Далее Бодрийар стал перечислять по порядку.
Абсолютную Клетку нужно добыть в деревне Буряндай (3), что расположена в предгорьях Восточных Саян. Хозяин Клетки — некто Бажба Барас Батор. Как её у него изъять — по-хорошему или по-плохому — это там по обстановке выяснится.
Что касается Спасительного Кольца, то эта вещь принадлежит хозяйке Самого Западного острова Мяуайского архипелага (11) — принцессе Ай. Каким образом с этим заморским персонажем обойтись, о том в древних бумагах тоже ни слова. Так что уповать остаётся, заметил Жан, на Его Провидение и вашу находчивость.
Ну и ещё осталось про Надёжный Повод. Тут немного яснее. За этой вещью придётся вот сюда, на Северный Полигон (8) отправляться. Стартовая площадка №31. Спросить лейтенанта Рягузова. Пароль — «Магадан», отзыв «наган». Этот гвардии лейтенант вроде бы как должен помочь. Так что там, кажется, должно быть всё без проблем.
Виктор не любил все эти «вроде бы» и «кажется», но со слов Командора безропотно, иногда только уточняя транскрипции, наносил прямо на карту все необходимые для успешного прохождения намеченного маршрута сведения фамилии, имена, явки, пароли, топонимы.
Когда Жан закончил, Виктор под первым кружком, уже от себя, написал слово «Театр» (0). А в правом верхнем углу сделал пометку «Секретно». Подумал и добавил в гриф ещё и «Сов». Для пущей важности.
На том с картой закончил, свернул вдоль надвое, а потом поперёк вчетверо, после чего вопросительно посмотрел на Бодрийара.
Тот звонко хлопнул себя ладонью по лбу и достал из внутреннего кармана розового бархатного своего пиджака небольшой целлофановый пакетик. Протянул. Виктор пошуршал и вытащил из него чёрный игральный кубик. Затем достал висящий на шее кожаный мешочек, положил в него эту самую штучку, затянул шнурок потуже и утопил всё это дело под толстовкой.
Так, — карта есть, кубик получил, осталось решить вопрос с личным составом. Жан кивнул, мол сейчас, и направился к телефону, — вызывать своих абреков.
— Слушай, я так поняла, что границу придётся пересекать, а у меня с собой загранпаспорта нет, — взволновано сообщила Йоо освободившемуся Виктору.
— Вот об этом не беспокойся, — успокоил Виктор, — для того способа, которым мы будем хадж совершать, никаких ксив и виз не нужно.
— Это что за способ такой, если не секрет? По льду Финского залива? Или в бочке с цементом?
— Карту видела?
— Ну.
— Берём фишку, бросаем кубик, сколько выпало, на столько кружков фишку и перемещаем. А куда фишку по карте переместили, туда, считай, мы сами и попали, — туда прибудем и там пребудем. Вот, собственно, и вся телега.
— Не поняла, ты это что, серьёзно?
— Вполне.
— Ага, так я и поверила.
— Ты же знаешь уже, что я по мелочам не вру.
— Нет, ты это что, серьёзно?
— Серьёзней некуда.
— Просто джуманжи какая-то…
— Джуманжи? Что ж, пусть будет джуманджи. Ничего удивительно. Интенсификация современного информационного потока приводит к тому, что всякая новизна достигается за счет постоянной рекультивации устаревших идей.
— Да погоди ты! Дай понять. Тут что, — фишка что ли какая-то применяется волшебная?
— Нет, фишка самая обыкновенная. К тому же её ещё нужно где-нибудь найти. Хорошо, что напомнила. Фишка простая. А вот кубик, который мне сейчас Жан вручил, как раз волшебный, — ну, не волшебный, конечно, а… Как бы помягче-то… Ну, скажем так, магический… Нет, — ритуальный. Так подойдёт? Ритуальный кубик. И сила внутри него великая заключена… Даю историческую справку: 12 января 930 года коварные карматы внезапно напали на Мекку, разграбили её под чистую и угнали в рабство всех горожан и паломников, а также по ходу дела бессовестным образом выломали из стены святилища чёрный камень Каабу — предмет домусульманского поклонения, сохраненный исламом. Говорят, что этот наш кубик, сделан из осколка того самого священного камня. Вот так. Ну, а весь этот механизм не джуманжи называется, а — одигоний.
— Одинокий?
— Одигоний. Название происходит от греческого «оdegoi» — «указывающий путь». Этим словом, согласно византийским источникам, называли проводников, сопровождавших слепых к чудотворному источнику, на пути к которому располагался храм с хранившейся там чудотворной иконой…
— Ущипни меня, чтоб я проснулась! Бред какой-то… Честно-слово, бред.
— Зря не веришь. Ну, ничего, скоро сама убедишься. Не долго осталось…
— Хорошо, ну, и на каком же это всё принципе работает?
— Тебе обязательно знать?
— Да, обязательно. А то с ума сойду.
— Ну ты, блин, и вредина. Ну давай я всё сейчас брошу, и начну лекцию тебе читать. О пространственно-временном континууме, о тонких взаимодействиях феноменальных частиц, о способности мысли творить чудеса, о прочей алхимии и пульпе фиктивной. Оно тебе надо? Надо, да? Вот скажи, ты самолётом летала когда-нибудь?
— Чего спрашиваешь? Конечно, — угрюмо кивнула Йоо. — Сколько раз. И не сосчитать даже сколько. А как ты думаешь гастрольный чёс по стране проводится? На паровозе что ли?
— Ну вот и хорошо, что летала. А скажи, подруга, только честно, ты знаешь, как самолёт устроен?
— Ну в деталях нет, конечно. Что я, совсем того, что ли!
— Ну вот, и тут в детали не суйся. Оно здоровее будет. Просто поверь, что этот кубик круче самолёта, и всё. Поверь мне на слово, — круче… А потом, если я сейчас пущусь в рациональное объяснение принципа транспортировки и телепортации, заложенного в одигоний, ну и какой я после этого буду певец дзэн-буддийских практик?
— Никакой, наверное.
— Вот видишь. Так что успокойся. Успокойся и усвой одну очень простую вещь: понимать под Путешествием вульгарное перемещение тела в пространстве недостаточно, потому что Путешествие на самом деле, если оно, конечно, не является бесцельным юзерством, — это набор подвигов, которые вписываются одновременно в пространство, время, социальную среду и поставленную себе сверхзадачу. Любой героический поступок, да будет тебе известно, поддаётся определению только путём его взаимного соотнесения с этими четырьмя осями, ну, а поскольку пространство само по себе имеет три измерения, то, для того чтобы адекватно определить процедуру Путешествия необходимо удерживать в своём представлении возможность отважного перемещения как минимум в шести измерениях. А если развернуть все параметры социальной среды и все проекции сверхзадачи, то таких измерений становится бесконечное множество. Ты можешь образ подобного представить, и удержать этот виртуальный образ в своём представлении?
— А?
— Сказала «а», скажи «бэ».
