С дальнего угла пещеры, слышались какие-то всхлипы и негромкая ругань, сменяемая иногда звуками пощечин. Барри аккуратно вывернул голову, извернувшись в неудобную позу. В десяти ярдах от него, в темном закутке, грязный, неприятный на вид мужлан, надругивался над молоденькой девушкой, ноги которой были задраны к груди и привязаны к вбитым в каменные стены кольцам. Плакала именно девушка, от своего безвыходного положения, а ругался этот мужик, когда она вертела бедрами пытаясь вытолкнуть его из себя.
— Когда еще простолюдин сможет поиметь даму из высшего общества, да так, чтобы ему за это ничего не было? — Негромкий приятный баритон, заставил вздрогнуть кузнеца.
Барри обернулся и увидел человека сидящего на небольшом ящике у стены. Обычный человек, ничем не выделяемый из толпы, с проглядываемой сединой, но не старый, невысокий, но очень крепкий, одет неброско: пожухлые кожаные штаны, простая льняная рубаха не первого года, и кожаный жилет, сидевший по фигуре, но тоже уже хорошо поношенный. Единственно что смог выделить в его внешности Барри, так это глаза, некогда голубые, с сохранившимся цветом по краям радужки, сейчас они были выцветшими, как будто этим глазам очень-очень много лет.
— Есть хочешь? Там уже обед почти готов. — Он спокойно встал, подошел к парню и достал из-за сапога нож. — Сразу говорю, бежать тебе тут некуда, за тобой постоянно наблюдают два человека с арбалетами, в случае любой агрессии тебя нашпигуют железными болтами.
С этими словами незнакомец разрезал веревки, на руках и ногах парня и протянул ему руку, чтобы помочь встать.
— А за юную графиню не переживай, мы ее отпустим домой, за небольшой выкуп, чуть позже… Далее, примерно через пол годика она оклемается, через годик-два выйдет замуж и про все, что здесь происходило она забудет. — Незнакомец остановился внимательно смотря на происходящее в углу пещеры. — А вот эти мужики никогда этого не забудут, они будут до конца своей жизни помнить, как отымели саму графиню. Как она под ними стонала и просила еще и еще.
— Но она не стонет, а плачет.
— Ну, они запомнят, что стонет, поверь мне. Пошли поедим…
Небольшой, неказистый, деревянный стол ломился от различных блюд, пышущих жаром и вкусным запахом на большое расстояние вокруг. Желудок Барри сразу же дал о себе знать, утробным рычанием и чавканьем.
— Все правильно, раз в сутки суп должен быть в желудке. — Усмехнулся незнакомец, услышав требования живота парня. — А ты, только сюда половину дня и всю ночь ехал, плюс в караване самое вероятное ничего не ел. Так?
— Так. — Подтвердил Барри.
— Садись ешь.
Человек сел напротив кузнеца, взял пустую миску и несмотря на изобилие стола, наложил себе немного каши из дальнего котелка.
— Давай знакомиться. — Он аккуратно добавил в кашу разделанное на кусочки тушеное мясо и сверху полил соусом. — Меня зовут Варан, и я как бы владелец всего, что ты видишь вокруг. Нападение на караван, тоже моих рук дело, и то, что ты сейчас кушаешь эту ножку тетерева, а не гниешь остатками золы после лесного пожара, тоже моя воля.
Он замолчал внимательно смотря на кузнеца.
— Твоя очередь.
Барри растерялся. Вообще говорить с незнакомыми людьми, которые при этом хотят от тебя вообще непонятно, чего, для парня всегда была проблема. А тут он вообще понимал, что его могут убить, ровно также легко, как посадили за этот стол. Но отвечать, что-то надо.
— Барри. — Он проглотил непрожеванный кусок хорошо прожаренного мяса. — Я кузнец, подмастерье мастера Тора, ехал в Пристольный, сопровождал товар.
— И технично убил семерых моих человек, таким красивым, полуторным мечом.
Барри поник, опустив недоеденную ножку тетерева на стол.
— Да не тушуйся ты. Ты ведь защищал своё, правильно. — Варан улыбнулся, подбадривая парня. — Если бы у меня отбирали, что-то я бы тоже защищался, это нормально. Покажи знак разрешения на оружие.
Барри молча поднял правую руку тыльной стороной вверх, и по его воле на запястье появилась татуировка в виде щита с скрещенными мечами.
— Ух ты, даже не просто меч, а два меча, да еще и со щитом.
— Я раньше был оруженосцем маркиза Радгара Фон Вестнордского.
— Почему раньше? А сейчас, что? — Варан потихоньку ел свою кашу, не выражая никаких эмоций.
— А сейчас я кузнец.
Барри так и не решил, нужно ли рассказывать о дружбе с маркизами. Судя по всему, человеку напротив него, абсолютно по барабану высокие звания и чины. Плач юной графини было слышно даже отсюда. И тем, что его может постигнуть кара высшего сословия, самое вероятное, Варана не пугает. Скорее всего если начать хвастаться своими связями, или пытаться ими пугать, то ему, Барри, просто отрубят голову и сожгут в ближайшем ельнике. Именно поэтому молодой кузнец решил, несколько не дорассказать правду.
— Кузнец. — Задумался Варан. — Не захотевший быть оруженосцем у маркиза, но выбравший тяжелый путь махания кувалдой. И как сейчас живется кузнецам?
— Неплохо. — Барри не мог понять к чему ведет этот человек. — Работаешь, зарабатываешь, выживаешь.
— Почему выживаешь? Разве кузнецы мало получают?
— Ну не то, чтобы мало, вроде и хватает, но всегда впритык.
— Да ну. — Варан налил себе из кувшина морс и не спеша выпил полкружки. — Топор лесоруба стоит тридцать серебрушек, а там твоей работы всего день.
— Ну так я от всего топора только головище ведь кую, а дальше плотник делает, и день только формирование, еще закалка и заточка, так что два, а порой три.
— Ну ладно на формирование ты тратишь день, на заточку и закалку в сумме несколько часов из дополнительных двух дней, есть время для другой работы. И да, сколько стоит головища от топора?
— Примерно восемнадцать серебряных.
— Ну вот, целых восемнадцать серебряных за полтора дня.
— Ну так оно, только металл на эту головищу тоже денег стоит, примерно четыре-пять монет, плюс уголь в печи не бесплатный, да и налоги нужно все заплатить.
Барри легко влился в разговор с этим человеком, который спокойно ел, и не выпытывал каких-то секретов от него. Посчитать доход от любой профессии вообще плевое дело при желании, поэтому кузнец не испытывал дискомфорта при разговоре.
— Ну налоги ты это громко сказал, там раз в месяц платишь, стабильный налог и не паришся, сколько за месяц можно таких топоров настругать.
— Ну это если королевские налоги, то да. — Барри тоже налил себе морса и с наслаждением отпил. — А вот храмовая десятина с любого дохода должна платиться.
— Хромовая это да, с любого. — Протянул Варан, о чем-то задумавшись.
— А если б не платил налог, легче было бы? — Выцветшие глаза вновь уставились на Барри.
— Конечно легче. — Непонял вопроса кузнец.
— Вот и я о том, же. Когда не платишь налоги, живется легче. — Варан откинулся на спинку лавки, закинув одну ногу на другую. — Я могу понять допустим высокородных лордов наших земель, почему они собирают с нас деньги. Мы строим дома на их земле, получаем урожаи на их полях, ловим дичь в их лесах, и даже удим рыбу в их реках. Это как бы бартерные отношения, мы пользуемся ихним имуществом и платим за это. Но чего я не могу понять, так это почему я должен платить храмовую десятину. Что дали мне эти богопослушники, за те деньги которые они требуют? Вот тебе что они дали?
Барри вновь растерялся, от такого неожиданного поворота разговора.
— Ничего, я даже по воскресеньям на службу не хожу. — Он поставил кружку на стол. — Как мама умерла, так и перестал ходить. Все равно там только денег просят на что-нибудь.
— Вот и я о том же. Только просят, ничего взамен. — Варван выждал небольшую паузу. — Слушай, а не хочешь на меня поработать? Все по честному, твоя работа — моя оплата, без налогов, без десятин.
— Ээээ. В смысле поработать? — Барри не мог найти себе места, он явно почувствовал конец разговора к которому его и вели. — У меня там, вся жизнь осталась.
— Ты женат?
— Нет.
— Дети есть?
