…Удар о камень на миг лишает сознания. Первое, что он чувствует — холод. Чем-чем, а этим в Поле Последнего Дня удивить трудно. Тем более — в когтях дракона, когда лицо режет, а остальное тело пробирает до костей люто-ледяной ветер. Но ему не повезло упасть на небольшой выступ скалы, возвышающийся над беснующимся прибоем. Больно ударившись локтем о мокрый, покрытый наледью камень, Тетрик соскальзывает в воду, оказавшись во власти беснующейся стихии. И нет поблизости жрецов Лаэя, непревзойденных мастеров укрощать шторма. Впрочем, если б и были — чем он может заплатить за спасение?
Штормов Тетрик повидал немало. Вспомнить хотя бы тот, что почти смел с лица земли поселок незаконных рыбаков, а заодно их с Раймоном Бонаром, Базилем и Айшой. Но тот шторм показался бы легким волнением по сравнению со здешним. Огромные валы воды пополам с ледяным крошевом с грохотом накатываются на скалы, яростно бьются о гранит. И тогда летят во все стороны ледяные брызги пополам с ледяным крошевом. Море бы мгновенно замерзло, остановись штурм суши хоть на миг. Прибрежные скалы едва заметно содрогаются, отражая напор воды.
Одна из волн яростно захлестывает скалу — и уходит, оставив юношу распластанным на мокром камне, напоследок больно ударив о скалу коленями. Некоторое время он просто лежит, отплевываясь от соленой воды. А волны бьются и бьются в скалу, словно стремясь достать-таки ускользнувшую игрушку по имени Тетрик.
Когда в скалу бьют самые свирепые волны, камень вздрагивает заметнее, а покрытый пеной гребень добивает до ног Тетрика. Тогда в лицо летят осколки льда, больно секут щеки.
Осмотревшись, Тетрик понимает: море выбросило на редкость неудачно. Он на крохотном скальном карнизе, под которым то разверзается пропасть в три его роста, то она почти скрывается под черной водой с белой пенной каймой. С противоположной стороны громоздится обледенелая скала. Отвесная, скользкая, копий пять высотой — нечего и думать на нее залезть. Но и доплыть до более пологого места по морю невозможно. Даже не потому, что шторм разбил бы его о подводные скалы. В такой водичке не очень-то поплаваешь, несколько минут еще продержишься, а потом…
Остается идти по карнизу, что он и делает. Коварная тропа сужается, и, главное, понижается. Если там, где он впервые очутился, до верха добивают лишь самые сильные волны, здесь юношу окатывает каждый раз, порой вода достигает груди. Одежда тяжелая и ледяная, из сапог течет каждый раз, как схлынет волна.
Но все имеет конец. И карниз тоже. Он переходит в небольшое, извилистое и полого поднимающееся ущелье, ведущее вглубь суши. Если удастся туда забраться…
…Огромная волна налетает, бьет о скалу и накрывает с головой. В возвратном движении обезумевшее море срывает юношу с карниза и тащит прочь от суши. Над головой смыкается ледяная мгла, Тетрика бьет о подводную скалу, но тут же несет обратно, выбрасывая как раз в ущелье. Словно натешившись, море спешит избавиться от надоевшей игрушки.
Тетрик нисколько не сомневается: следующая волна будет последней, не щадя сил, ползет вглубь. Слой мокрого льда, похожий на затвердевшее сало, скользит под ногами, об него ломаются ногти — но ученик Налини упорно продвигается все дальше от царства Лаэя. Когда следующая волна тяжко бьет в скалы, ей удается лишь бессильно облизать сапоги. Оскальзываясь, он ползет дальше, где лед сменяет тонкий слой снега. Здесь ноги уже не скользят, и, опираясь на скалу, Тетрик садится.
Первое время он просто сидит, наслаждаясь победой над разбушевавшимся морем. Но без движения холод донимает еще сильнее, залубеневшая одежда не желает гнуться. Тетрик понимает, что если хочет жить, должен встать и идти.
Он и идет, не очень надеясь, что удастся кого-нибудь встретить. По оставшейся на поляне у речки карте выходит, что на берегах Поля есть деревушки, крупнейшая из них — Саггард. Поселки отстоят друг от друга миль на сорок (а на Полуночных островах вообще не отмечено никаких поселений, что и понятно: люди тут не живут и никогда не высаживались). А орки… Если кто-то, несмотря на шторм, вышел в море, на суше вдали от дома им делать нечего. Повезти может, лишь если его выбросило в непосредственной близости от деревни, во что верится слабо. Да и обрадует ли орков появление на островах человека — древнего и смертельного врага?
Море давно осталось позади. Он идет по усеянной безжизненным щебнем внутренней части острова. Он вскоре убеждается в том, что дракон высадил его на крошечный остров, Шум шторма доносится со всех сторон, и, пусть чуть поглуше — спереди.
«Этого еще не хватало! Если такой весь остров…». Тут не Эрхавен, не прокормишься, выступая на рынке (чему нужда не научит). В обледенелой пустыне, погруженной в долгую тьму полярной ночи, песни и танцы никому не нужны…
Островок невелик. Может быть, он и длинный, но узкий, наподобие боевых галер Атаргов. Наступает момент, когда впереди раздается ставший уже привычным грохот волн.
Идти дальше нет смысла. Хорошо хоть согрелся, пока шел… Тетрик поворачивает в сторону. Не сидеть же на месте. Приходится буквально карабкаться на почти отвесные утесы. Он уже не чувствует рук и ног, залубеневшая одежда сковывает движения, холод легко находит дорогу сквозь мокрую одежду. Лишь одно мешает упасть на стылый камень и умереть — упрямство победителя. Он ведь победил, избежал плена, доказал дракону, что человека, владеющего Силой Мира, полезнее отпустить, чем сдать хозяевам. И теперь покорно, по-глупому погибать на неизвестном островке? Ну уж нет!
Сказано когда-то святым и покойным отцом Сиагрием: «Идущие дойдут». Судя по Нехавенду, идущие к власти и поклонению для себя лично, безраздельного торжества для своей Церкви и гибели всех «еретиков, схизматиков и язычников» рано или поздно до всего этого дойдут. И не остановятся ни перед чем, если не найдется кому их остановить…
Но идет, не опускаясь на промороженную землю, и Тетрик. Наконец он упирается в отвесную скалу, в ней четко виден провал пещеры. «Там, наверное, не дует» — думает юноша и входит, спасаясь от леденящего ветра. О том, что теплые пещеры любят, например, белые медведи, выросший далеко на юге Тетрик не задумывается.
Но в пещере никого. Зато находится лежак из высушенного мха, сухие щепки для растопки, куча угля и даже огниво. Спустя минуту на полу пещеры пляшет пламя небольшого, но горячего костерка. От одежды идет пар. Ничего съестного не находится, но согреться — и то хорошо.
Тепло разморило, Тетрик сам не заметил, как задремал.
Эрхавенца будит звук шагов — стук сапог по камню пола. «Заснул, растяпа!» — обжигает мысль. Юноша вскакивает, но поздно: в пещеру уже входят, отрезая единственный путь отхода, десять незнакомых людей.
