Карине смиренно кивнула.
Йоаким был таким привлекательным и элегантным, каким не должен был быть в ее присутствии. Карине было больно снова видеть его. Она постоянно подавляла свои чувства к нему, но они только крепли с годами. А чувства пятнадцатилетней девушки – это уже взрослые чувства. Любовь и боль неразделимы, и никто не в силах защитить себя от них, независимо от возраста, это старая и банальная истина.
Карине теперь переживала это.
– Привет, Карине, – дружелюбно произнес он.
– Привет, – хриплым шепотом ответила она, негодуя за это на себя.
Вежливо осведомившись о ее здоровье, он приступил к делу.
– Вчера я встретил одного странного типа. Он сказал, что знает тебя.
– Его зовут Руне?
– Да. Откуда тебе это известно?
– Ты же сказал: «странный тип». На самом деле он замечательный человек.
– Мне тоже так показалось.
– Что он хотел?
– Он… – Йоаким замялся, но потом нашел нужные слова: – Он рассказал мне, что один человек осквернил тебя, когда ты была ребенком.
Карине сжалась, как от удара.
– Он не мог этого сказать, – с горечью произнесла она.
– Но он сказал это! – решительно произнес Йоаким. – Почему ты молчала об этом? Ведь никто ничего не знал. А такие поступки должны повлечь за собой наказание. И это надо было сделать давным-давно!
Отвернувшись, она сказала:
– О таких вещах не говорят.
– Да. Но человек может испортить себе жизнь, не говоря об этом. Ты как раз так и поступала. Мы все совершенно не понимали твоего поведения.
– Я вела себя странно?
– Не всегда. Но когда речь заходила о любви или влюбленности, ты тут же исчезала. Это заметили все.
– Все об этом знают? – жалобно произнесла она.
– Нет. Только я один. Пока.
Последнее его слово снова заставило ее сжаться.
Заметив это, Йоаким стал мягче.
– Дорогая Карине… – сказал он. – Этот Руне сказал, что несколько дней назад на тебя снова было совершено нападение, и что ты… среагировала агрессивно.
– Он сказал, что я сделала?
– Нет. Он сказал только, что об этом не стоит говорить. Он попросил меня помочь тебе оправиться от всех тех ударов, которые ты пережила в детстве. Ведь ты же была еще совсем ребенком!
«О, ты не знаешь, Йоаким, – подумала она. – Ты еще не знаешь, что я наделала! Ты думаешь, я могу забыть о том, что этого человека закопали в землю, словно какой-то мусор?»
– Карине, ты думаешь, я не смогу понять тебя? – взволнованно продолжал Йоаким. – Никто в мире не может это понять лучше, чем я. Дело в том, что в семилетнем возрасте я тоже подвергся нападению.
– Ты?
– Да. Со стороны мужчины.
– Но, Йоаким…
Она тут же забыла о своих бедах, беспокоясь за него, и это благотворно подействовало на нее.
– Но Криста спасла меня. Я до сих пор не понимаю, как это ей удалось, она просто свалилась откуда-то на этого мужчину.
Карине непроизвольно взяла его за руку, и это был первый случай, когда она сама так поступала.
– Я слышала, Криста способна на многое. Просто она не хочет это показывать.
– Криста происходит из рода черных ангелов и демонов ночи, – улыбнулся Йоаким. – Я слышал об этом, хотя считаю это просто фантазией. Так вот, возвращаясь к этому нападению, я хочу сказать, что, хотя это нападение и не привело ни к какому результату, мне до сих пор снятся об этом кошмарные сны. Такие вещи оставляют след на всю жизнь, человек никогда не может полностью от этого отделаться.
– Но я стала такой… холодной, такой пугливой!
– По отношению к парням? – мягко спросил он.
– Да. О, Йоаким, мне так хочется вести себя нормально, но я превращаюсь в камень, как только…
Она вдруг обнаружила, что держит его за руку, и тут же отдернула свою. Йоаким решительно взял ее за руку сам.
– Спокойно, Карине, – сказал он, – Ты думаешь, что я такой, как Иосиф? Тебе ведь только пятнадцать, а мне уже двадцать один. Я хочу стать твоим другом, понимаешь? Другом, на которого ты всегда можешь положиться. Ты же знаешь, между нами нет эротического влечения!
«Я знаю! – подумала она. – Ах, дорогой Йоаким, ты нечего в этом не понимаешь!»
И могла ли она рассказать Йоакиму о своих запутанных чувствах к нему?
О том, что она грезит о нем наяву, тоскует по нему, зная при этом, что если ее чувства станут еще сильнее, она уедет куда-нибудь подальше, чтобы его не видеть. Потому что она не вынесла бы поражения. А поражение ожидало бы ее в любом случае: либо она сразу же потеряла бы его, либо просто отказалась бы принять доказательства его чувств к себе, что тоже означало бы разрыв.
– Мне хотелось бы стать твоим другом, Йоаким, – тихо сказала она, улыбнувшись застывшими губами. – Спасибо тебе за твою доброту! Но… не говори никому о том, что… произошло со мной!
– Я должен это сделать.
– Нет, прошу тебя, не надо!
– Это нужно сделать ради спокойствия твоих близких. Ведь они так озабочены твоим поведением.
Она осмелилась взглянуть на него, хотя до этого лишь тайком любовалась его прекрасным лицом. Взгляды их встретились.
И бремя страшных воспоминаний свалилось с нее, она почувствовала себя очищенной от скверны, она уже не была самым презренным человеком на земле. Ведь он тоже пережил нечто подобное, он мог понять ее горечь.
Но все-таки их нельзя было сравнивать. Ведь она не рассказала ему о мертвом человеке в лесу.
Не получив от нее ответа, Йоаким продолжал:
– Руне хочет, чтобы твоя семья узнала об этом. И он хочет еще, чтобы у тебя была собака.
– Я тоже этого хочу, – ответила она, просияв. – Сразу, как только я встану с постели! Вздохнув, она добавила:
– Мне не хочется, чтобы ты говорил кому-то об этом. Но я не могу препятствовать тебе в этом.
– Да, не можешь, – ответил он, вставая. – Увидимся!
Он пошел к двери, а она мысленно кричала ему вслед: «Йоаким! Не уходи, останься со мной!»
Но он не мог читать мысли.
Йоаким рассказал своим родителям о том, что произошло с Карине в детстве. В детали он не вдавался, потому что ничего не знал. Они были просто в ужасе, и Криста тут же позвонила Ханне, которая, в свою очередь, рассказала об этом остальным родственникам. Узнав об этом, Мари безутешно зарыдала, поняв, насколько легкомысленно она сама относилась к тем чувствам и связям, от которых Карине шарахалась.
В этот вечер многие пересмотрели свою жизнь.
Ханне и Ветле сидели за столом в гостиной, подавленные и беспомощные. Тем более, что им только что позвонили из больницы Уллевол. Ионатана забрали на Виктория Террасе, а потом отправили в Германию. Почему? В больнице об этом ничего не знали.
– Мы хотели только добра своим детям, – с горечью произнес Ветле. – Мы отослали их из дома, а это все равно, что вырвать у себя из груди сердце. Мы хотели защитить их от Тенгеля Злого, но мы забыли о том, что мир сам по себе может быть не менее злым.
