— А много семей было? — спросил малыш.
Мать кивнула и продолжила:
— Много-много, больше, чем пальчиков у тебя на ручках и на ножках. И вот, когда все вожди племен предстали перед царем, он дал им задание построить дом для самого бедного жителя своего царства. Многие из племен посчитали это оскорблением и тут же уехали оттуда, осталось лишь три семьи.
Первая построила красивый, богатый дом, весь в тканях и золоте. Царь приказал своему самому сильному воину ударить по дому палицей, и весь дом обрушился. Прогнал царь эту семью.
Дом второй семьи получился страшным, косым и уродливым. Вождь этой семьи сказал, что плебеи не заслуживают большего, и царь прогнал и их.
И только семья вождя Фароса сделала скромный, но крепкий дом, которому были не страшны ни ветер, ни жара, ни холод. Доволен был царь проделанной работой, и позволил Фаросу строить дворец для своей дочери.
Долго шла стройка, многие умерли, так и не дожив до ее окончания. Но наконец, когда принцессе исполнилось шестнадцать, ее дворец был закончен, и царь пожелал выдать ее замуж. Да только влюбилась девушка в молодого петраманта, плебея, и воспротивилась приказу отца. За это царь приказал отрубить юноше голову, но Фарос, мудрый и гордый правитель семьи, возложил свою голову вместо влюбленного юноши. И когда пришло время ему умирать, он сказал своим людям, чтобы те вечно странствовали по Плиосу и нигде не оставались надолго, потому что так они найдут мессию — того, кто поведет наше племя в землю обетованную, где мы сможем жить счастливо и сыто.
Принцессе разрешили жениться на бедном юноше, а племя петрамантов прогнали, не исполнив обещанного. Так с тех пор все мы и ищем обещанного мессию, который укажет нам путь к нашему общему дому.
Сказка, которую Керон много раз слышал от плебейских женщин, никак не вылезала у него из головы. Он все думал о словах, которые произнес на плахе мудрый вождь прошлого, думал о том, что ему обещала старуха-гадалка, которую Керон повстречал в странствиях.
— Мессия, мессия… Как же там было? — бормотал он себе под нос. — "Ступай к водам. Там будет тот, кто воздаст тебе, но не упусти его". Твою ж…
Вместе с большим отрядом петрамантов, Керон быстро спускался по техническим тоннелям вниз, к зой-базару. Искать Техея нужно было там, потому как логичным было думать, что мальчишка нарвался на работорговцев и попал на базар как товар. Вряд ли он мог уйти дальше сам, без чьей-либо помощи.
— Ты серьезно думаешь что Техей — мессия? — спросил его идущий рядом петрамант, полный мужчина, что следил за юношей еще в пищевом цехе.
— Я ничего не думаю, не задавай глупых вопросов, — буркнул в ответ Керон, надвинув на лицо маску. — Просто хочу спасти нашего парня. Все.
"Но, сука, сходится же", — думал про себя вождь, и эта мысль не давала ему покоя. — "Кого еще я мог упустить? Только его, Техея. Он сбежал в ту ночь. Может и бред, который он несет, не бред вовсе..?"
Внизу же, в нелегальном цехе, был настоящий переполох. Простых покупателей не пускали внутрь — люди организовали палаточный лагерь в магистральном тоннеле, ведущем в цех. На страже ворот стояли двое бойцов из людей Пегаллоса. Когда отряд во главе с Кероном подошел к ним, стражи напряглись, вынули мечи из ножен.
— Техей из Ортеан, альбинос, — прохрипел Керон, врубив плазменный резак. Его примеру последовали остальные, явно превосходящие числом стражей. — Выводите его к нам, и ваш миленький маленький цех останется цел. Если нет…
Стражи переглянулись. Им явно платили не так много, чтобы вот так бессмысленно отдавать за это свои жизни. Один повернулся к третьему, за воротами, что-то ему сказал, и человек побежал прочь, в город.
— Хер там, не помогут вам ваши дружки, — Керон достал трубку с длинным мундштуком, прикурил, просунув мундштук под маску. — Нас тут три дюжины, тридцать шесть очень злых петрамантов, которые очень хотят вернуть своего ребенка.
Стражник ничего не отвечал Керону, да и не нужен был ему ответ — того, что был за воротами, явно послали за главным, а вот с ним уже можно будет вести нормальный диалог. Пегаллос и вправду вскоре появился у ворот зой-базара, а с ним — два десятка бойцов с арбалетами и мечами, гремящие в тоннелях своими длинными кольчужными рубахами.
— Впустите их, кретины! — воскликнул Пегаллос, и воины тут же поспешили открыть ворота.
Петраманты не сказать чтобы сильно удивились, потому как они запросто могли эти самые ворота отпилить, но все же не понимали причину такой внезапной открытости местного хозяина. Пегаллос же чуть ли не сиял от счастья.
— Я знал, что вы придете, молил об этом небеса! — улыбаясь до ушей, воскликнул он, хлопнув жирными ладонями. — Нам с вами очень повезло, у нас общий враг, дорогие гости.
Керон хмыкнул и заглушил плазменный резак. Толстяк явно был так рад их приходу не просто так — значит, кто-то либо выкупил, либо, что наиболее вероятно, похитил Техея, и Пегаллос рвался вернуть мальчика не меньше, чем сами петраманты. Правда, для хозяина черного цеха Техей не был главной целью — мальчик понравился ему, да, но он лишь стал последней каплей, что переполнила чашу терпения толстяка. Он жаждал захватить аэрационную установку, подчинить себе больше, чем один захудалый и перенаселенный цех. В мыслях Пегаллос уже мнил себя правителем всего района, всех уровней и цехов, что были здесь — нужно было лишь получить контроль над воздухом, и тогда он станет не просто хозяином, а настоящим царем.
Но аэроманты не тряслись от ужаса, чувствуя приближение Пегаллоса и его головорезов. У мрачного племени были другие проблемы, куда более насущные и срочные.
Лишь только стоило дыханию и жутким, рыдающим стонам в колодце немного затихнуть, как аэроманты со всех ног понеслись наверх, в свой защищенный от угроз цех. Там, наверху, уже растягивали над черным зевом бездонной дыры огромное черное полотно, сотканное наспех из более мелких лоскутов. Глушащая звуки ткань должна была хотя бы на какое-то время дезориентировать тварей, отвлечь их от цеха.
— В госпиталь, — иерия Охимна была, разумеется, в самой гуще событий, и тут же приказала унести ее бездыханного сына. — Этого к алтарю. Нельзя более ждать.
Техея тут же схватили под руки двое аэромантов. Мальчик извивался, пытался вырваться, но хватка у них была крепкой, надежной.
— Что с ним?! — закричал вдруг Техей, заставив людей вокруг вздрогнуть в ужасе.
— Молчи, альб! — шикнула на него иерия. — Зверь пробудился. Дышащий корень поднимается и скоро будет здесь, вот что.
— Да плевать мне на него, я спрашиваю про Кая!
Иерия задержала на Техее взгляд своих мутных окуляров, чуть дольше, чем следовало бы. Затем взглянула на сына, которого срочно уносили в госпиталь.
— Пусть побудет с ним, — она махнула рукой, и Техея отпустили. — У тебя есть шанс придумать хоть что-то, пока он не умрет.
— В смысле… умрет? — тихо, едва шевеля губами, прошептал альбинос. Шепот в голове нарастал, превращался в крик.
— Ты виноват! Ты виноват! — вопили голоса, сотрясая его разум.
Не обращая на них никакого внимания, Техей со всех ног побежал вслед за носилками, на которых задыхался от наступившего анафилактического шока не-Кай. Вбежав вслед за врачами в темный, полный умирающих от страшного яда аэромантов госпиталь, Техей упал у койки, на которую положили его товарища.
Даже через противогаз было видно, что тот без сознания. Он тяжело, хрипло дышал, едва раздувая разбухшие от яда легкие, кое-как пропуская через надувшуюся носоглотку воздух. Врач, что отличался от прочих аэромантов белыми перчатками, ставил капельницу, вонзал катетер в руку не-Кая и молчал. Лишь когда он, наконец, закончил, быстрыми, резкими жестами он что-то спросил у Техея.
— Я не… — Техей тряхнул головой. — Я не понимаю, простите.
— Я спросил, были ли вы друзьями?
"Друзьями?", — подумал про себя альбинос. — "Он вступился за меня, защищал меня, хоть мы и знакомы всего пару дней."
