Наверное, Дорн вспомнил, как Кара рисковала своей жизнью, сражаясь с драконами Затопленного Леса. Или его возмутила заносчивость Ажака, уверенного, что люди ему не помешают. Но Дорн знал, что останется на стороне женщины.
Только как ей помочь? Даже если она сама дракон, вряд ли друзья победят двух серебряных драконов. Это невозможно, если моряки откажутся помочь, размышлял Дорн. А капитан явно колеблется. Невозможно предугадать, какое решение он примет. Если что-нибудь не подтолкнет его.
— Нам нужно это обсудить, — сказал полуголем.
Ажак раздраженно сжал губы.
— Только недолго, — сказал он, переводя взгляд на Кару. — Что бы они ни решили, не обрекай этих людишек на гибель из-за того, что их совсем не касается. Ллимарк не умер. Сдавайся или…
Молниеносным движением Дорн поднял лук и натянул тетиву.
Он выпустил стрелу в Ажака и, к своему удивлению, попал в цель. Стрела угодила Когтю в живот.
Дорн бросил лук и устремился на врага. Если не удалось убить его одним выстрелом, нужно было хотя бы вывести его из строя, чтобы он снова не превратился в змея или не произнес заклинание. Взбираясь по трапу, Дорн услыхал крики моряков и понял, что второй дракон атакует. Конечно, Мунуинг увидел, как Дорн выстрелил в Ажака, и бросился на корабль.
Капитану и команде ничего не оставалось, как вступить в сражение. Выбора у них уже не было.
Когда Дорн подбежал, Ажак все еще стоял, корчась от боли. В этот миг галера сильно накренилась на правый борт, отчего Дорн потерял равновесие. Он ударился о перила, они треснули, и охотник едва не упал за борт. Но перила не сломались.
Дорн решил, что Мунуинг опустился на корабль, но, оглядевшись, понял: серебряный змей все еще в воздухе, а на палубе находится еще один дракон, под тяжестью которого и накренилось судно. Хотя в облике дракона Кара и казалась огромной, но она все равно была гораздо меньше щитовых драконов. Ее чешуя отливала серебристо-голубым, глаза были по-прежнему фиолетовыми, только зрачки сузились и вытянулись. Дорн, никогда прежде не видевший таких драконов, обладал достаточными познаниями, чтобы определить породу. Кара принадлежала к числу певчих драконов, редкой разновидности, обычно столь же безобидной, что и металлические змеи.
У основания одного крыла виднелась едва зажившая рана, видимо из тех, что Кара получила до того, как попала в логово крысолюдей. Молитвы Павела не смогли устранить шрам, которого не было видно, пока Кара оставалась в человеческом облике.
Она взлетела, и галера вновь закачалась. Дорн налетел на Ажака.
Увы, Коготь успел прийти в себя. Он пробормотал заклинание и взмахнул рукой, совершая мистические пассы. Дорн внезапно почувствовал тошноту и головокружение.
Он понимал, что это значит. Щитовые драконы обладали способностью подчинять себе волю своих жертв. Дорну надо было за что-нибудь уцепиться, чтобы вверх тормашками не полететь в небо и не повиснуть там, пока не кончится действие магии, а потом не грохнуться вниз.
Дорн упал на палубу и вцепился в доски железными когтями. Страшная сила тянула его вверх, но он не разжимал когтей.
Удержаться было совсем непросто. Он имел дело с Ажаком. Дорн ударил металлической ногой по палубе и, пробив дыру, уцепился ногой за ее край. Когти были надежнее, но требовалось, чтобы руки оставались свободными.
Дорн схватил Ажака за ноги, крепко держа, потащил туда, откуда благодаря магии дракона, взлетел на воздух груз. Не испугавшись, Ажак лягнул Дорна по железной ноге, чтобы выбить ее из пролома в палубе. Охотник изо всех сил старался удержать Ажака. Это было труднее, чем он ожидал. Старческое костлявое тело серебряного, несмотря на застрявшую в нем стрелу, было на удивление сильным и к тому же принадлежало искусному борцу.
Все осложнилось, когда Ажак начал превращаться в дракона. Его конечности утолщались. Дорн понял, что через мгновениеуже не сможет удержать их. Шея серебряного вытягивалась, лицо удлинялось, вот появились клыкастые челюсти, способные раздробить человеческий череп. Дорн размахнулся железной рукой и ударил Ажака кулаком в висок. Серебряный покачнулся.
Но успел толчком выбить ногу Дорна из дыры в палубе. Это ослабило хватку, и Ажак тотчас же взмыл вверх. Через секунду Коготь был уже высоко над головами своих противников. Дорн не знал, жив ли еще дракон. Ему было все равно. Теперь следовало позаботиться о Каре.
Она летела прочь от судна, явно пытаясь таким образом отвлечь Мунуинга на себя и спасти своих товарищей. И это у нее получилось. Павел, Рэрун, Уилл и все моряки были целы. Щитовому дракону надоел нескончаемый поток стрел, камней и заклинаний священника, хоть они и не причиняли ему особого вреда. Он изрыгнул огонь, заставив Кару отступить, и, убедившись, что она ему не помешает, ринулся на галеру.
Несмотря на молитву Павела, некоторые из моряков в ужасе стали бросаться за борт. Другие продолжали обстрел. Дорну показалось, что камень, запущенный Уиллом, попал дракону в левый глаз. Увы, боль не помешала дракону выпустить струю смертоносного пара, сметающего все на своем пути.
Дорн задержал дыхание и распластался на палубе. Когда белый пар окутал его, он не почувствовал холода и понял, что дракон проявил милосердие. Серебряные драконы могли ледяным дыханием замораживать или парализовать людей. И Коготь выбрал последнее.
Этого было достаточно, чтобы нейтрализовать почти всех на борту судна. Когда пар рассеялся, Дорн увидел, что большинство моряков стоят или лежат без движения. Даже Уилл окаменел, как был, доставая камень из мешочка, висевшего на поясе.
Сам же Дорн, то ли потому, что задержал дыхание, то ли благодаря своей выносливости, все же мог двигаться. Надо было выйти за пределы магии Ажака и заставить Мунуинга пожалеть о проявленном милосердии. Дорн медленно пополз вперед, пробивая когтями дырки. Цепляясь за них, он скатился вниз по трапу.
Приземлившись, он получил немало новых синяков. Но ему было все равно. Какое это было облегчение — избавиться от беспрестанного, неослабного притяжения неба, вызывающего головокружение. Дорн схватил свой лук и ринулся вперед, чтобы занять позицию, откуда можно сделать точный выстрел и где сбить Мунуинга ему не помешают ни паруса, ни снасти.
В поисках удобной позиции он добрался до Рэруна, стрелявшего непрерывно, почти не целясь. Колчан охотника был уже почти пуст.
— Извини, что бросил тебя одного, — сказал Рэрун, не отводя глаз от цели.
— Ты не терял времени даром, — ответил Дорн, поднимая лук. — Как у нас дела?
— Мунуинг пока не успел натворить беды, — сказал карлик. — Я произнес магическую формулу, чтобы стрелы входили в чешую, но для него это все равно что булавочные уколы. А вот Кара молодец!
