Глава 56. Железный жених
«Горе» появилось на рассвете – его чёрные паруса четко вырисовывались на бледно-розовом утреннем небе.
«Пятьдесят четвёртый, и приплыл в одиночку», – раздражённо подумал Виктарион, когда его разбудили. Он тихо проклял Штормового Бога за его жадность – гнев чёрным пламенем жёг его нутро: «Где мои корабли?»
Виктарион вышел в море с Щитовых островов с девяносто тремя кораблями, оставшимися от сотни, некогда составлявшей Железный Флот. Флот, который принадлежал не кому-то из лордов, а самому Морскому Трону, флот, чья команда набиралась со всех островов. Эти корабли были меньше огромных боевых дромонов зелёных земель, но втрое больше любой обычной ладьи. С крепким корпусом и мощным тараном, они могли достойно встретить королевский флот в битве.
После долгого пути вдоль пустынных и безжизненных берегов Дорна с их водоворотами и мелями они достигли Ступеней, где запаслись зерном, дичью и свежей водой. Там «Железная Победа» захватила пузатое торговое судно – большой ког «Благородная Леди», гружёный солёной треской, китовым жиром и маринованной сельдью, который шел в Старомест через Чаячий Город, Синий Дол и Королевскую Гавань. Эта снедь оказалась приятным дополнением к их запасам. Они захватили ещё пять судов в Редвинских Проливах и у побережья Дорна – три кога, галеас и галеру, и это увеличило флот до девяносто девяти единиц.
Девяносто девять кораблей покинули Ступени в составе трёх гордых эскадр с приказом встретиться у южного мыса Кедрового Острова. Но до края света добрались лишь сорок пять. К месту встречи мелкими группами, а иногда поодиночке приплыли двадцать два корабля из эскадры самого Виктариона, четырнадцать – из отряда Хромого Ральфа и только девять из тех, что отправились с Рыжим Ральфом Стоунхаузом. Сам Рыжий Ральф пропал. Кроме того, флот пополнился девятью судами, добытыми в море, таким образом, всего набралось пятьдесят четыре... но захваченные корабли были когами, рыбацкими лодками, торговыми и рабовладельческими судами, а не боевыми ладьями. В битве они представляли собой плохую замену потерянным кораблям Железного Флота.
Последним три дня тому назад показался «Губитель Дев». За день до него с юга приплыли вместе три корабля – захваченная «Благородная Леди» шла между «Кормильцем Воронов» и «Железным Поцелуем». Но два дня перед этим не было никого, а до этого явились «Безголовая Жиенна» и «Страх», а до них было ещё два дня пустынного моря и безоблачного неба после появления Хромого Ральфа с остатками эскадры. Он привел с собой «Лорда Квеллона», «Белую Вдову», «Плач», «Скорбь», «Левиафана», «Железную Леди», «Пиратский Ветер», «Боевой Молот» и ещё шесть кораблей, два из которых, сильно потрепанные штормами, шли на буксире.
– Шторма, – посетовал Хромой Ральф, приковыляв к Виктариону. – Три больших бури и скверные ветра между ними. Красные ветра из Валирии, пахнущие пеплом и серой, и чёрные ветра, принёсшие нас к её губительным берегам. Наше плавание было проклято с самого начала. Вороний Глаз боится тебя, милорд, иначе зачем ему отсылать тебя так далеко? Он рассчитывает, что мы не вернёмся.
Виктарион думал о том же, когда попал в первый шторм неподалеку от Старого Волантиса.
«Боги ненавидят братоубийц, – решил он, – иначе Эурон Вороний Глаз уже принял бы дюжину смертей от моей руки».
В тот раз море бесновалось, палуба вздымалась и ухала вниз под ногами, и он видел, как «Пир Дагона» и «Красный Прилив» столкнулись с такой силой, что оба корабля разнесло в щепки. «Дело рук моего братца», – подумал Виктарион. И это были лишь первые потери в его эскадре. Но далеко не последние.
Потому он отвесил Хромому две пощёчины и сказал:
– Первая – за корабли, которые ты потерял, вторая – за болтовню о проклятьях. Заикнись об этом ещё раз, и я прибью твой язык к мачте. Вороний Глаз умеет делать немых, и я тоже. – В левой руке пульсировала боль, из-за которой Виктарион говорил жёстче, чем требовалось, но он всегда выполнял свои обещания. – Корабли ещё придут. Шторма закончились. Я соберу свой флот.
Обезьяна на мачте насмешливо взвыла, будто чувствуя его разочарование. «Грязная шумная тварь». Он мог бы послать человека поймать её, но обезьянам нравилась такая игра, и они были куда ловчее матросов. Вой отдавался в ушах, из-за чего пульсирующая боль в руке казалась ещё сильнее.
– Пятьдесят четыре, – пророкотал Виктарион.
Нельзя было надеяться, что все корабли Железного Флота выдержат столь длинный путь... Но Утонувший Бог мог оставить ему семьдесят или даже восемьдесят кораблей. «Если бы с нами был Мокроголовый или какой-нибудь другой жрец». Виктарион принёс жертву перед отплытием и ещё одну на Ступенях, где разделил свой флот на три части, но, по-видимому, он произнёс неправильные молитвы. «Это так, или же Утонувший Бог здесь не имеет силы». Виктарион всё больше начинал опасаться, что они слишком далеко заплыли в странные моря, где даже боги были подозрительными... Но эти сомнения он доверил только своей смуглянке, у которой не было языка, чтобы ответить.
Когда на горизонте показалось «Горе», Виктарион призвал к себе Одноухого Вульфа.
– Я хочу поговорить с Сусликом. Передай мои приказы Хромому Ральфу, Бескровному Тому и Чёрному Пастуху. Все охотничьи отряды отозвать, лагерь снять к рассвету. Загрузить как можно больше фруктов и загнать на корабли свиней. Мы сможем резать их по мере надобности. «Акула» останется здесь, чтобы сообщать отставшим, куда мы уплыли. – Ей всё равно требовался длительный ремонт – после штормов от неё остался лишь остов. Таким образом, в его распоряжении остались только пятьдесят три корабля, но тут уж ничего не поделаешь. – Снимаемся с якоря завтра – с вечерним приливом.
– Как прикажете, – ответил Вульф. – Но новый день может принести новый корабль, лорд-капитан.
– Верно. А десять дней могут принести десять кораблей. Или ни одного. Мы потратили слишком много дней, высматривая паруса на горизонте. Наша победа будет ещё слаще, если мы одержим её меньшим флотом.
«И я должен добраться до королевы драконов раньше, чем волантийцы».
В Волантисе он увидел, как на галеры загружают провизию. Кажется, весь город был навеселе. Моряки, солдаты и ремесленники танцевали на улицах с аристократами и жирными торговцами, в каждом трактире и кабаке провозглашались тосты за новых триархов. Все только и говорили, что о золоте, драгоценностях и рабах, которые наводнят Волантис, как только драконья королева умрёт. Виктарион Грейджой смог выдержать лишь один день. Он заплатил золотом за снедь и воду, хоть это и считалось позором для железных людей, и приказал своим кораблям выйти в море.
