Сайо присела рядом, не спуская с него настороженного взгляда. На гладком лбу молодого человека пролегла глубокая морщина, у губ появились горестные складки, в голубых глазах стояли слезы. Тонкие губы шевелились, выплескивая беззвучные ругательства и проклятия.
Руками он выгребал из ямы рыхлую землю и продолжал бить, крепко сжимая кинжал. Девушка с тревогой посмотрела на темневшее небо. Скоро вечер.
Она осторожно коснулась плеча Алекса.
— Что? — резко спросил он.
— Дай, я помогу, — попросила она.
Молодой человек молча протянул ей свой кинжал.
Девушка отошла к другому краю ямы. С каждым ударом клинка куда-то уходили страх и усталость. В душе Сайо просыпалась родовая память храбрых воинов и беспощадных правителей. Ей казалось, что сталь погружается не в почву с корешками и мелкими камешками, а в тело Гильда. «Мразь, — шипела она про себя. — Хам, быдло, сволочь! Дочь Сына Неба ему захотелось! Вот тебе! Получи! Получи! Девчонку убил, думал, я перед тобой лужей растекусь?! На тебе! И тебе! Чубсо! Айоро! Сегун! Носо! Сабуро! Ненавижу вас! Не плакать надо, а резать, зубами грызть! Никогда больше не стану пленницей! Лучше смерть!»
— Что с тобой, Юмико? — с тревогой спросил Алекс. — На тебе лица нет.
Девушка очнулась. Взглянула на свои перепачканные землей руки и на длинную яму с неровными краями.
— Девочку жалко. Он мог ее просто оттолкнуть. Грязный простолюдин.
Алекс в ответ криво усмехнулся и как-то странно посмотрел на нее. Сайо смутилась. Она и забыла, что молодой человек считает себя слугой.
— Думаю, ей хватит.
Парень положил легкое тело в неглубокую могилу, прикрыл лицо платком и, не скрывая слез, стал засыпать яму.
Александра в подавлено молчала, механически обходя лужи. Поменявший хозяина ослик тоскливо вздыхал и фыркал. Сайо понуро сидела на телеге, безуспешно пытаясь оттереть грязь с ладоней мокрой тряпкой.
«Я ее знала только неделю и уже потеряла, — думала Алекс, и ее душа обливалась кровью. — Эта девочка всего лишь хотела вырваться из рабства. Почувствовать себя человеком».
В который раз она удивлялась будничному спокойствию смерти. Вот жила-была девочка Тина. Отца не знала, мать убили, всю свою жизнь видела лишь грязные тарелки, терпела ругань и побои. Но стоило ли добиваться свободы, чтобы первый же крестьянин тебя и убил? Не благородный воин. Разбойник — ратник или соратник землевладельца, а такой же простолюдин, как и она. Убил без особой нужды, просто так.
— Алекс! — Сайо прервала ее философские размышления. — Слышишь?
Она встала и с тревогой прислушалась к шуму ветра в голых ветвях. Что-то звякнуло.
— Всадники! — вскричала Александра, оглядываясь.
— Что делать?
— В лес! — крикнула Алекс, подавая руку девушке. — Скорее!
Они отбежали с десяток шагов. Александра сорвала с Сайо плащ и бросила на землю.
— Ложись!
Девушка без разговоров легла.
— Не так! — поморщилась Алекс. — Свернись клубком!
Она прикрыла девушку своей старой курткой и стала лихорадочно забрасывать ветками и сухими листьями.
Послышалось громкое лошадиное фырканье.
— Жди, я вернусь, — пробормотала Александра и бросилась к дороге. Не доходя до нее, она увидела двух всадников, приближавшихся к оставленной повозке. Придав лицу страдальческое выражение, Алекс развязала пояс и, придерживая сползавшие штаны, охая, вышла из-за дерева.
— Эй ты! — громко позвал ее один из воинов.
Сделав вид, будто только что заметила их, Александра стала кланяться, одновременно завязывая веревку на штанах.
— Что ты там делал? — строго спросил соратник.
— Живот у меня прихватило, мой господин, — морщась, ответила Алекс. — Несет как из паршивого гусенка. Вот и бегаю по кустам. Нехорошо на дороге гадить.
Всадники засмеялись.
— Ты откуда?
— Из деревни Госду, мой господин, — сказала Александра, не забывая кланяться. — Вон, дрова привозили…
— Кого-нибудь встречал по дороге? — оборвал его второй воин.
— Как же, мой господин! — улыбнулась Алекс. — Нас тут из деревни много едет.
— Да нет же, болван! — поморщился соратник. — Всадников не встречал? Повозки какие-нибудь или паланкин?
— Нет, мой господин, — яростно покачала головой Алекс. — Какой в лесу паланкин? И на конях никого не видел.
Он страдальчески скривился и стал переступать с ноги на ногу.
— Прости, мой господин. Отпусти в лес. Опять живот схватило.
— Жрете всякую дрянь, — брезгливо скривился воин. — Беги, а то обделаешься в штаны, а они у тебя одни, наверное.
— Спасибо, добрый господин, — Александра бросилась за дерево.
Воины засмеялись и тронули коней.
Алекс проводила их внимательным взглядом и, вздохнув, пошла за Сайо.
— Тебя уже ищут, — сказала она, помогая девушке подняться.
— Может быть, мне притвориться простолюдинкой? — предложила та, подходя к телеге. — Скажем, служанкой из замка?
Александра взялась за поводья, дождалась, пока Сайо заберется на повозку, и покачала головой.
— Не похожа ты на простолюдинку.
— Почему?
— Держишься гордо, смотришь прямо, и руки у тебя не как у служанки. Да и красивая ты очень.
— Правда? — девушка удивленно вскинула брови. — Ты так считаешь?
— Не только я, — проворчала Алекс, отворачиваясь. — И телохранитель сегуна, и наследник рыцаря, и один баронский сынок.
— А если вот так! — сказала Сайо.
Александра взглянула на нее.
Девушка стояла, скромно потупив взор, чуть склонив голову.
— Что угодно, господин? Я поняла, мой господин. Слушаю, мой господин.
— Похоже, — вынуждена была согласиться Алекс. — Очень похоже. А как же руки и твое платье? Простолюдинки такое не носят.
— Носят, — возразила девушка. — Ты просто забыл. Вспомни, госпожа Айоро раздала платья своей служанки?
— Если ты чья-то личная служанка, — стала рассуждать Александра. — То поэтому и руки у тебя такие нежные.
Сайо улыбнулась и сложила ладони на коленях. Повозка дернулась, и девушка едва не свалилась, в последний момент схватившись за край повозки.
— Но что ты делаешь в лесу? Одна, без госпожи?
Собеседница задумалась.
Алекс шла молча, зорко оглядываясь по сторонам и прислушиваясь к шуму леса.
— Я беременна, — вдруг сказала Сайо.
Александра встала как вкопанная и едва не упала. Обиженный резким рывком осел заорал. Его натужный вопль вывел Алекс из ступора.
— Молчи, козел! — рявкнула она, выбивая палкой пыль из серой шерсти. Животное заперхало, подавившись очередным воплем.
