— Таша! — громкий крик раздался со стороны тропы.
— Лона! Ты еще здесь? — взволнованно воскликнула принцесса, спеша навстречу напуганной девочке, — почему не ушла?
— Не знаю, страшно стало, вдруг ты утонула?
— Тем более надо было идти за подмогой, — укорила ее Таша.
Вдвоем они поспешили прочь от злополучного места…
Тайна сестер была раскрыта, и жизнь в деревне вернулась в спокойное русло. Нару и Мирику достали из омута и с почестями похоронили. Родственники провожающих, боясь новых проклятий и преследований, отдали взятое у разбойника золото единственной родственнице сестер — Коре, но она отнесла проклятое богатство на омут, к старой мельнице и бросила в воду.
Ташу не благодарили, благодарить некромантов за работу не принято, но и без оплаты не оставили. С ней рассчитались продуктами: сушеным мясом, сыром и лепешками. Кора подарила свое старое платье, и накидку из овечьей шерсти.
Так Таша вернулась к Кагире, и они продолжили свой путь. Дни тянулись за днями, а путники все шли на юг. Редкие пешеходы провожали их взглядами, всадники, проносясь мимо, обдавали грязью, летящей из-под лошадиных копыт.
Последние дни погода стояла прескверная. Небо разразилось грозой. Холодный дождь молотил по плечам и голове, укрытой капюшоном плаща. Дорогу размыло, и грязь липла к обуви комьями. Таша едва поспевала за Учителем, который, казалось, совсем не замечал непогоду. Их путь лежал к началу Темноморской дороги в городок под названием Алый Лем.
Устав от долгого молчания, Таша нагнала идущего впереди Учителя, поравнялась с ним и спросила:
— Могла ли я упокоить мертвячку силой?
— А ты пробовала? — в голосе Кагиры прозвучала усмешка.
— Пробовала. Не получилось: она убежала, но потом вернулась опять. Это было неприятно и гадко, словно я избила несчастное существо, которое пришло просить помощи. Я пожалела о своем поступке. Потом я говорила с «ней», просила ее отпустить девочку, и она послушалась, — голос Таши взволнованно подрагивал, слова путались, предложения получались нестройные и сбивчивые, — я говорила с ней на равных. Правильно ли я поступила?
— Ты и сама знаешь ответ. Мы все равны и едины, дитя. И земля, и поток, и люди, и эльфы, и гоблины, и живые и мертвые. Мы едины. Мы переходим из одного состояния в другое, как перетекает из сосуда в сосуд вода. Помни это. Помни, и не думай, что тот, кто стоит перед тобой, так уж сильно от тебя отличен. Смотри на него, как смотришь на свое отражение в зеркале. Мы все едины.
Учитель часто говорил загадками. Над его словами приходилось долго думать. Порой это раздражало девушку, ведь ответ, простой и точный, хотелось узнать поскорее. Запутавшись в мыслях Кагиры, она спросила с напором:
— Едины? Почему тогда одни пируют во дворцах, а другие гниют в подземельях? Почему одни рвутся к свету, а другие отдаются тьме? Почему одни убивают, а другие берут на себя их вину? Почему одни готовы любить, а другие бегут от любви прочь?
— Потому, что пирующие во дворцах, не замечают, что дворцы их давно стали склепами, а яства тленом, потому что свет, порой, заметен лишь из непроглядной тьмы, потому что честь и верность важнее смерти, потому что чаще всего бегут от любви те, кто любит по-настоящему…
— Если смерть не так сильна, как кажется, почему нет никого, кто смог бы вырваться из ее объятий?
— Ты сомневаешься в том, что возвращение к жизни возможно? — нависая над девушкой грозной тенью, прорычал Кагира.
Голос Учителя прозвучал так сурово и строго, что Таша мгновенно прекратила свои расспросы и испуганно втянула голову в плечи, спрятавшись поглубже в капюшон. Но потом, набравшись смелости и решив добиться своего, дерзко заявила:
— Сомневаюсь! Вы всю жизнь искали способ воскрешения из мертвых, но никого так и не вернули назад.
Кагира вздохнул глубоко и хрипло, опустился на землю и постучал ладонью по придорожной траве, приглашая Ташу сесть рядом.
— Подойди ближе, дитя. Я расскажу тебе кое-что о своем прошлом. Пусть эта история разрушит твои сомнения.
Таша, виновато потупившись, послушалась и села рядом с Учителем. Раскачиваясь из стороны в сторону, Кагира стал повествовать о былых временах. Его свистящий голос звучал монотонно и тихо, смешиваясь с писком птиц и шелестом листьев.
— Слушай, дитя. Это случилось давно. Когда мать моего последнего и единственного ученика бежала с семьей из Апара, она тайком провела через границу любимого коня. Если ты не знаешь, лошади и собаки считаются в Апаре бесценным достоянием, которое под страхом смертной казни запрещено вывозить за пределы государства. Нарушители этого закона жестоко караются, а животные, каким-либо образом пересекшие границу страны безжалостно уничтожаются. Мать моего ученика оказалась упрямой женщиной. Она спрятала жеребца и не показывала его никому. Апарские шпионы прознали о том, что драгоценного коня держат в одной из конюшен на окраине Королевства и прирезали его. Тогда, дитя, убитая горем хозяйка обратилась ко мне. Я пообещал ей поднять любимца, но, с одним условием — жеребец останется у меня. Тогда я начал творить свои опыты по воскрешению. К сожалению, конь так и не ожил до конца. Он застрял на границе между смертью и жизнью: ничего не ел, только пил воду, дышал, и сердце его билось, но плоть оставалась холодной и неуязвимой.
— Ты говоришь про Таксу — коня Фиро? — глаза Таши стали круглыми от удивления.
— Фиро он достался лишь после моей смерти, — уклончиво ответил Кагира, и в душу принцессы снова полезли неприятные догадки.
Поняв, что ученица готова засыпать его вопросами, зомби поднялся на ноги и, сердито фыркнув, погрозил ей узловатым пальцем с опасным ногтем на конце:
— Хватит расспросов. Пора идти. Настанет время, и ты узнаешь все, а на сегодня хватит…
Когда лес окружавший тракт, расступился, и на горизонте заблестели крыши домов, Кагира остановился и развернулся к Таше.
— Дальше двинешься одна, — сказал он не терпящим возражения голосом, — в Алом Леме возьмешь наемную карету, что едет в Сибр. Это последний королевский город, он стоит на границе с Темноморьем, там я тебя отыщу.
Не задавая лишних вопросов, Таша послушно кивнула. Кагира тенью скользнул в придорожный овраг и растворился в редкой траве. Принцесса восхищенно проводила его взглядом, недоумевая, как столь огромное существо может так ловко скрываться в местах, где и зайцу спрятаться было бы нелегко. Закинув на плечо кожаный мешок с нехитрыми пожитками: парой сухих лепешек и флягой воды, девушка миновала поворот, свернула на идущую через клеверное поле тропу и уверенно зашагала к виднеющимся вдали жилищам.
