Равнодушно и брезгливо поглядывая по сторонам на вполне приличных посетителей, он прошел к столику Андрея, поздоровался и с комфортом устроился на пластиковом стуле.
— Что-то ты припозднился, — заметил Андрей.
— Я ждал, пока уйдет мальчик. Я не обсуждаю такие дела в присутствии посторонних свидетелей. Твой Шурка уже свидетель… — Марьян откинулся на спинку стула и чуть устало проговорил: — Хочешь пользоваться моими услугами — придерживайся моих правил. Я же тебя предупредил.
Андрей всегда удивлялся, насколько разным мог быть Белый Марьян в зависимости от обстоятельств.
Андрей помнил Марьяна скромным, немного боязливым и обидчивым пареньком, которые занимался чем-то непривычным и не совсем нормальным, очень этого стесняясь и пряча от посторонних глаз свои способности.
В Совете Гильдии, в присутствии убеленных сединами старейшин он все так же был тише воды, ниже травы и мельче козявки.
Ну а в своем салоне Марьян был хозяином, перед которым трепетали все его служащие, властным брюзгой и строгим занудой. Здесь он обрел подобающее достоинство: был странный, загадочный человек, знающий себе цену, невозмутимый, пренебрежительный. С таким Марьяном шутки были плохи. Такого
Марьяна Андрей втайне побаивался.
Ну а теперь перед Андреем сидел совсем другой Марьян. Этот Марьян, несмотря на строгое выражение лица и хмурую гримаску ждал от друга похвалы и ласкового слова. Но Андрей сейчас не был расположен нежничать. Его съедала тревога, и он не мог себя пересилить.
— Ладно, Марьяш, не ворчи, — Андрей отхлебнул остывший кофе и внимательно посмотрел на Марьяна. — Рассказывай, как прошла разведка?
Тот как-то странно усмехнулся и развел руками:
— Как договаривались… Присмотрелся, подобрался и ударил.
— Ну и как он? Допекло?
— По-моему более чем, — сдержанно кивнул Марьян.
— Так когда заканчивать будешь? — не отставал Андрей.
— Ну что ты дергаешься? Завтра к вечеру… — пожал плечами кудесник. — Я вообще не вижу необходимости спешить…
— Ты не видишь, а Кошарский видит! — Андрей занервничал. — Если мы с тобой будем тянуть волынку, Джан найдет других посредников, и Березин от нас уплывет…
Марьян поджал губы:
— Что ты так переживаешь. Я делаю все, как договорились. Процедура запущена.
Андрея набрал побольше воздуху и с шумом выдохнул.
— Слушай, а что такое с тобой? — вдруг с беспокойством уточнил Марьян.
Андрей ждал этого вопроса. Он уже знал, что от Марьяна ничего не скроешь.
— Кажется, старый пес что-то пронюхал, — тоскливо пожаловался Андрей.
— А конкретно? Он что, расколол кое-какие из наших делишек?
— Вот именно.
— Неприятно, но не смертельно, — отмахнулся Марьян. — Не переживай так.
Это ерунда.
— Не только это. Джан пригрозил, что если я буду смотреть на сторону, он отыграется на Шурке…
— Ах, ты… старый хрен… — с досадой выдохнул Марьян. — Скверно. Говорил я тебе, нельзя было Шурке ночевать в Гильдии. Кто-то из охраны доложил председателю…
Марьян замолк, нетерпеливо пощипал свою забавную бороденку, потом протянул руку и коснулся ладони Андрея:
— Отправь ты сына обратно. От греха подальше…
— У его матери другая семья и двое здоровых детей. Она снова сдаст Шурку в психушку… — начал Андрей. — И я его потеряю…
— Ладно, оставим все, как было, — Марьян ободряюще сжал его руку и оглянулся на буфетную стойку. — Слушай, кофе хочу и сладенького… Тебе принести?
Андрей молча покачал головой.
Марьян встал, отошел к прилавку и вернулся с чашкой кофе и большой кремовой корзиночкой на блюдце.
Когда он опять устроился и уже собрался есть, Андрей решился, наконец, заговорить о главном.
— Есть только один способ отделаться от этой старой сволочи… И нам надо сделать это поскорее. Ты должен помочь мне, Марьян.
Марьян замер, запустив зубы в пирожное. Потом он снова задвигал челюстями и, проглотив, уточнил:
— Может быть, тебе попить каких-нибудь транквилизаторов? Успокоишься, забудешь о болтовне старого хрыча. Дешевле обойдется, чем моя помощь.
— Ты собрался брать с меня деньги? — опешил Андрей. Сначала это показалось чудовищной насмешкой, но Марьян смотрел серьезно. И Андрей растерялся:
— Слушай, если на то пошло, я у тебя милостыню не вымаливаю. Я прошу тебя, как друга…
— Вот как друг, я тебе и советую: успокойся, — отрезал Марьян.
— Я заплачу сполна, сколько скажешь…
— Начнем с того, пожалуй… — проговорил Марьян, снова принимаясь за пирожное. — … что я имею в виду совсем не деньги. Дело в том, что устранить Кошарского, это тебе не вокзального бомжа прирезать…
— Я знаю, Марьян, — Андрей уже еле сдерживал отчаяние. — Но я представляю, на что ты способен. Ты сможешь найти такого исполнителя, который сделает все, что надо… — он наклонился над столом и произнес вполголоса: — Нет человека — нет и проблемы…
Марьян дожевал корзиночку, допил кофе и, не глядя на друга, покачал головой:
— Нет, Андрей, мы этого делать не будем.
— Что значит «не будем»?!
— Ты что, по-русски не понимаешь? «Не будем» означает, что в отношении Кошарского я не буду предпринимать никаких действий… раздраженно пояснил Марьян.
— Но почему?
— Потому что, — отрезал Марьян и нетерпеливо постучал пальцами по столу. — Давай оба забудем об этом разговоре.
— Ч-ч-ерт! — Андрей сжал кулаки. — Марьяша, ты не хочешь меня понять…
Но лицо Марьян стало совсем непроницаемым:
— Не создавай себе проблем, Андрей. Отойти от дел Кошарского и заняться своими мы можем хоть сейчас. Джан нам не указ. Не надо вляпываться в эту кровь… Лучше нам Кошарского не трогать. Мы не знаем точно, кто навис над тайнами его канцелярии. Я не хочу, чтобы нас потом запороли насмерть…
Андрей стиснул зубы.
— Ладно, Марьян, забыли, — пробормотал Андрей.
— Ну вот и славно, — улыбнулся кудесник. — Кстати, у Гильдии ведь есть резерв в кассах концертных залов?
— Разумеется. Билет уже заказан.
— Хорошо, — кивнул Марьян. — На завтра я пригласил гримера. Мой новый имидж должен довершить начатое. И пусть Кошарский расстегивает бумажник. Его частные просьбы я по уставу Гильдии не обязан выполнять бесплатно,
— Марьян встал, аккуратно задвинул стул, опустил руку на плечо Андрея, и четко выговорил: — А ты, Андрюша, встань на тормоз, лучше Джана не дразнить.
Андрей вскинул голову. Светло-голубые глазки Марьяна смотрели озабоченно и почти ласково:
— Если будет плохо, приходи ко мне в любое время. А сейчас извини, мне пора…
