— Томо! — сказала Кэми.
— Битая бутылка, — коротко ответил Джаред.
— Извини, — сказала Кэми, как только Томо провальсировал прочь из кухни с бокалом лимонада в руках.
«Кэми, все отлично», — сказала Джаред. В ее кухне он смотрелся особенно высоким, большим и с резкими чертами лица, и инородным, совсем не так, как в лесу.
— Я подумал, что все это выдумал, — очень тихо сказал он.
Кэми услышала, что осталось невысказанным. То, что люди говорили ему: создает себе фантазию какого-то далекого идеала, того, каким он представляет себе дом, чтобы компенсировать домашнюю обстановку, не способен справиться с реальностью. Не по-настоящему. Не по-настоящему.
— Я думал, я тебя выдумал, — все еще тихо, продолжил Джаред.
— Что ж, — сказала Кэми. — Это не так. Хочешь лимонада?
— Ага, давай, — сказал Джаред.
Он продолжал топтаться на месте, когда Кэми прошла и села на диван со своим лимонадом. Это был долгий день. Не только потому, что они сделали крюк через лес, а еще и из-за разговора в офисе и возникшей необходимости вытаскивать на свет то, о чем она предпочла бы умолчать. То, о чем она даже думать не хотела: кто-то столкнул ее в колодец. Кто-то пытался ее убить.
Кэми была определенно настроена, разгадать загадку и написать об этом историю. С нею все будет хорошо. Но сейчас она устала и все, на что у нее хватало сил, это сидеть, уставившись в окно, и чувствовать холод и страх.
— Тебе не нужно бояться, — сказал Джаред, откинувшись на диване у нее за спиной. Его дыхание всколыхнуло ее волосы. — Я поверил тебе.
— Да, — сказала Кэми. — Потому что ты знаешь, что я говорю правду. — Она даже не смотрела на Джареда, пока переваривала реакции всех остальных, находившихся в штабе. Ей и не нужно было: сердце никогда ее не предавало. На Джареда всегда можно положиться. Но до этого он не был реальным. Теперь все было по-другому.
«Да», — сказал Джаред.
— Теперь это не односторонне, — резко добавил он.
Кэми продолжала смотреть в окно.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она, и ее голос дрожал.
Он сказал:
— Я тоже всегда на твоей стороне.
Кэми совсем чуть-чуть отклонилась назад и позволила своей спине покоиться у него на груди. Он не отодвинулся, хотя, услышав его дыхание, она подумала, что, возможно, ему бы хотелось. Он был цельным, настоящим, у нее дома и в солнечном свете. Она почувствовала теплый изгиб его шеи, уловила его дыхание, которое отдавалось шепотом в ее волосах.
— Да, — пробормотала Кэми. — Я знаю.
Как только она заговорила, он отодвинулся. Кэми развернулась на диване и посмотрела на него. Она вспомнила, как он отлично вписывался в лес, и снова подумала, каким инородным он кажется здесь, в ее доме.
— Так вот, — начал Джаред, грубым голосом, как в день их первой встречи. Он не смотрел на нее. — Что я могу сделать, чтобы сделать тебя счастливой?
— Я не понимаю. — Кэми мысленно потянулась к нему, но он воздвиг свои стены, а лица его она не могла видеть, потому что он все еще сидел отвернувшись.
— Никто и никогда не был счастлив прежде, когда я находился рядом, — сказал Джаред. — Я просто оказываю такой эффект на людей. Я хочу, чтобы ты была рада тому, что я здесь. Я очень сильно этого хочу, но понятия не имею, как это осуществить. — А потом он взглянул на нее, уставившись бледными глазами. Он почти никогда на нее не смотрел, но, если все же это делал, то его внимание было абсолютным и очень тревожащим. — Я сделаю все, что ты хочешь. Все, что тебе нужно, — это сказать мне.
Кэми прикусила губу.
— Я счастлива, что ты здесь.
На вкус это было ложью, а они прежде никогда не лгали друг другу. Кэми невольно отвернулась от него. Ее взгляд упал на собственные сцепленные руки, хотя она и знала, что сейчас, больше, чем когда-либо, она была похожа на врушку.
Она не была врушкой. И не была несчастлива от того, что он здесь: просто, все было сложно. Он был таким надежным у нее в голове, ее постоянный спутник. А теперь он ворвался в ее жизнь: незнакомец, со своей жизнью, отдельной от ее, чьи эмоции были так крепко переплетены с ее собсьвенными, некто, кого она едва знала, и некто, кто, порой, казался таким жестоким. Она не могла не бояться его: он мог причинить ей вред, больше, чем просто незнакомец, и она не знала, решится ли он на такое.
— Ты несчастлива, — сказал Джаред, невыразительным голосом, и направился к задней двери.
— Вот еще, ну, конечно, счастлива, — сказала Кэми. — Мы же собираемся вместе бороться с преступностью. И мне просто жизненно необходимо, чтобы ты был материальным.
Он уже держал дверь открытой, но, когда она заговорила, то почувствовала, как он потянулся к ней. Она потянулась в ответ, и ощутила его небольшой шок признания, будто он только что заметил ее в толпе. Через их связь хлынули облегчение и радость. Она точно не знала, ему ли принадлежали эти эмоции или ей.
— Я мог бы повыкидывать ради тебя головорезов из твоего окна, — предложил он, и в его голосе снова слышалась жизнь.
— Я и сама могу выкинуть головорезов, — сообщила ему Кэми. — Но, возможно, ты можешь для меня раздобыть ключи. Ну, знаешь, ключи, которые прячут на высоких полках.
Джаред рассмеялся.
— Ты несчастлива. Пока, — сказал он. Послеполуденное солнце превратило его в яркую витиеватую тень, которая уже удалялась. — Но будешь.
Глава 13
ВЕРА И НЕВЕРИЕ
Задняя дверь тихо и постепенно открывалась навстречу темноте. Лунный свет сформировал туманный нимб вокруг светлых волос и женский силуэт тихо, словно тень, скользнул в помещение.
— Бу! — сказала Кэми, которая, словно часовой, стояла около посудомоечной машины.
Ее мама коротко вскрикнула и уронила пакет с выпечкой.
— Кэми! Ты меня напугала, — сказала она, когда Кэми опустилась на колени и начала подбирать содержимое пакета.
— Ты меня избегала, — резонно возразила Кэми. — Так что я решила тебя подождать.
Мама знала Кэми с тех пор, как та родилась, поэтому просто вздохнула по поводу ее блестящей логики. А Кэми отлично понимала, что это логично: «У Клэр» одновременно было пекарней, которую мама открывала в шесть утра, и рестораном, который закрывался только в полночь. В перерывах мама забегала домой, чтобы проведать мальчиков, но последнее время в эти моменты Кэми была в штабе своей газеты. Так что единственным выходом была полуночная засада.
На ее решение также слегка повлиял тот факт, что мама всегда приносила домой угощения. Коробка с выпечкой была практически невредимой, а выпечка, упавшая на пол, все равно хорошо выглядела. Кэми отдала матери коробку, а затем подобрала с пола шоколадное печенье.
