Оставалась всего неделя до праздника и посвящения Лияны в заклинатели. А самое главное для меня — соревнования, проводившиеся каждый год в замке. По правилам участвовать мог любой. Я надеялся, что не попаду в один забег с Маем.
Я старался держаться почтительно с заклинателями. Но добиться их расположения к себе невозможно. Они по-прежнему надменно смотрели на меня, скупо улыбаясь. Мои попытки заговорить сопровождались натянутым молчанием. Отчасти это и моя вина — я создал о себе не самое лучшее впечатление изначально. Теперь мне трудно что-либо изменить. В то время как Май не отходил от отца ни на шаг, внушая ему свою преданность и покорность, а Совету — глубокое уважение.
В глазах заклинателей я был закрытым и слегка диковатым племянником Царимира. Я ловил редкие тягостные взгляды Арзу. Его подарок навсегда запечатлелся в моей памяти. Да и насмешка в его глазах, увы, не даст мне этого забыть.
Самое большое мое успокоение — это дядя. Царимир был весел и находился в приподнятом настроении. Наперекор Вестаровым предупреждениям насчет посоха. Царимир позвал меня и поговорил наедине. Чтобы не вызвать лишних подозрений, он специально придумал затею с соревнованиями. Дядя был уверен, что я выиграю бега, — и тогда он сможет без всяких сомнений со стороны Совета вручить мне посох. В конце концов, он изъявил желание, чтобы я посетил столицу тепла и солнца, великий Светгор.
В этой круговерти мне было сложно подобраться к Вестару. Никто в замке не спохватился о письме и даже не упомянул о нем. Я пристально наблюдал за Вестаром. Он словно не замечал меня. И как ни странно, он вел себя сдержанно и отчужденно. Я не уловил в его настроении победы. Странно, ведь ему удалось заполучить письмо назад. Во мне зародилась тревога, что я ошибся на его счет. Может быть, Вестар тут действительно не причем… Я прогнал сомнения. Ведь Вестар мог притворяться и делать все, чтобы не вызывать подозрения, — вокруг же столько свидетелей.
Я решил отложить слежку и подождать неделю, когда закончатся праздники. Наверняка, сейчас он ничего не будет предпринимать.
Я сосредоточил все свое внимание на бегах. Получить посох — вот что было сейчас главным. Получить силу и найти того хладовея! С посохом я не остановлюсь ни перед чем! Я полностью погрузился в мысли о бегах и больше времени проводил верхом на Белохвосте.
Однажды вечером, после обильного ужина, уставший и вымотанный от жары и нудных посиделок у камина, я плелся в свою комнату. Как вдруг из-за угла раздались голос Ману и звонкий смех Лияны. Мне не хотелось попадаться им на глаза. Я юркнул в тесную нишу, где умещались только небольшое кресло и книжный столик. Обычно здесь сидели слуги в перерывах на отдых. Притаившись, я подождал, когда парочка пройдет. Но, на полную неожиданность, шаги затихли прямо передо мной. Я тихо выдохнул, чтобы не выдать себя. Не хватало еще подслушивать чужую беседу! Выбора не оставалось. Не выходить же из своего укрытия теперь и ставить в неловкое положение Лияну.
Лияна перестала смеяться. Последовала многозначительная тишина. Молчание затянулось.
Я насторожился. Лияна тихо заговорила. Голос ее стал взволнованным и торопливым.
— Сколько ты еще будешь стоять на службе у Царимира? Когда он отпустит тебя? — в ее голосе я прочел легкую грусть, больше похожую на обреченность.
Ману не спешил отвечать.
Со мной он долго не церемонился и за словом в карман не лез. Но теперь он тщательно подбирал слова.
— Я надеюсь, через четыре года, — наконец произнес он. — Когда Ким достигнет своего совершеннолетия. Но не раньше — Царимир слишком печется о племяннике.
Лияна сильнее погрустнела. Ману продолжил:
— Я благодарен Царимиру за то, что он взял именно меня. Я так долго ждал своего часа, что согласен на все.
— Мне жаль мальчика — он не виноват, что так похож на своего отца…
Я сильно захотел пить. На столике стоял графин с водой. Я посмотрел на него и тут же отвернулся, собрав волю в кулак. Придется ждать.
— Я боюсь за тебя, Ману. Иногда духов используют и не отпускают, пока заклинатель не доживет до своих последних дней. И случается, что духи служат до последнего вздоха своего хозяина... А смерть настигает внезапно, — ее голос дрогнул. — Вдруг и с тобой будет так?! Тогда ты вернешься назад, откуда пришел… И мы больше никогда не увидимся.
К щекам прильнула кровь. Я сглотнул. Не ожидал столь личного разговора. Мне до жути стало тесно в своем убежище. И я уже проклял себя за идею спрятаться здесь. Я закрыл уши. Подумать только — какое несправедливое отношение к духам... Столько рушится надежд и привязанностей... Когда они успели сблизиться? Я вспомнил, что раньше Царимир брал часто с собой Ману в Светгор.
— Духи невидимые и бесплотные. Они остаются целостными и осознающими в невидимом мире. Я не забуду тебя.
— А как ты жил до того, как пришел сюда? — голос Лияны дрожал. Она подавляла боль. Разговор давался ей тяжело.
— Я умер, когда мне было за тридцать. Память все еще цепляется за прошлое, но я стараюсь избавиться от воспоминаний, что бы жить заново и видеть мир в других красках. Но прошлое все равно мешает… — сказал Ману. — Я бы мог не пойти на призыв Царимира и дождаться своего часа, чтобы память о прошлом стерлась, но я тосковал и отчаянно хотел вернуться назад. И встретил тебя… Царимир искал духа на службу, а я незамедлительно отозвался. Когда Царимир отпустит меня и отменит заклятие, я останусь здесь, в этом мире. И тогда я стану смертным и свободным.
Я почувствовал, что Лияна улыбается. Затем опять последовала тишина. Мне становилось не по себе в замкнутом пространстве. К горлу подступила тошнота.
— Ты слышишь?! — оборвала Лияна тишину. — Кто-то идет!
Я прислушался и услышал голос Арзу. Сердце подпрыгнуло так резко, что его стук мог вполне выдать меня. Я слишком расслабился — и их страх перешел ко мне. Голова закружилась, я вцепился в кресло, унимая сердцебиение.
— Это отец! — торопливо прошептала Лияна. — Прячемся! Лучше не попадаться ему на глаза!
Я облизнул пересохшие губы и вжался в кресло.
Ману резко отодвинул занавес ниши. На меня хлынул поток света, и я прищурился.
Карие глаза Ману округлились и сиюминутно стали черными. Я не сразу узнал его. Показалось, что он стал взрослее и статнее. Даже не знал, что он способен настолько преобразиться!
Светлое лицо Лияны померкло, а большие лучистые глаза выдали изумление. Но алые губы почему-то растянулись в виноватой улыбке.
Я готов был провалиться сквозь землю от стыда, но мне не дали это сделать приближающиеся шаги. Мы одновременно повернули головы к дверям в конце коридора.
