Ох…
— Мам, ну скажи же, что мне делать?.. — я прижалась лбом к массивной плите. Тишина природы шелестела травами, шуршала тысячами лапок, чирикала сотнями голосов.
Я встала, прошлась вокруг, вглядываясь в портреты, считывая даты и имена.
Как я и помнила — очень много могил с короткими промежутками между датой рождения и смерти, упокоенных практически на одной неделе. Вот профессор математики из нашей академии, Эван Стейнс. Молодой, подающий надежды. Вот юные ребята, Тамара и Соник Василеф, наверняка студенты. И было их здесь сотни.
И ни одного дракониса. Хотя этих вряд ли хоронят здесь, среди людей.
Что же убило в короткий срок столько народу? Эпидемия? Или массовое убийство? Или чей-то неудачный эксперимент?
Или простое наплевательство на судьбы мелких ненужных людей? Драконы ведь лекари через одного, будь желание — любой мор был бы им нипочём. Пожелай они, и эта девчонка, не дотянувшая трёх дней до своих шестнадцати, — была бы жива. Но им всегда было чихать на людей.
Побродив среди могил, я вернулась к плите с именами родителей.
Маргарита и Ормис Фалькони. Совсем молодые, с сияющим взглядом. Мама преподавала биохимию, папа физику и астрономию в Академии Дальсаррха. Оба не обладали никакими "отклонениями от нормы" — дара не имели.
Папа так и вовсе из плебеев. Женившись на маме, он принял нашу фамилию, став главой рода. Дедушка с бабушкой умерли задолго до этого. Бабушка Маяхар почти сразу после рождения мамы, дед Сальвадор через пару лет. Он бросился с башни, не выдержал разлуки с любимой.
Папа Ормис, кстати, как глава рода, должен был "наградить" меня меткой. Но не стал. Или не знал, потому что не патриций, или его убедили не делать этого мама с няней и тётей.
Ни няня, ни тётя никогда не говорили о нём хорошо. Плохо, впрочем, тоже. Странно. И о дедушке тоже говорили редко.
Видно няня Тин слишком сильно любила бабушку Маяхар. Свою сестру. А после её смерти души не чаяла в племянницах, воспитала их сама. Драконы, конечно, приставили к ним опекуна, но тот почти никогда не появлялся, взвалив все заботы на няню.
Когда девочки выросли и выучились, а тётя приняла главенство в роду, — нашу семью и вовсе бросили на произвол судьбы. Родового состояния к тому времени как не бывало, земли распроданы и перезаложены, осталась лишь усадьба с небольшой фермой, едва сводившей концы с концами.
Драконам было плевать, как выживут две сиротки в жестоком мире!
После учёбы маме пришлось остаться в академии преподавателем, а тётя вернулась домой. На втором курсе она выбрала специализацию агронома, потому постепенно, с поддержкой няни, смогла поднять ферму, и они вместе с мамой даже рассчитались с долгами. Когда мама вышла замуж, настало золотое время для нашей семьи.
Но родилась я, папа продолжил преподавать, а мама пожила со мной в Синегоре чуть больше года, а затем тоже вернулась в Аррганну. А потом они умерли.
Я оставалась с тётей и няней в Синегоре. В этом мне повезло, иначе на этой тёплой чёрной плите сейчас было бы высечено три имени. Таких могильных плит тут тоже хватало. Мор косил людей семьями.
Или не мор.
Представить, что в той массовой гибели людей виноваты драконы — было всё так же сложно. Но самое обидное, я никак не смогу это проверить. К закрытым источникам информации меня просто никто не пустит. А в открытых я всё уже видела.
Официальная версия выглядела — не подкопаешься.
А жёлтый взгляд жёг веки, стоило зажмуриться.
Может спросить у него?
Дура! Кто помешает ему сказать неправду?
Шорох шагов выбился из окружающего шума, заставил вздрогнуть. Кого там ещё заррх несёт? Только бы не…
Или только бы да?..
Не успела я разобраться в противоречивых желаниях, как над зарослями сирени показалась белобрысая макушка.
Реми!
Я вздохнула.
С облегчением, Заррх тебя погрызи, Касс! С радостью вообще, слышишь?
— Реми! — я улыбнулась, глядя, как со всех ног бросился ко мне друг.
— Касс, хвала крылатым, ты жива! — Реми порывисто обнял меня, затем, отступив на шаг, повертел из стороны в сторону, осматривая с головы до ног.
Щеки парня лихорадочно пылали, словно он мчал сюда от самой академии.
— Соскучился? — я рассмеялась, чувствуя, как отпускает меня безумие сегодняшнего дня. — Как ты меня нашёл?
Реми вдруг замялся.
— Что-то случилось? — испугалась я, резко вспомнив, какую опасную миссию ради меня принял на себя друг.
— Ничего-ничего! Всё нормально, просто… Дальсаррх мне сказал, что ты на кладбище. Скотина!
— Я? — я тряхнула головой.
— Нет, конечно! — Реми всплеснул руками, — Дальсаррх этот! Его просто прибить надо.
— Согласна.
— Если бы он мне вчера или позавчера попался, я бы точно его убил!
— Нет! Не вздумай!
— Ты его жалеешь? Где ты была всё это время? Все-таки с ним? Он…
— Да нет же. Я дома была, просто вчера… Погоди. Что значит вчера? Вы же виделись вчера…
— Ага, как же. А что ты помнишь из вчера?
— Ну, мы с Танитой прогуляли последнее занятие, а потом… пошли в кафешку посидеть… — я стушевалась под укоризненным взглядом Реми. — Что ты имеешь в виду?
Давно не виделись, Фалька. Позеленевший синяк. Толпа излишне шумная и веселая как для буднего дня…
— Какой сегодня день, Реми?
— Пятница. А в последний раз мы виделись…
— …во вторник. А…
Куда делись среда и четверг?
— И Дальсаррха не было всё это время. Появился только сегодня. И то после обеда. А когда я на него набросился, сказал, что ты — на кладбище. Скотина. Он.
— Угу, скотина.
— Ты не представляешь, что я пережил.
— Представляю, — я стояла ошеломленная до шума в голове.
— Вы были вместе? — глаза Реми обожгли холодом. — Вы… всё?
— Нет! Зараз-за. Не знаю. Нет! Не может быть.
Он же запретил сам. Ох, и спросить не у кого! И письмо я уже отдала…
— В деканате мне сказали, что ты больна и тебя нельзя навещать. Я плевал на запреты, и пробрался в наш лазарет прошлой ночью, но тебя там даже близко не было, я обошел все палаты. И якобы больного Дальсаррха там тоже не было. Магистр Асурр ходил мрачный как туча, от меня отмахивался, как от мухи, гад. А Турмалис…
— А это кто? — я наморщила лоб.
— Ну, препод по медитации…
— А, Мирочка.
Друг странно на меня посмотрел и договорил:
— Турмалис больше не преподаёт.
— Что, уже ушли в запой?
— В смысле?
Я вкратце рассказала о планах этой парочки на любовный марафон.
— Только мне казалось, что время у них ещё было. Вроде до свадьбы.
— Нет. Не похоже. Там какая-то мутная история. Вестрок, говорит, что у их параллели было занятие позавчера, и Турмалиса вызвали посреди лекции, на которую он больше не вернулся. И теперь у нас в расписании на медитации стоит замректора.
— Агнигор Дальсаррх?
— Угу. Его тоже в эти дни не было, а к ректору было не пробиться. Касс, что вообще стряслось?
Я подняла растерянный взгляд на Реми. Волосы на голове дружно шевелились в попытке встать дыбом.
— Я не представляю, что у них случилось…
— Да мне плевать на них! Что случилось с тобой?
— О. С этим тоже непонятно. Я была уверена, что…
Что — что? Что Асурр после драки доставил меня домой и уложил в постельку? Укрыл заботливо. Письмо от Корвина под стаканчик сунул? Не факт ещё, что от Корвина.
Я присела на тёплую могильную плиту.
Куда делись два с половиной моих дня? После которых меня тянет к Корвину ещё сильнее, до полной потери себя. Неужели?..
— Реми! — я нервно вгрызлась в костяшки пальцев. — Ты не нашел способ снятия метки?
— Нет, — друг снова потупился. — В эти дни я в основном тебя искал.
— Извини.
— Да за что?! Ты-то за что изви… — Реми побелел и схватил меня за плечи. — Что он сделал, Кас? Он тебя похитил? Он…
Я вздрогнула. Меня, и правда, похитили, но не он.
А вот он — умирал.
