— Ах, я тут голубем подрабатываю. Курлык! Лови почту, а я полетела, пока не дышу.
М-да. (И подарочек на голову скинуть).
Я направилась к деканату, может там адрес для переписки подскажут? Или, чем зарх не шутит, выдадут курьера?
Шаги такого же прогульщика, как и я, я услышала издали, а по похабной песенке, которую он напевал, вернее по голосу, я и узнала его чего до того, как ушастый дружок Корвина показался из-за угла.
— Хм. А на ловца курьер бежит, — пробормотала я, заступая ему дорогу.
Парень едва не подпрыгнул от не неожиданности, но, узнав меня, осклабился и вынул из одного уха музыкальную пробку:
— О! Фалька, давно не показывалась! Где пропадала? — он сходу выдал мне новое прозвище.
— А ты скучал, Бессмертный Йорик? — не осталась я в долгу, ещё и локоть демонстративно потерла, и привстала-пристукнула каблучками о мраморный пол. Сегодня, конечно, не вчерашние шпильки, тоже хороши.
— Ни разу ваще, — парень выставил вперед ладони, продолжая лыбиться. Синяк под его глазом, кстати, успел пожелтеть. Быстро. Хотя если Корвин умеет лечить, то и дружка мог подлатать. — А ты ищешь Корвина, детка? — неожиданно спросил Йорик, нахально усмехаясь.
— Да делать мне нечего! — брякнула я недовольно. — Но вот ты — мне пригодишься.
— Ой, не ешь меня, я жесткий и невкусный. Хотя если в правильных местах прикусить
— Я щас кого-то пристукну. По правильному месту. Ты скоро его увидишь?
— Правильное место? — снова осклабился Бессмертный.
Я закатила глаза, глянув на усеянный россыпью бледных звездочек потолок.
— Корвина. — ухмылочку Бессмертного хотелось пригладить локтем, но мне нужен был работоспособный курьер.
— Иду к нему. Проводить?
— Вообще-то ты стоишь. И нет, не надо. — я мысленно перебрала текст моего короткого письма, прежде чем протянуть парню конверт: — передай-ка ты ему это.
— Не вопрос! Легко! — тут же согласился тот и выхватил конверт. Что он говорил дальше, я уже не слышала, ибо коридор затопило мелодией звонка, а через пару мгновений он заполнился студентами, проталкиваясь среди которых Йорик пошел обратно. А там и завернул за угол, из-за которого появился минуту назад.
А вот меня прошило запоздалым ужасом, я словно проснулась, вынырнув из муторного сновидения. Хорошо, что меня к стенке оттеснить успели, а то свалилась бы от потрясения и тут бы меня и затоптали.
Крылатые! Это только я могла так учудить! Я даже не усомнилась, что письмо от Корвина. Но ведь подписи на нём не было!
Я едва не бросилась вслед за курьером, но отловить его в толпе уже не смогла бы, вздохнула и решила оставить, как есть. Нервно хихикнула: вот удивится Корвин, получив от меня "ответ".
Да уж. В навеянной меткой влюбленности я совсем растеряла мозги. Зато понятно, почему Корвин так шугается этой связи. Вряд ли он мечтает тупить так же, как я сегодня весь день.
Хотя, если письмо все-таки от него, то он уже начал. Не написал обратного адреса, ба-албес!
В свете этих печальных констатаций, вопрос в письме я задала совершенно правильный:
"Как можно разорвать нашу связь, не отгрызая руки?"
И это, пожалуй, единственное, о чём нам с Корвином стоит поговорить.
Толпа студентов вынесла меня из Академии, протащила по двору щепкой в бурном потоке. За вратами я смогла из неё вырваться и прижалась к мощной нагретой за день стене, наблюдая, как людская река, разбившись на ручейки, разливается в разные стороны.
Самый узкий торопился в сторону моей квартирки, вернее живописного частного сектора, который активно сдавался внаём студентам побогаче, или тем, о ком излишне пеклись родичи. Как обо мне.
Наглые и бесшабашные в довольно большом, как для средины недели, количестве направлялись к заведениям разной степени пристойности. Но самый мощный, всё ещё бурлящий весельем поток — тёк к студгородку с общежитиями и "наивно-развлекательными атрибутами", вроде сцены, на которой устраивались импровизированные концерты под укулеле, стихочтнения (нередко нецензурные), но чаще — посиделки с припрятанной по карманам выпивкой, а также драки, порой весьма зрелищные. Сама я этого не видала, но была наслышана ещё со школы.
— Туда даже драконы приходят, — с восторгом шептала Санька соседке по парте, и девочки тихо попискивали, предвкушая будущие развлечения. Что-то об учебе они так не мечтали. — А уж когда драконы сойдутся в шуточном поединке, там не протолкнуться от зрителей.
— О, они прекрасны… — девчонки закатывали глаза и изображали экстаз, пока не приходил учитель.
Да, драконы прекрасны.
В своей стихийной мощи и стремительности. Оточенные, такие резкие и быстрые движения, что глаз не уследит. Хотя под конец вчерашнего боя они замедлились, и я видела каждый шаг, каждый жест, видела, как щерится в злорадном и очень острозубом оскале Мунтасарр, а выражение отчаянной решимости победить или умереть у Корвина рвало сердце в куски. А его победа…
Я зажмурилась и под закрытыми веками вспыхнула вся картина: висящие в воздухе красные и прозрачные капли, медленно опускающийся на Корвина огромный Мунтасарр, резкий вихрь щита — и вот гигант, кувырнувшись кверху ногами, продолжает падение, не контролируя его.
Медленно.
Словно сила притяжения больше не работает в этом мире.
И моё сердце не бьется.
Как так? Что это?
Висящие капли. Замедление времени.
Выверт моего сознания? Или чья-то магия?
Утопив лицо в ладонях, я с нажимом развела их в стороны, уставившись вдаль. И зацепилась-споткнулась о янтарный взгляд Корвина. Видела его так ясно, словно нас не отделяла сотня метров.
Он — тоже только что обернувшийся — стоял среди друзей и подруг. Высокий, выше ушастого на голову. Тот, неожиданно серьезный, торчал рядом.
Значит, письмо уже доставил, — мельком подумала я, не имея никаких сил отвести взгляд. — Что ты ответишь мне, Корвин?
Он смотрел на меня серьёзно и спокойно — совсем недолго, может несколько секунд, а затем насмешливо искривил губы и прошептал то, что я должна была хотеть услышать:
— Держись от меня подальше.
И кого вообще волнует, что глупое обманутое магией метки сердце колотилось в ребра так, словно пыталось их проломить и бодрым галопом ускакать к "хозяину"? Повиснуть на шее, размазаться кляксой, впитаться под кожу?
Я тряхнула головой, согласно прикрыла глаза. Отвернулась. Всё верно. Держаться подальше.
Но надеюсь, он понимает, что это лишь полумера. Нужно что-то делать с меткой, которая сводит нас с ума.
Хотя по нему не скажешь, что он не в себе. Вполне спокоен, страстью не пылает. И совершенно здоров, кстати. А ведь вчера я была уверена, что он умирает. Так вот, что имел в виду Асурр, говоря, "он дракон", — регенерация просто сумасшедшая. И это хорошо. Я бы точно умерла, если бы умер он…
Ох, Крылатые! О чем я вообще думаю?!
Опять какая-то дичь лезет в голову.
Пойду я!
Туда, где смогу вспомнить, почему мы не можем быть вместе. И это вовсе не из-за того, что Корвину не с руки впадать в "отношения с самкой". А оттого, что у меня свои причины не подпускать к себе драконов, более того, желать им если не смерти, то всяческих печалей и расстройств. В том числе острых желудочных. Да чтоб их разорвало всех, вот!
Корвина в последнюю очередь.
Р-р-р!
Глава 15. Покой и ненависть
Там, куда я пришла, не было ни одной живой души. Этим солнечным осенним днём люди стремились за радостью, здесь же её не водилось. В лучшем случае светлая печаль.
И моя ненависть. Она тоже лежала где-то здесь.
Я сидела на тёплой гранитной плите. Высеченные в камне лица родителей смотрели на меня светло и легко. Даже без укоризны. Совершенно напрасно. Я мало того, что не отомстила за их смерть, — я так и не разобралась, действительно ли в ней виновны драконы. А теперь и вовсе сгораю от бредовой любви к одному из них. А ведь должна…
