Девушка посмотрела на черную жидкость.
– Пей, – велел Раздвоенная Борода.
Она поднесла чашу к губам и попробовала, а потом закрыла глаза и сморщилась.
– Оно очень горькое, – заплакала девушка.
– Пей, – повторил Ивар Раздвоенная Борода, приставив острие ножа к ее животу.
Девушка откинула голову, проглотила отвратительный напиток, закашлялась и снова заплакала. С ее шеи сняли веревку, и Раздвоенная Борода приказал:
– Пусть отправляется на помост.
Он подтолкнул девушку вперед, прямо на руки стоявших на берегу мужчин, которые куда-то ее потащили.
Новых рабынь Ивара Раздвоенная Борода, даже богатую гордячку Эльгифу, заставили выпить рабское вино, а потом всех по очереди развязали и потащили на помост, где каждую должны были заклеймить.
Ивар Раздвоенная Борода, Горм и я, а следом и остальные воины сошли на берег. Капитана радостно приветствовали, обнимали, колотили по спине. Он не скупился на ответные тумаки.
– Удача сопутствовала вам? – спросил какой-то мужчина, руку которого украшало спиральное серебряное кольцо.
– Да, удача нам не изменила, – подтвердил Раздвоенная Борода.
– А это кто такой? – спросил другой, показывая на меня. – Волосы у него не подстрижены и цепей что-то не видно.
– Это Тэрл Рыжий, – ответил Раздвоенная Борода.
– А он чей? – спросил северянин.
– Я свой собственный, – ответил я.
– У тебя что, нет джарла? – не унимался любопытный.
– Я сам себе джарл, – объяснил я ему.
– А с топором обращаться умеешь? – спросил тот.
– Научи меня, – предложил я.
– Да и меч у тебя какой-то маленький, – продолжал приставать ко мне северянин. – Он тебе для того, чтобы чистить сулов?
– Мой меч очень быстрый, – сообщил я ему. – И жалит, словно змея.
Он протянул руку и неожиданно схватил меня за пояс. Я сразу понял, что он решил немного пошутить и сбросить чужестранца в воду. Однако ему даже не удалось сдвинуть меня с места, тогда он удивленно фыркнул, и я тут же обхватил его за пояс. Мы стояли и раскачивались на обструганных досках причала. Остальные расступились, чтобы дать нам побольше места.
– Оттар просто обожает всякие игры, – пояснил Ивар Раздвоенная Борода.
Неожиданно я сделал резкое движение, приподнял своего противника и швырнул в воду.
Промокший насквозь, отплевывающийся Оттар выбрался на причал.
– Завтра я научу тебя обращаться с топором, – смеясь, пообещал, он.
Мы пожали друг другу руки. В отсутствие Ивара Раздвоенная Борода Оттар следил за его скотом, фермами, вел счета и присматривал за остальным хозяйством.
– Он отлично играет в каиссу, – заявил Раздвоенная Борода.
– Мне он все равно не противник, – сказал Оттар.
– Посмотрим, – усмехнулся я.
Сквозь толпу встречающих к нам пробиралась какая-то рабыня.
– Неужели мой джарл забыл Гунхильду? – спросила она, а потом, тихонько всхлипывая, подобралась поближе, обняла и поцеловала Ивара в плечо.
У нее на шее был ошейник из черного железа с кольцом, в которое продевалась цепь.
– А как насчет Пухлых Губок? – вскрикнула другая и опустилась на колени, не сводя с Раздвоенной Бороды умоляющих глаз.
Иногда рабыням давали говорящие имена – у этой девушки были полные, чувственные губы и светлые волосы; а еще от нее пахло веррами, по всей видимости, именно ее я видел на склоне со стадом этих домашних животных.
– Пухлые Губки чуть не погибла от страданий, дожидаясь возвращения своего джарла, – пролепетала она, и Раздвоенная Борода молча потрепал ее по голове здоровенной ручищей.
– А Ольга? – завопила третья рабыня, черноволосая и очень красивая.
– Ты не должен забывать Хорошенькие Ножки, мой джарл, – напомнила о себе еще одна красотка, совсем молоденькая и миниатюрная, мне показалось, что ей нет еще и шестнадцати.
Она с жадностью прильнула к руке Раздвоенной Бороды и принялась тихонько покусывать ее.
– Пошли прочь, девки! – засмеялся Оттар. – Раздвоенная Борода привез с собой новую добычу, свеженьких красоток!
Гунхильда разозлилась, двумя руками опустила тунику до самого пояса и, гордо выпрямившись, встала перед Раздвоенной Бородой, выставив вперед роскошную грудь. Она была просто великолепна, ее красоту подчеркивал тяжелый ошейник из черного железа.
– Ни одна из них, – заявила она, – не сможет доставить тебе такое удовольствие, как Гунхильда!
Раздвоенная Борода подхватил ее на руки, жадно поцеловал в губы, сжав рукой грудь, а потом отшвырнул на доски причала.
– Займитесь приготовлениями к пиру! – приказал он.
– Слушаюсь, мой джарл! – воскликнула Гунхильда, вскочила на ноги и побежала к палисаду.
– Да, мой джарл! – закричали остальные девушки и устремились вслед за Гунхильдой, чтобы начать приготовления к празднику.
Раздвоенная Борода обратил свое внимание на змея и на добычу, которую под восторженные крики толпы его воины выносили на берег.
Когда с этим было покончено, я последовал за Раздвоенной Бородой к кузнице. Перед входом в нее и располагался помост, сделанный из огромного упавшего дерева. Даже с обструганной корой толщина бревна составляла не менее ярда. Рядом с ним на коленях, друг за другом, стояли новые рабыни, прижимаясь к дереву правым плечом. Среди них находилась и Эльгифу. Вокруг собрались мужчины, в том числе и мускулистый кузнец. Чуть в стороне, на большом камне установили наковальню. Рядом я увидел две раскаленные докрасна жаровни, на белых углях лежали железные клейма. Невысокий парнишка с коротко постриженными волосами в тунике из белой шерсти и ошейнике качал воздух при помощи небольших мехов. Воздух над жаровнями дрожал. С другой стороны стоял широкоплечий молодой раб с железным ошейником на шее и в такой же тунике из белой шерсти.
– Она будет первой, – заявил Раздвоенная Борода, указав на стройную белокурую девушку.
Широкоплечий раб, не обращая внимания на стоны девушки, положил несчастную животом вниз на помост. Двое мужчин держали ее за плечи, еще двое – за ноги. Пятый, в тяжелой кожаной рукавице, вытащил из огня раскаленное железное клеймо.
– Прошу тебя, мой джарл, – молила она, – не клейми свою девушку!
По знаку Раздвоенной Бороды железо крепко прижали к ее телу. Только после того, как клеймо убрали, девушка закричала. Ее глаза были крепко закрыты, зубы скрипели. Она пыталась не плакать. Собрав всю волю в кулак, белокурая красавица надеялась победить боль. И все же, когда раскаленное, дымящееся железо убрали, она не выдержала. Забыла о гордости и начала безудержно выть, как и любая другая только что заклейменная рабыня. Ее оттащили в сторону. Она закинула голову назад, слезы текли по лицу, и девушка снова закричала. Бросив взгляд вниз, она увидела клеймо на своем теле.
