Парень озадаченно примолк, чуть качнул головой и осторожно произнес:
— Ну ладно, Велера с тобой! Хоть с гор Колхи спустилась! Ты необычная, но с тобой здорово!.. Так будешь меня учить сражаться?
Кота пристально вгляделась в лицо Лая. Светловолосый паренек с ясным взглядом голубых глаз, почти как у добродушного Кродоса. Юноша всем видом показывал готовность к любым испытаниям. А он прав — о жизни горожан нужно знать больше. Зачем? Может, просто девичье любопытство, а может, это поможет в будущем. Кто знает, что за испытание приготовили боги…
— Обмен, — безапелляционно заявила Кота. — Я тебя учу бою на мечах, ты меня — городским порядкам!
— Согласен, — немного опешив, промолвил Лай. — Не знаю, как я это буду делать… Видишь ли, я тоже не совсем горожанин. Но попытаюсь.
— А кто ты? — живо заинтересовалась девушка.
Паренек помялся, сделал вид, что заинтересован рубашкой, висевшей на кусте. Натянув ее на торс, принялся складывать оружие, словно напрочь позабыв про вопрос. Не дождавшись ответа, Кота пожала плечами, — мол, у каждого свои тайны, — и оглянулась на стены замка. Лучи заходящего солнца чуть золотили квадратные зубцы, подчеркивая багровые тени провалов. Из замка до полянки не доносилось ни звука, точно эта стена — старое мертвое дерево, на которое не присядет отдохнуть птица, не заберется в поисках укрытия мелкий зверек.
Кота привыкла к постоянным звукам леса, трелям птах, шуршанию листвы… Здесь, на полянке жизнь играла красками красноватых лучиков заката в сухой траве, со стороны Ори доносилась журчаливая песня, за спиной живой переменчивой громадой стоял лес, будто огромный защитник и ненавязчивый помощник.
— А это еще кто? — с напряжением в голосе спросил Лай. — Судя по чересчур мускулистому телу и холщовым штанам, еще один твой неадекватный братец…
Кота настороженно обернулась и увидела приближающегося Кродоса. Босоногий мужчина, приветливо улыбаясь, спокойно шел по берегу Ори.
— Похоже, мне пора, — понимающе усмехнулась девушка. — Это Кродос. Не пугайся выражения лица — у него шрам. А сам он добрый и дружелюбный!
— Да-да, я помню, — Лай осторожно пощупал багровые следы на шее. — Что-то мне больше не хочется так активно дружить с твоими братьями…
— Я завтра приду, — задумчиво проронила Кота, поглаживая золотистый амулет на шее. — Ведь теперь могу делать все, что захочу! Ну, пока…
И побежала навстречу Кродосу. Поравнявшись с ним, шутливо ткнула в плечо.
— Обязательно меня так пасти? Сам же говорил, что шакти свободна…
— А кто говорит, что я кого-то оберегаю? — Кродос преувеличенно удивленно пожал плечами. — Я тут просто так — прогуливаюсь, любуюсь закатом. Смотрю — ты тоже гуляешь!
— Да-да, — хитро сощурилась Кота. — Почему бы нам не прогуляться вместе…
— До поселения, — невинно поддакнул мужчина и подмигнул, качнув головой: — Ты иди, я догоню.
Девушка кивнула и, оглянувшись, помахала рукой насупившемуся Лаю. Развернувшись, весело пошагала в лес. А Кродос приблизился к пареньку и мягко ухмыльнулся, оглядывая с головы до ног.
— Хотите сказать, что оторвете мне голову, если обижу Коту? — с вызовом спросил Лай, стараясь унять дрожь в непослушных коленях.
— Обидишь ее? — неожиданно расхохотался голубоглазый атлет. — Для этого придется как следует постараться. Даже Врадесу это не всегда удается!
— Это тот, который с седой челкой? — настороженно уточнил паренек.
— Да, — серьезно кивнул Кродос и пристально вгляделся в лицо Лая. — Он сказал, что ты… локки. Но я вижу, что душа твоя чиста. Не тронута ржавчиной жажды власти и могущества. Скорее, ты похож на отступника… пока.
— Пока? — исподлобья глянул на него парень.
— Магия дает ощущение превосходства над другими, — с грустью покачал головой мужчина. — Это сначала тешит самолюбие, далее входишь во вкус… А потом не можешь обходиться. И появляется острая нужда, поиск возможностей увеличить могущество, почувствовать себя выше равных… самым сильным. В душе поселяется постоянная неудовлетворенность, жажда, которую никто не сможет утолить. Она отравляет, лишает возможности жить, радоваться, любить…
С каждым словом Лай чувствовал себя все хуже. Потому что знал, что это правда. И давно испытывал страстное желание развить свои возможности и одновременный страх потерять себя, раствориться в магии.
— Хочу сказать одно, — проникновенно произнес Кродос, склонившись к самому уху, — не вмешивай в это Коту!
Потом заглянул в глаза, — Лая почти физически обожгла яростная вспышка, словно голубая молния, — и стремительно побежал следом за сестрой. Молодой человек зачарованно глядел за движениями невероятно высокого Кродоса. Он никогда не видел, чтобы люди так быстро передвигались. Вздохнув, тяжело закинул на плечо сверток с оружием и медленно двинулся в сторону замка.
Догнав Коту, мужчина весело расхохотался.
— Когда Врадес сказал, что ты нашла хахаля-локки, я подумал, что он еще после самогонки селянской не отошел!
— И что теперь? — мрачно глянула она. — Запретите мне с ним дружить, потому что он маг?
— Зачем тебе что-то запрещать? — недоуменно пожал плечами Кродос, — Во-первых, это бесполезно — я же знаю тебя! А во-вторых, — мужчина лукаво покосился на сестру, — надо же тебе на ком-то тренироваться…
Кота кивнула и подумала, что на следующее занятие нужно взять свои мечи и показать юнцу, что его железки — старый ненужный хлам!
— …быть женщиной, — невинно закончил брат и, оставив Коту стоять с непонимающим видом, быстро пошагал вперед.
В поселении ощутимо пахло похлебкой с грибами. Сглотнув обильную слюну, Кота вспомнила, что в последний раз ела на городском празднике… если можно назвать едой приторно сладкую непонятную массу, которой так настойчиво потчевали братья. Чилва хлопотала возле костра, помешивая длинной деревянной ложкой в котелке ароматное варево.
Старший брат кропотливо отесывал новенькое бревно, взамен того, что расколол в порыве ярости русоволосый Кродос. Деловитый и аккуратный, Ломлес даже не поднял головы, дабы поприветствовать возвратившихся. Чилва же нервно дернулась в сторону воспитанницы, но тут же вернулась к костру, не в силах бросить ужин на произвол огня. Тяжело вздохнула и бросила на Коту такой красноречивый взгляд, что та поняла — от объяснений отвертеться не удастся.
Под ложечкой засосало. Кота терпеть не могла подобных «объяснений». И всегда старалась всячески уходить от откровенных разговоров с кормилицей. Отчасти потому, что считала нравоучения ненужными, а в основном оттого, что не понимала и половины из витиеватых рассуждений. Как тогда, когда Чилва вдруг решила научить девочку «стрелять глазами». Кота долго не могла сообразить, чем стрелять и зачем бить в мужчин. Над ней потешались все, а синеглазый Врадес был особенно язвителен. С той поры избегать подобных «уроков» стало главным правилом.
