сердцем желал, чтобы его приняли. Могут ли Мастера пойти на такой вариант? Я причинил школе слишком много неприятностей, чтобы комиссия прислушалась к риши Брамья. И вряд ли последняя фраза моего заступника заставила бы собравшихся видеть во мне меньшую угрозу.
Они снова посовещались. Затем директор, откашлявшись, заговорил:
– Все ли готовы проголосовать за годичный испытательный срок для Принятого Ари? В случае если он докажет свою состоятельность перед риши Брамья, а также впечатлит остальных Мастеров, наказание будет отменено. Если же Ари обманет наши ожидания, комиссия вернется к голосованию по первым двум вариантам.
Вверх поднялась лишь одна рука. Риши Бариа…
Во рту у меня пересохло.
Еще один голос… Остальные члены комиссии даже не шелохнулись.
Мастер здравия демонстративно скрестил руки на груди. Мастер исцеления словно прилип к столу. Еще рука. Риши Брамья… Уже трое, а всего в комиссии после исчезновения Ватина восемь человек плюс председатель.
Директор окинул взглядом Мастеров.
– Итак, трое против пяти.
Нерешительно воздела руку вверх Мастер познания – словно из жалости.
– Четыре на четыре, – объявил директор.
У меня едва не подкосились ноги.
– Много лет прошло с тех пор, как ученик Ашрама вызывал огонь. Твой случай заставил меня вспомнить о моих детских мечтах. Полагаю, Ашрам способен потерпеть год и подождать, что из тебя получится.
Рука директора взметнулась вверх.
– Напоминаю: мой голос считается за два, так что результат голосования – шесть на четыре. Принятый Ари передается под опеку и наставничество риши Брамья. За проявленное в искусстве плетения мастерство ему присваивается ранг Кейтара. Принятый Ари уплатит штраф за причиненный Ашраму ущерб – три серебряные монеты. Если он не в состоянии уплатить, штраф будет заменен отработкой долга. Согласен с нашим вердиктом?
– Еще как, – улыбнулся я.
Новости по школе распространились быстро, и я наслаждался обретенной славой. Некоторые ученики отныне обходили меня стороной. Одна за другой рождались новые истории о моих талантах. Снова вспомнили мое триумфальное шествие по огню.
По всему выходило, что я и вправду отпрыск самого Брама, а то и Брам в человеческом обличье, сошедший на землю для испытания человечества. Говорили, что я заключил великую сделку с Шаен, продав кровь и душу за овладение древним искусством. Слухи ходили самые дикие.
Праздник продолжался, и была грандиозная попойка, а на следующий день друзья угощали меня снова. Тем временем рассказы о пожаре приобретали все более мрачный оттенок.
Я уплатил штраф, и мы засели в «Очаге». К нашей троице присоединились Эстра и Эйра. Впрочем, последнюю из них, похоже, в основном интересовал Ради. Кроме нас в «Очаге» гуляли и другие компании из Ашрама, правда, держались подальше от нашего стола – то ли из уважения, то ли из страха.
Шола получил столько еды, сколько мог осилить.
На хорошую выпивку я потратил целый ранд и не считал, что отдал деньги напрасно. Здесь, в отличие от Вольти, я праздновал вполне заслуженный успех.
Мы сплетничали о провале Нихама и поднимали тосты за то, чтобы он наконец ушел из школы. Подобного исхода ничто пока не предвещало, но ведь надежда умирает последней. Порой происходят куда более непредсказуемые события.
Пили за присвоение мне ранга Кейтара, избавление от казни и заточения в Воронье гнездо.
Сбылась моя мечта – я впервые заставил сработать формулу плетения. Шола вышел из огненной купели живым и здоровым, вокруг друзья, я удостоился индивидуального ученичества у Мастера плетений. Похоже, мне в итоге удастся получить куда больше знаний, нежели я рассчитывал.
Отгуляв один день, Ради и Арам снова предложили устроить вечеринку. Выяснилось, что оба знали толк в нарушении правил и, что больше всего грело мое воробьиное сердце, умудрялись кутить на довольно скромные деньги.
Шатаясь, мы шли по улицам Гала, прицениваясь ко всему на свете, хотя в карманах у нас была лишь горстка оловянных чипов. Впрочем, мы больше дурачились и любопытствовали, чем торговались. Решили понять, как можно развлечься на такую ничтожную сумму.
В конце концов купили по полпинты «Веда» – дистиллированного крепкого напитка, который гнали из картофеля на западных окраинах Империи Мутри. Подобная доза запросто могла свалить с ног любого нашего сверстника. Еще взяли бутылку пойла под названием «Чистоган», как величали его за исключительную прозрачность. Дешевое питье на основе хлебного спирта более подходило для снятия краски со старых полотен, нежели для употребления внутрь, и тем не менее… На закуску разжились несколькими апельсинами и персиками.
По-моему, я стащил их с какого-то лотка – отдал дань воробьиным традициям. Угрызений совести не испытывал – подумаешь, обычные дурачества подвыпившего молодого человека.
Мы пировали, пока не ушли прочь воспоминания о хлопотах и неприятностях. Забыли о том, что вокруг нас крутится целый мир.
В ту ночь мы совершили немало ошибок.
Наутро я решил, что похмелье способно убить куда быстрее, чем потеря контроля над плетением.
Я прервался и приподнял руку, привлекая внимание Элойн.
– Наверное, здесь спокойно можно поставить многоточие. Момент самый что ни на есть удачный – минута полного счастья после тяжелейших испытаний. Коли сумел избежать преследования, вывернуться, притворившись моим другом, и в итоге вновь меня предать. Ашура по-прежнему беспрепятственно разгуливали по миру. Однако я верил, что рано или поздно их найду – всех до единого. И к новой встрече подойду во всеоружии.
– Я всю жизнь гадала: что же случилось в Ампуре? Истории, которые ходят по миру сегодня, от твоей повести отличаются разительно, – усмехнулась Элойн.
Я улыбнулся в ответ:
– Что ж, не удивлен. Удалось ли мне удовлетворить твое любопытство? Надеюсь, рассказ тебя не разочаровал?
– М-м-м… В какой-то мере удовлетворил, в какой-то – разочаровал. Хотя это и неплохо. Было здорово услышать правду из первых рук. Я узнала о тебе много нового.
– И что же именно? – выгнул бровь я. – Надеюсь, некоторые факты тебя заинтересовали?
– О да, очень! – воскликнула Элойн, наклонившись ко мне.
Глаза женщины горели домашним теплом и сандаловым деревом, померанцем и лавандой, а еще золотистым медом с легким привкусом древесного дыма. Она придвинулась ближе и коснулась ладошкой моей щеки.
Ощутив на лице дыхание Элойн, я зажмурился, а ее пальчики прошлись по моему лицу и поднялись к волосам. Ее дыхание участилось, и вдруг она отдернула руку. Открыв глаза, я обнаружил, что женщина отступила на пару шагов.
Я мысленно испустил глубокий вздох. В глубине души проклинал себя за глупые надежды, которых и не должен был питать.
Элойн разгладила платье и отвернулась.
