— Ну что, ты пас? Или остаешься со мной? — спросил его Уилл, отводя корзину в сторону, чтобы подразнить друга.
— С тобой, но банан дай, — с улыбкой ответил Честер.
— Совершенно ясно, что туннель засыпали специально, — сказал Уилл, присаживаясь рядом с Честером на кучу отвала перед забоем.
Они восстановили около семи метров туннеля; он резко начал уходить вниз. Им катастрофически не хватало материала на опоры. Уилл надеялся использовать те подпорки, что были в туннеле изначально, но обнаружил, что использовать уже нечего. Они с Честером перетащили из-под Сорока Ям все столбы и стилсоновские балки, какие только могли убрать без риска, что туннель обвалится.
Уилл похлопал по камню и нахмурился.
— Странно все это, — сказал он.
— Как ты думаешь, что случилось? Может, твой отец засыпал туннель за собой? — спросил Честер и тоже поглядел на плотную стену земли и камней, которую им предстояло разрушить.
— Вряд ли. Потом, тут было бы куда больше стоек. Нет, это не он. Я ничего не понимаю, — проговорил Уилл. Он потянулся вперед и взял горсть гравия. — Это чистая засыпка. Ее сюда откуда-то привезли. Точно так же, как в Ямы.
— А зачем что-то привозить, если можно просто обрушить туннель? — озадаченно спросил Честер.
— Затем, чтобы ни у кого не провалился дом или двор, — печально ответил Уилл.
— Это правильно, — согласился Честер.
Они оба вымотались. Последняя часть завала состояла в основном из крупных камней, которые даже Честеру нелегко было таскать в тачку одному.
— Надеюсь, осталось немного, — вздохнул Честер. — Мне это уже стало надоедать.
— Да мне тоже. — Уилл опустил голову на руки и уставился в стену. Несколько минут они сидели молча, думая каждый о своем, а потом Уилл снова заговорил: — О чем только думал папа?! Ни слова нам не сказал о том, что нашел. Ни слова. Даже мне! — возмущенно воскликнул он. — Почему?
— Наверное, у него была причина, — предположил Честер.
— А зачем вся эта таинственность? Зачем секретный дневник? Я не понимаю. У нас в семье не принято скрывать друг от друга… важные вещи… особенно такие. Так почему он ничего не рассказал мне?
— У тебя же был свой туннель под Ямами, — вставил Честер.
— Папа о нем знал. Но ты прав. Я ничего не говорил маме, потому что ей это все неинтересно. Я хочу сказать, у меня семья… — Уилл помедлил, подбирая слово, — …не идеальная, но мы ладили, и каждый вроде как знал про всех остальных. А теперь все запуталось.
Честер вытряхнул из уха землю и задумчиво посмотрел на Уилла.
— Моя мама говорит, что не надо ничего скрывать. Что все тайное становится явным, и от этого одни проблемы. Она говорит, что иметь секреты — это все равно что врать. Ну, она папе все время так говорит.
— Получается, я вру маме и Ребекке, — сказал Уилл и опустил голову.
После ухода Честера Уилл, как обычно, прибрался в подвале и пошел на кухню. Ребекка сидела за столом и разбирала почту. Уиллу бросилось в глаза, что отцовская «коллекция» пустых кофейных банок исчезла.
— Куда ты их дела? — строго спросил он у сестры. — Папины банки?
Ребекка старательно игнорировала его, изучая марку на конверте.
— Ты их выбросила, так? Как ты могла?
Она мельком взглянула на него, как на назойливую муху, которую лень прихлопнуть, и вернулась к почте.
— Я с голоду умираю. Есть что-нибудь пожевать? — спросил Уилл, благоразумно решив закрыть тему, чтобы не ссориться с сестрой перед ужином. Он пошел мимо нее к холодильнику и вдруг заметил на столе кое-что интересное.
— Что это?
Он осмотрел коробку, аккуратно обернутую коричневой бумагой.
— Адресовано папе. Надо открыть, — сказал он, прочитав надпись, и схватил грязный нож для масла, лежавший на тарелке у мойки. Разрезав обертку, он дрожащими руками разорвал картонную коробочку внутри, размотал кокон пузырчатой пленки и увидел светящийся шарик, ярко засиявший после темноты.
Уилл поднял шарик перед собой, любуясь угасающим светом. Его глаза засверкали от волнения. Это была та самая «загадочная сфера», о которой отец писал в дневнике.
Ребекка отложила счет за телефон, встала из-за стола и пристально посмотрела на шарик.
— Тут еще письмо, — сказал Уилл и запустил руку в разорванную коробку.
— Дай посмотреть, — потребовала Ребекка, потянувшись к коробке. Но Уилл отошел на шаг назад, держа в одной руке шарик, а в другой — письмо, которое он тряс, чтобы развернуть. Ребекка сдалась и села за стол, внимательно глядя на брата. Он оперся на шкаф возле мойки и стал читать вслух. Письмо пришло с кафедры физики Юниверсити-Колледж.
Дорогой Роджер!
Было очень приятно наконец получить от тебя весточку — ты столько лет нам не писал! А ведь в колледже мы были не разлей вода. Спасибо, что сообщил нам о себе. Мы со Стеф с удовольствием навестим тебя, только скажи, когда тебе будет удобно.
Что касается предмета, который ты прислал. Прости, что долго не отвечал, но я посчитал нужным собрать все данные и сопоставить их. Наше заключение таково: мы в тупике.
Ты просил не нарушать стеклянную оболочку, так что нам пришлось ограничиться неинвазивными исследованиями.
Никакого опасного излучения мы не выявили, так что насчет радиации можешь не беспокоиться. В этом мы уверены.
Металловед сделал спектроскопию микроскопического обрезка оправы и подтвердил твое предположение, что она относится к георгианской эпохе. Он полагает, что оправа сделана из томпака — медно-цинкового сплава, который изобрел Кристофер Пинчбек (1670–1732). Его использовали в качестве замены золоту, однако очень недолго. Очевидно, формула сплава была утрачена, когда умер Эдуард Пинчбек, сын изобретателя. Также наш специалист сообщил, что старинные образцы этого материала встречаются крайне редко, и точно датировать предмет сможет только узкий специалист. К сожалению, мне не удалось провести радиоуглеродный анализ. Надеюсь, ты еще предоставишь мне такую возможность?
Крайне интересно, что на рентгене в центре самого шарика видна точка. Она никак не закреплена и не смещается, как мы ни трясли шарик. Это по меньшей мере странно. Более того, лабораторное исследование выявило, что сфера в самом деле заполнена двумя жидкими веществами разной плотности. Движение жидкостей, на которое ты обратил внимание, не связано с изменением температуры снаружи или внутри, однако они определенно реагируют на свет — точнее, на его недостаток или отсутствие!
Загвоздка в том, что на кафедре химии никто не сталкивался ни с чем подобным. Мне пришлось чуть ли не силой отбирать у них сферу — они жаждут вскрыть ее в лабораторных условиях и провести полный анализ. Пока что они сделали спектроскопию в момент наибольшей яркости (при максимальном возбуждении излучение попадает в видимый спектр — проще говоря, дает свет уровня дневного; при этом ультрафиолетовое излучение в пределах нормы), и установили, что «жидкости», по всей видимости, представляют собой соединения гелия и серебра. Точно можно будет установить их состав только в том случае, если ты позволишь нам вскрыть сферу.
