Точнее — обмякла.
На вид вампирке было не больше двадцати. Конечно, определять возраст этих тварей на вид — занятие весьма неблагодарное, но, откинув спутанную массу черных волос, я разглядела на шее своей добычи явственный след укуса. Похоже, эта несчастная была обращена не больше пары месяцев назад — как раз перед первыми исчезновениями в округе. Но эта девушка явно не простая крестьянка — тонкие изящные руки, гладкая кожа, да и черты лица слишком правильно-европейские для жительницы захолустной деревушки.
Изрядно удивило меня то, что вампирка была полностью обнажена. Такое в моей богатой практике встречалось нечасто. Обычно голышом разгуливают оборотни, вампиры же, наоборот, стараются не просто одеваться, а обзаводятся целым гардеробом, иногда и весьма внушительным — правда, тяга к моде двух-, трехвековой давности порой играет с ними злую шутку.
Единственное, до чего я смогла дофантазировать, — что моя новая знакомая пыталась подобным образом заманивать своих потенциальных жертв в более удобные для трапезы места. Все необходимые для этого… части тела у нее были на месте и вполне соответствующих размеров, разве что волосы все же не мешало хоть иногда расчесывать.
Тут вампирка попыталась вяло трепыхнуться — живучие же все-таки твари мои подопечные, здоровый мужик после такого удара полчаса еще бы провалялся как миленький, а то и вовсе копыта бы отбросил! Пришлось выйти из задумчивости и позволить Ласке, давно уже нетерпеливо подрагивающей в правом кармане плаща, выпрыгнуть наружу и захлестнуть шею твари.
Как она взвыла!
— Что, больно? — участливо осведомилась я, поигрывая концом цепочки. — Жжет?
— С-сними… ж-жжет…
— Меньше дергайся, — посоветовала я. — А то чехольчик прорвется.
Еще одно свидетельство того, что девушка превратилась в кровососку сравнительно недавно, — раз моя магическая цепочка причиняет ей такую боль даже сквозь двойную холстину. Иммунитет к серебру вырабатывается веками, но, проживи она в этой ипостаси хотя бы полста лет, реагировала бы на Ласку не в пример спокойнее.
— Жжет… больно… сними…
— Сниму. Но сначала ты мне кое-что расскажешь.
— Чш-што тебе надо?
— Для начала — сколько вас и где вы…
Видимо, последствия знакомства с осиновым колом миновали у вампирки далеко не до конца — замах растопыренной пятерней с криво обломанными ногтями вышел неловкий, да и вообще замедленный по сравнению с обычной для тварей реакцией. Я без труда отшатнулась назад и легонько хлестнула по тянущейся к моему горлу руке свободным от чехла концом Ласки. Вампирка взвыла еще раз и отдернула руку, старательно зажимая дымящуюся рану.
— Хочешь еще раз?
— Не с-скажу. Ничего тебе не с-скааш-ш-ш-хр-хр-р! — конец фразы перешел в хрип, когда Ласка, повинуясь моему мысленному приказу, слегка стянула свою петлю вокруг шеи пленницы.
— Сколько вас?
— Т-трое…
— Врешь! — я сделала вид, что собираюсь замахнуться цепочкой, и вампирка со сдавленным хрипом сжалась, пытаясь как можно глубже втиснуться в нору под корнем.
— Ты — не та, что напала на парня в деревне к западу отсюда. Значит, в гнезде, кроме тебя, есть минимум еще один новообращенный. Плюс сам Хозяин, но я никогда не поверю, что самый очумевший от собственного могущества вампир попытается основать гнездо в одиночку. Еще раз — сколько вас?
— Четверо.
Это уже больше походило на истину. Правда, проверить эти сведения я не могла, так что оставалось лишь понадеяться на то, что соврать второй раз у твари бы не хватило фантазии.
— Где вы обосновались?
— Отпусти…
— Отпущу, — я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно тверже. — Как только ты отведешь меня к гнезду. Мне нужен ваш Хозяин — а мелочь вроде тебя никого не волнует. Покажешь, где я смогу его найти и сможешь валить хоть на все четыре стороны одновременно.
— Обманешь…
— Думай. Я — охотница, убиваю за деньги, без предоплаты и муху пальцем не трону. За кого мне заплатят больше — за свежеобращенную дуреху или настоящего заматеревшего кровососа?
Вампирка последовала моему совету и задумалась. Я искренне понадеялась, что сей несвойственный тварям процесс не заставит ее мозги лопнуть от натуги. Рамон, помнится, рассказывал, как ему удалось прикончить чертовски опасную тварь — то ли зомби, то ли мумию какого-то древнего жреца, прокричав ему какую-то детскую загадку. Тварь тогда отвлеклась от окружающей ее реальности настолько, что даже не заметила, как у нее под ногами заботливо раскладывают костер из всего, что только нашлось подходящего для этой цели в гробнице. Хороший метод — для тех, кто, подобно Рамону, владеет полудюжиной древних языков, на которых говорили племена, сгинувшие с этой земли задолго до ацтеков.
— Поклянись, что отпустиш-шь.
— Клянусь Святой Девой Марией, что отпущу тебя сразу, как только ты укажешь мне гнездо, — быстро сказала я. — А также апостолом Петром, апостолом Павлом, апотолом Фомой, святой Бригиттой, святым Себастьяном…
— Хватит, — простонала вампирка, зажимая уши. — Прекрати.
— Ах да, прости. Я и забыла, что ты не можешь слышать святых имен…
— Издеваеш-шься…
— Веди, — коротко скомандовала я, дергая за цепочку. — Ты ведь не хочешь, чтобы мы добрались до места с первыми лучами солнца?
Я предполагала, что гнездо находится где-то недалеко, — и не ошиблась. Меньше чем через час мы вышли к склону потухшего вулкана, и моя проводница ткнула рукой в черное пятно в сотне ярдов выше по склону.
— Там. Пещера.
— Сейчас в ней кто-нибудь есть?
— Нет. Все уш-шли, — прошипела вампирка и, подумав, добавила: — Отпусти. Ты обещала.
— Отпущу-отпущу, не дергайся, — рассеянно отозвалась я, вглядываясь в пятно. — Только сначала давай поднимемся туда и удостоверимся, что ты выполнила свою часть соглашения.
— Я не обманула.
— Тогда шевели копытами. Быстрее поднимемся — быстрее избавишься от серебра на шее.
То, что моя пленница не соврала, я поняла еще на полпути к пещере — амулет начал подергиваться вновь, но не резкими рывками, как он обычно реагировал на приближающихся тварей, а мелкой мерной дрожью. А это как раз и означало, что тварей впереди нет, но есть место, где они бывают регулярно и подолгу.
Первый гроб обнаружился в двух десятках шагов от входа в пещеру.
— Видиш-шь, — от нетерпения вампирка начала подпрыгивать в каком-то странном подобии индейского танца. — Я не обманула. Отпусти.
— Это твой гроб? — с любопытством спросила я. Роскошное изделие из темного лакированного дерева, крышка обшита темным — кажется, красным — бархатом, по углам свешиваются массивные кисти. Наверняка он еще и выложен изнутри чем-то мягким… хотела бы я каждую ночь спать в чем-нибудь столь же комфортабельном! Какая несправедливость — тратить столько усилий на мертвеца, которому, в общем-то, должно быть глубоко наплевать, раньше или позднее доберутся черви до его плоти, тогда как множество живых людей вынуждено довольствоваться куда меньшим!
