— Между прочим, — оружейник медленно повернул клинок, любуясь вспыхивающими на долах искорками, — этому клинку доводилось встречаться и с обладателями топоров… и не худших, далеко не худших… но, как оказалось, излишне самоуверенных.
Он снова поднес лезвие почти вплотную к лицу, провел свободной ладонью над клинком, медленно начал опускать ее — и, замерев на миг в каком-то волоске над сталью, стремительно отдернул ее назад. Зажмурился, выдохнул и, открыв глаза, протянул Огонек мне, в точности повторив мой собственный жест.
— Благодарю, Ваше Высочество, — отрывисто произнес он. — За оказанную мне высокую честь.
— Ответную благодарность воздаю я вам, Мастер Оскинор.
Возвышавшаяся за моей спиной Юлла издала некий неопределенный горловой звук.
— Я не нуждаюсь в напоминаниях, леди, — проклятье, если бы это не было совершено непредставимо, то я поклялась бы, что мастер-оружейник при этих словах подмигнул мне. — Советник Торк сообщил мне, что вы торопитесь, — но в моей мастерской я буду решать, на что необходимо потратить драгоценное для всех нас время.
Или все же подмигнул?!
— Я нисколько не желала высказать вам неуважение, Мастер, — еще одно чудо — ни разу до этого мне не доводилось слышать из уст моей спутницы что-либо, столь напоминающее извинение. — Но лишь подумала, что достопочтенный советник Торк не сумел правильно объяснить, что мы очень сильно торопимся.
— Достопочтенный советник Торк, — хмыкнул гном, подходя к книжному шкафу, — мечтает, чтобы вы покинули пределы его владений быстрее поросячьего визга…
Я не успела разглядеть, что именно проделал Оскинор — коснулся ли какой-то полки, нажал на спрятанную среди прочих паркетин особую дощечку или сотворил нечто другое, — но книжный шкаф, вместе со скрываемой им каменной стеной двухфутовой толщины, быстро отъехал в сторону. Будь на моем месте человек, он, вне всякого сомнения, узрел бы в этом вмешательство колдовских сил — ибо его уши не смогли бы уловить натужный шорох могучего механизма в потолке.
За стеной же находилась небольшая пещера, в точности соответствующая моему первоначальному представлению о мастерской гнома-оружейника. Три разновеликих верстака и две стены поблескивали холодом смертоносной стали.
— Так вот, моя эбеновая леди, — продолжил гном, проходя вглубь. — Хоть я и не обязан это делать, но исключительно из уважения к Ее Высочеству сообщаю вам, что один лишь взгляд на сей легендарный клинок сказал мне много. Больше, чем я бы мог узнать за добрых три часа изучения ладони принцессы… с лупой… и без оной… или иных, хе-хе, антропометрических исследований. Клинки, подобные этому, да будет вам известно, весьма разборчиво подбирают себе…
— Хозяев? — пискнул Санчо.
Мастер Оскинор неторопливо достал из нагрудного кармана пару квадратных очков, тонко блеснувших золотом оправы, аккуратно нацепил их и лишь после этого пригвоздил несчастного Санчо взглядом строгого школьного учителя.
— Партнеров. А еще точнее — друзей.
Я второй раз за последние минуты искренне порадовалась, что эльфы не умеют краснеть. Ай да Огонек. Тихоня-меч, смирнехонько висевший чуть ли не в самом дальнем и темном углу Личного Королевского Арсенала. И, кстати, на Аэнга-ключника этот тихоня не иначе как затмение навел, иначе получила бы юная принцесса для своих помахушек не великий клинок, а… вертел с дворцовой кухни.
— Признаюсь, — становясь рядом с ближайшим верстаком, сказал Оскинор, — в первый момент, когда достопочтенный советник Торк изволил связаться со мной, я надумал подобрать столь нежданной гостье что-нибудь простенькое… вроде вот этого дерринджера, — крохотный пистолетик с белой костяной рукояткой легко уместился на широкой гномьей ладони, — или «шипучки», — совершенная в своем уродстве угловатая штуковина, похожая на оголовник кувалды, к которому по ошибке или недомыслию приделали рукоять от игрушки юного гномика. — Но! — То, как почти небрежно мастер Оскинор опустил оба вышеназванных предмета обратно на верстак, означало, как я догадалась, чуть ли не высшую степень презрения, которую гном-оружейник мог проявить к творениям своего ремесла. — Давать это в пару к вашему клинку, принцесса, было бы воистину кощунством, и хвала Подгорным Богам, что они не позволили ему свершиться! Подходите, Ваше Высочество, — махнул он мне, — не жмитесь на пороге. Сейчас мы поглядим, найдется ли у меня что-нибудь, достойное висеть на одном поясе с одним из Легендарных.
Наверное, я все же действительно неправильная принцесса. Не думаю, чтобы хоть одна из моих сестер смогла бы вот так спокойно ступить в этот зальчик, где с трех сторон на тебя ледяным водопадом обрушивается спокойная высокомерная уверенность смертоносного металла. Они всегда предпочитали теплое дерево луков, древнего оружия истинных Перворожденных, и на уроках фехтования появлялись с видимой неохотой — хотя минула уже без малого эпоха с того дня, как эльфы оценили всю красоту искусства «плетения стальных кружев». А, оценив, переняли его у людей и взрастили до недосягаемых для тех вершин.
И уж подавно они не спускались в полутемный подвальчик Стражи, где звонко щелкают курки и затворы, капает масло, колыхаются чашечки ювелирных весов со сверкающими столбиками пуль и шуршат серые струйки тщательно отвешиваемого пороха. Где никому нет дела до того, занесены имена несчетных поколений твоих предков на драгоценный аммельский мрамор или же поднятый среди ночи приходской священник долго морщит лоб, подбирая имя для орущего свертка из оставленной у дверей церквушки корзинки.
Они никогда не поймут… не узнают то, в чем я долго не могла признаться себе самой, — что запах пороха может пьянить не хуже звона клинков, а радость от упавшей мишени не становится меньше из-за того, что в нее попала не «благородная» стрела, а «презренная» пуля.
— Мечи, подобные этому, — гном бормотал настолько тихо, что на миг я усомнилась — а предназначены ли эти слова для моих с Юллой ушек, — имеют свой склад, свой характер. Кого-то наделили им Мастера, создавшие их… к примеру, знаменитые «кровавые» клинки Льера Мамро… неспокойные, так и норовящие выпрыгнуть из ножен… немало их владельцев отправились к Великому Огню раньше срока благодаря своим мечам. А вот Ласс-Хромуля был кузнецом-поэтом… его клинки любили спокойно полежать в богатых ножнах среди красоты дворцов, а уж если выбирали стену сырого чердака, то можно было не сомневаться, что бумаги, которых коснулось перо хозяина этой каморки, его внуки, если он, хе-хе, успеет признать их законными, будут торговать по весу бриллиантов.
