А вскоре Ника стояла у своего бывшего родного дома, где она когда-то родилась. Жад-ными глазами вглядывалась она в окна, в калитку, в палисадник дома, ставшего вдруг неправдоподобно маленьким и чужим. Она с любовью погладила шершавый ствол бе-лой акации, росшей у забора, и вздохнула. Сколько же лет этому дереву, а оно нисколь-ко не изменилось, стоит такое же, как в детстве, и ствол нисколько не стал толще, хотя другой ствол давным-давно спилен. Она помнит до сих пор, как застряла её коленка в расщелине двух стволов, помнит тот панический ужас, когда поняла, что ногу ей са- мой не вытащить, помнит тот страх, когда отец, освободив её из плена дерева, спи-лив один ствол, пообещал серьёзно поговорить с дочерью, о её поведении, а вернее всего выпороть…
Ника улыбнулась, прошла дальше, и остановилась перед домом Володи. Во дворе зала-яла собака, и пожилая женщина вышла во двор, видимо посмотреть, на кого лает псина. Ника, сделав вид, что случайно заглянула во двор, отвернулась и пошла прочь. Оглянув-шись, она увидела, что пожилая женщина стоит у калитки, и, подняв над глазами козы- рек ладошки, смотрит ей вслед.
— Стыдно? Неужели тебе стыдно сказать этой женщине "здравствуйте!".-шептало что-то внутри неё. — Неужели ты уйдёшь, так и не спросив, так и не узнав о нём у его матери. Мо-жет, с ним что-то случилось, может, он женился, а может, ждёт тебя…
— Всё хватит! — решительно прозвучало внутри её сердца. — Хватит! Всё прошло! Десять лет- это не десять дней! И хватит об этом!
Короткий отпуск подходил к концу. Через два дня Ника уедет, а сегодня она идёт на свидание со старым другом детства. Это тот самый Игорь, которого когда-то укусил Пи-рат. Неужели это когда-то было?
Игорь шёл рядом с ней, высокий симпатичный парень, и даже красивый. Он о чем-то рассказывал, а Ника, искоса поглядывая в его лицо, с удовольствием узнавала в нём знакомые с детства черты, которые не исчезли, а просто слегка изменились.
Игорь обстоятельно, долго и скучно рассказывал о своей работе, товарищах, о своих увлечениях, а Ника, глядя на его огромные руки, всё думала:
— Интересно, он обнимет её или нет?
Он так её и не обнял. Даже в последний вечер, перед отъездом, он опять что-то долго ей
объяснял, а она, согласно кивая головой, думала о том, поцелует он её или нет?
Он так и не поцеловал её. Она уехала, скорее всего, радостная, что всё так получилось. Радостная и недоумевающая! Почему? Ну, почему она не может переступить ту черту, ко-торая среди них, девчонок, зовётся СТОП! Да, стоп! Внутренний стоп- кран! Он сраба-тывал постоянно, не давая ей переступить через эту черту, через себя! Иной раз это при-носило удовлетворение от собственной непогрешимости, но иногда, а вернее чаще всего, Ника чувствовала лишь боль в сердце, и комок в горле, который мешал ей дышать. Поче- му? Ну почему она не может быть немного другой. Немного легкомысленной, немного на-ивной, немного покладистой…
Что, разве парней не было в Симферополе? Разве никто не обратил на неё внимания?
Да нет же, бегала она и по ночным полям, раскинувшимся прямо за общежитием, и валя-лась она в пшенице, приминая безжалостно к земле тучные упругие колосья, глядя в ночное небо, похожее на яркий красочный шатер, где чему-то загадочно улыбалась ог-ромная луна. Луна смотрела ехидно прямо ей в глаза, и Ника сама вдруг начинала смеяться так громко и весело, что вводила в смущение своего пылкого кавалера. И опять же, оттолкнув очередного поклонника, она уходила одна, так и не испытав ничего кро-ме ощущения пустоты в сердце и щемящей тоски. Так отчего же, отчего теперь она хочет иное…
Она вернулась на работу отдохнувшая, посвежевшая. Видно прогулки по родным мес-там помогли ей в чем-то. Ника опять с радостным упоением ушла в свой мир: мир работы, поездок к морю, прогулок по городу, по дискотекам и кинотеатрам. Нет, это была не раз-гульная жизнь. Это была интересная жизнь, наполненная радостью новизны и бессмыс-лицей завтрашнего дня. Это была юность, такая, какая она и должна быть!
Никто никого не заставлял делать что-то дурное и противное самому себе, хотя здесь в общежитие, вдали от дома, каждый был волен делать всё, что ему заблагорассудится, и распоряжаться своей жизнью так, как ему хотелось. На то это и было — Общежитие!
Нике писали подружки по школе, знакомые парни, сестры. С особым волнением она ждала писем от мамы. Письма от неё приходили, но в них было одно и тоже, про болез-ни, хозяйство, и множество советов да наказов. Всё! Ни слова о Володе!
Так прошел март, и опять всё было тихо.
— Всё! Всё! — шептало что-то внутри. — Значит, его нет! Он умер! Его просто нет!
Пришло письмо от Игоря. Он спрашивал разрешения писать ей.
— Пиши! — отвечала Ника.
Какая разница, кому отвечать на письма. Но письма Игоря, почему-то в начале скромные и даже робкие, с каждым разом становились всё более любвеобильными. Ника, не привык-шая к таким излияниям на бумаге, порой со страхом брала в руки очередное послание.
Нередко она краснела, когда читала письмо, и с досадой отбрасывала его от себя, но дружный хохот девчат возвращал её опять к весёлому состоянию духа, и жизнь Ники, слег-ка потревоженная письмом Игоря, снова входила в своё русло.
Приближался июнь месяц, и что-то там внутри Ники тревожило её. Она опять летела в Казахстан!
— Наверное, именно теперь там должно что-то проясниться! — думала Ника, сидя в са-молёте. Игорь звал её, просил приехать в отпуск. Сестры тоже просили. Ленуся собира-лась познакомить Нику с "классным парнем", работающим вместе с ней в одном цеху.
Ника откинулась на мягкие подушки и улыбнулась.
— Господи! Мельтешение какое-то! Ей всего двадцать один год, а все исстрадались, ког-да же она выйдет замуж?
Хотя мама говорит: — Придет время и выйдешь! Ника открыла глаза, когда симпатичная бортпроводница приятным голосом объявила, что
самолет прибывает в пункт конечного направления. Ника пристегнула ремни. Скоро, всего лишь через несколько часов она будет в родном Керкене, где её ждут, где ей будут рады.
Она появилась в дверях тётиного дома улыбающаяся, но улыбка тут-же сползла с её ли-ца. Оказывается, здесь уже были сестры: Люся и Ленуся. Они словно поджидали её.
— Чего вы тут все собрались? — подозрительно глядя на них, спросила Ника вместо при-ветствия.
— А вот сделаем кой- какие дела, а потом разъедемся! — целуя Нику ответила старшая
сестра Люся, загадочно улыбаясь.
— А меня чего вызывали?
— Нужна, вот и вызывали! — ответила вторая сестра Ленуся.
Но добиться от сестер, для чего она им понадобилась, Ника так и не смогла. До самого рассвета все болтали, вспоминали и весело хохотали над давнишними детскими шут-
