— Разве я колдую? — хмуро отвечает Гарри, продолжая рассматривать статуэтки.
Профессор Снейп наклоняется и поднимает смятую бумажку, легко расправляет ее и произносит заклинание — на листочке проступают письмена. Он читает их нараспев, с удовольствием отмечая открывшуюся дверь. Оба молча выходят в очередной коридор.
* * *
— С вами все в порядке? — спрашивает Снейп, замечая, как Гарри, чудом не вписавшись в угол, отшатнулся и застыл у стены.
Превозмогая головокружение, Гарри открывает глаза и уверенно кивает:
— Да, все нормально.
Взгляд профессора скользит по бледному лицу, отмечая посиневшие губы и расширившиеся зрачки. Тонкие губы кривятся в едва заметной усмешке.
— Тогда идемте, — предлагает Снейп и, помолчав немного, добавляет. — Нужно поскорее пройти третий этап, сделав это с наименьшими потерями.
— Третий?
— Да, по замыслу Лорда испытания здесь рассчитаны на одного выжившего человека, которого он попытается ослабить при помощи зачарованных предметов и мелких травм. Неприятных, но несмертельных, — Снейп смотрит на пытающегося сохранить равнодушное выражение лица студента и ускоряет шаг.
Слишком пристальное внимание профессора заставляет подумать о том, чем его отвлечь. Как назло, ничего хорошего в голову не приходит, и Гарри только сильнее морщится, стараясь не замечать усилившейся одышки и потемневшей ладони левой руки. Видимо, с сундуком и в самом деле не все было так просто. Впрочем, привычка говорить первое, что придет на ум, возникшая здесь, в резиденции Лорда, также никуда не делась, поэтому не удивительно, что после получаса тишины Гарри удается остановить профессора Снейпа прямо посреди коридора, обратившись к нему вдогонку с одним-единственным вопросом:
— А почему вы вообще решили примкнуть к Темному Лорду и стать Пожирателем смерти?
И остановиться самому, с ужасом осознав, что задал его вслух.
* * *
— Вы что-то сказали, Поттер? — голос падает до шепота к концу фразы, и Гарри делает несколько шагов назад, понимая, что явно перешел черту.
И отвечает почти неслышно:
— Н-нет, — нервно сглатывает, пытаясь говорить четче. — Ничего, сэр.
Продолжает отступать в полумрак.
— Уверены? — не оборачиваясь, уточняет профессор, скрещивая руки на груди и чуть наклоняя голову вперед.
Гарри кивает, позволяя себе этот бесполезный жест, делает еще один маленький шаг и останавливается, услышав ровное:
— Подойдите сюда, — подкрепленное нетерпеливым: — Я жду.
На исполнение приказа уходит несколько секунд. Гарри подходит к своему преподавателю, становясь справа от него.
— Сэр, я…
— Вы не можете контролировать свою речь? — холодно интересуется Снейп, глядя перед собой.
— Нет, могу. Я…
— Испытываете проблемы с памятью?
— Нет. Сэр…
— Получаете удовольствия от вторжения в мою частную жизнь?
— Простите…
— Боитесь меня больше, чем Темного Лорда, — тем же тоном спрашивает Снейп и, наконец, поворачивается к Гарри, который, встретившись с ним взглядом, машинально отвечает:
— Да.
Оба молчат.
— По крайней мере, честно, — заключает Снейп, рассматривая своего студента. — Идемте.
И продолжает путь.
Гарри выдыхает, давая себе возможность мысленно высказать все о своем умении задавать вопросы и нарываться на неприятности. Внутренний диалог продолжается до тех пор, пока Снейп, не сбиваясь с шага, решает обратиться к нему:
— Что касается вашего вопроса, Поттер, я отвечу на него, но сначала послушаю ваши собственные соображения на этот счет.
— Сэр?..
— Попытайтесь ответить. У вас достаточно исходных данных.
Гарри задумывается и, опасаясь долго молчать, начинает рассуждать вслух:
— У меня есть предположение, что это как-то связано с моим отцом, вашей учебой в школе…
— Конкретнее.
— Возможно, вы… не знаю… хотели ему отомстить. За историю с Люпином.
— За спасение своей жизни? — иронически осведомляется Снейп. — Любопытная теория.
Гарри признает, что это действительно абсурд.
— Тогда, может быть, Люпину… Хотя… У вас же был более простой способ — рассказать остальным…
— Вот именно. Подумайте еще, Поттер, и не забудьте учесть, что не все в этом мире вертится вокруг вашей семьи.
Минутная пауза.
— Сдаюсь.
— Не слишком приятно, но ожидаемо, — констатирует зельевар, продолжая идти. — Вы можете назвать хотя бы цели Темного Лорда?
Гарри отвечает, не раздумывая:
— Убивать грязнокровок.
— Это развлечение, Поттер. Сомнительное развлечение, практикуемое некоторыми одиозными его последователями. Не более того.
— Может быть, убить меня?
— Уже лучше. Ваша гибель в случае неприятия вами его идей и предложения о сотрудничестве действительно была одной из целей, которую преследовал Темный Лорд с момента вашего рождения. Ну а что было прежде? К чему он стремился, пока не услышал пророчество?
— К власти?
— Совершенно верно, как и любой лидер, он стремился к установлению своего господства над страной, которое бы позволило ему исполнять задуманное, не оглядываясь на правящую верхушку и предписания министерства. Чего он хотел добиться?
— Чтобы в Хогвартсе учились только дети из семьи волшебников?
— Кто вам сказал такую чушь? Вы путаете Темного Лорда с Салазаром Слизерином, наследником которого он, в самом деле, был, но ни в коей мере не разделял его идеи. Впрочем, школе Хогвартс Лорд действительно отводил важное место в своих планах, но совершенно по другой причине: он хотел контролировать будущее своей страны и выступал за кардинальный пересмотр учебных программ и заклинаний, преподаваемых детям. По его мнению, ведущим разделом должна была стать боевая магия, включающая все разделы и те заклинания, которые до настоящего времени запрещены министерством — и нет, речь не о непростительных. В черных списках министерства содержится немало чар, относящихся, в том числе, и к защитным.
— Но тогда какова же его главная цель?
— Изменить мир в масштабе, по крайней мере, отдельно взятой страны. У него была своя модель общественного устройства, которую он собирался внедрить.
— Насильно, ценой гибели многих людей? Волшебники же не хотели перемен, тем более таких… Жить по сценарию Темного Лорда… Бр-р…
— Не хотело министерство, Поттер. Люди их отчаянно желали, но им препятствовала старая гвардия во главе с Фаджем, которого устраивал прежний порядок, и всеми своими действиями его подчиненные сопротивлялись изменениям, консервировали отсталость. Посмотрите сейчас на нашу страну, Поттер, — это рядовое европейское государство, каких в мире десятки, а ведь еще сто лет назад Британия была империей и, обладая мощнейшим флотом, фактически правила миром. Куда это все ушло? И почему мы должны мириться с этим?
