрасывала все лишнее и повторяющееся и выдавала на экран лишь самое важное, всю квинтэссенцию результатов поиска. Но и этих, предельно сжатых и конкретных, результатов было слишком много – люди буквально засыпали свою информационную сеть невероятным количеством хлама.
Глаза скользили по экрану, но разум Яра блуждал в дымке воспоминаний. Он помнил, как еще в Академии их, юных учеников, водили к городу-куполу. Матово-белый шатер диаметром восемь километров укрывал место, где столетия назад жили люди. Взломать поле не удалось – как не удалось разобраться и в методах, применяемых с этой целью атлантами. Они просто не успели – город уцелел. Что творилось там, под несокрушимым куполом? Этого никто не знал. Зато земля вокруг города была выжжена на десятки километров – до скального основания. Не просто выжжена – разрушена практически до полного истребления жизни. Теперь, спустя длинную череду лет, на границе выжженной земли появилась зелень, постепенно продвигавшаяся к куполу, но пока жизнью у смерти были отвоеваны лишь шаги – несколько метров, местами – несколько десятков. Черная земля, над которой возвышался молочный купол, все еще успешно убивала все живое – и даже людям, прибывшим сюда, дабы увидеть последствия Атлантической войны, приходилось пользоваться защитными костюмами.
Он мотнул головой и приказал себе сосредоточиться. Среди вороха проплывающей по экрану бесполезной информации мелькнуло нечто интересное.
«Еще одно место для Атлантиды» – кричал заголовок. «Атлантида, по Чечельницкому, оказалась… на Аляске».
Ярослав нахмурился, затем углубился в чтение. Журналист, не скрывая иронии, но, впрочем, не переходя грани, прохаживался по книге российского астрофизика А. Чечельницкого, утверждавшего, что легендарная Атлантида располагалась в долине реки Юкон и погибла в результате катаклизма, следствием которого – или источником которого – явилось смещение полюсов планеты.
А иронию следовало бы отбросить. Бункер Архонтов находился именно там, на дне залива Нортон, немного южнее Нома.
Конечно, вряд ли найдутся такие, кто поверит астрофизику, кто бросится вкладывать огромные деньги в поиски погибшего города. Да и вряд ли им удастся что-либо найти, от величественного Посейдониса не осталось и камня на камне, а руины надежно скрыты толстым слоем нанесенного за тысячелетия ила. И уж тем более никому не удастся проникнуть в сам бункер – для этого как минимум нужно развернуть чудовищные по масштабу подводные работы. В свое время ученые Рианна сочли это слишком дорогой затеей. Установив, не без труда, местонахождение бункера, они так и не смогли попасть в него. Когда-нибудь это, безусловно, произойдет… но лишь тогда, когда у Рианна не будет на повестке дня более серьезных проблем.
В общем, не стоило бояться, что люди, по незнанию или неосторожности, сумеют вернуть атлантов к жизни.
Ярослав вздрогнул, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Невидящий взгляд уперся в экран, пальцы сжались в кулаки. Он снова и снова обзывал себя полным, законченным идиотом…
Как он мог не подумать об этом раньше? Сколько раз за прошедшие годы перед глазами мелькало слово «Атлантида»? И ни разу мысль не ухватилась за него…
Атлантида. Бункер, хранивший сокровища Архонтов.
Стопроцентно надежный способ найти дорогу домой.
Дождь, как по заказу, утих, когда милицейский «жигуль» остановился возле опрятного дома в тихом и уютном московском пригороде. Вернее, уютным он был, пожалуй, летом… или зимой, после хорошего снегопада. А сейчас все вокруг было серым и грязным, как и вся Москва, как и вся средняя полоса России, где лето уже ушло, где золотая осень почти оттанцевала свой прощальный вальс, а зима еще не вступила в свои права.
Двое, сидевшие в машине, выходить не торопились, подсознательно оттягивая момент предстоящей встречи с человеком, занимавшим их мысли уже много месяцев.
За последнее время Геннадий трижды высказывал свои аргументы, касающиеся бессмысленности всей этой затеи, и каждый раз эти аргументы разбивались об непрошибаемое упрямство капитана, как морская волна о каменный мол.
Из срока, отпущенного им полковником Панариным, прошло уже три дня. Три впустую потраченных дня. И Сергей так и не решил, как же ему поступить.
– Это неправильно, – снова пробурчал Генка. – Это в конце концов непрофессионально. Нельзя раскрывать карты перед преступником.
– Нельзя, – согласился Сергей, не желая спорить с очевидным. – Ты прав, ни в коем случае нельзя. Если речь идет о преступнике. Только вот господин Верменич никакого преступления не совершал, ведь так? И если мы зададим ему пару-тройку вопросов, он…
– Он неизбежно ударится в бега, – хмыкнул Генка. – Я бы на его месте так и поступил.
– …он, как честный и законопослушный гражданин, если желает таковым казаться, нам на них ответит.
– Серега, приди в себя! Какой законопослушный гражданин? Ты что, забыл, с кем имеешь дело?
– Так, сержант… – Бурун взял нарочито официальный тон, хотя и понимал, что вряд ли Геннадий воспримет реплику всерьез. Дружба, возникшая и окрепшая за этот год, позволяла обоим говорить друг другу все, что считалось нужным, без оглядки на звания и чины. – Я решил поговорить с Верменичем, и я это сделаю. Ты сам понимаешь, после моего доклада Панарину, у полковника будет всего два выхода. Либо засадить нас с тобою в психушку, либо воспринять все всерьез, и тогда дело неизбежно уйдет к Комитету. И вся наша работа пойдет коту под хвост.
– Ну и занимался бы этим Комитет, – зевнул Геннадий. – И потом, полковник – умный мужик. Думаешь, не поверит?
– Он? Он не поверит, – отрезал капитан. – Панарин верит только фактам, а их у нас – кот наплакал. И любой из них – заметь, Гена, любой, может быть не более чем результатом ошибки, неверной интерпретации или, в конце концов, прямой фальсификации. Все очень зыбко, сам понимаешь. С этим Верменича к стенке не прижмешь.
– Я знаю. Так чего же ты ждешь от этого разговора?
Бурун пожал плечами.
– Ну… посмотрю на его реакцию, послушаю его объяснения.
– Глупо, – вздохнул сержант. И обреченно добавил: – Ладно, ты Малдер, тебе видней. Истина где-то рядом.
