Быть может, то, что он так старается ублажить эту женщину, — всего лишь притворство, и у Сгэйльшеллеахэ наверняка есть веская причина держаться именно так. Когда Авранверд станет анмаглахком, может быть, она поймет и это.
На горизонте засияли первые золотистые отблески зари. Авранверд глянула на хкомаса — тот стоял у руля, командуя экипажу менять паруса для поворота на юг. Девушка бесшумно проскользнула в ближайший люк за баком и, спустившись в трюм, отправилась подыскать укромное местечко в грузовом трюме. Громадные башмаки зацепились за нижнюю ступеньку, но она сумела удержаться на ногах.
Почти все матросы и кое-кто из «пассажиров» были на палубе. Авранверд задержалась в коридоре, не в силах оторвать взгляд от двери каюты, которую отвели людям и полукровке. Однако шарить там сейчас было бы слишком рискованно, а потому она двинулась по коридору правого борта к грузовому трюму. Оказавшись там, Авранверд забилась между бочек с питьевой водой и прижала к корпусу корабля свое словодрево.
— Ты здесь? — прошептала она.
Докладывай.
Голос, который звучал в мыслях Авранверд, был холоден и бесстрастен. Она даже не знала имени своего собеседника, знала только, что он — греймасга, а значит, она должна подчиняться ему с благоговением. И все же он обращался с ней не как с соратницей по общему делу, а как с нужным, но неодушевленным предметом, не более.
— Мы достигли полуострова и поворачиваем на юг. Команда меняет паруса.
Когда у вас следующая стоянка?
— Самое большее через четыре дня — обмен груза в Энвиройхе.
Что тебе удалось узнать об артефакте, который ищут люди?
Этот вопрос застиг Авранверд врасплох — прежде собеседник его ни разу не задавал.
— Я должна была слушать их разговоры? Но ведь я не знаю их языка.
Не рискуй навлечь на себя подозрения, но если что-то случайно услышишь — сообщай мне.
Авранверд поколебалась.
— Сгэйльшеллеахэ слишком опекает людей, как будто они ему не безразличны.
Греймасга молчал так долго, что Авранверд уже начала сомневаться, слушает ли он ее вообще. Но вот его голос снова прозвучал в ее мыслях, только на сей раз он был гораздо холоднее:
Тебе не должно отзываться о Сгэйльшеллеахэ с неуважением. Если не случится ничего непредвиденного, следующий доклад — через четыре дня.
Авранверд промолчала, не рискуя подавать голос после такого жесткого выговора. И молчала до тех пор, пока не поняла, что собеседник ушел.
Она прогневала греймасгу, а это было в высшей степени нежелательно. Когда для нее настанет время предстать перед Вельмидревним Отче, неудовольствие греймасги может ей повредить. Авранверд выпрямилась, сделала глубокий вдох.
Вельмидревний Отче дал слово. Если Авранверд преуспеет, ее примут в ученики… и эта мысль развеяла тревогу. В конце концов, ей уже поручили миссию во благо анмаглахков. Она отчитывается напрямую перед греймасгой, одним из самых высокопоставленных анмаглахков. Насколько было известно Авранверд, такой чести никогда прежде не удостаивался ни один ученик.
С этой мыслью она поспешила вернуться на палубу, прежде чем хкомас мог заметить ее отсутствие. Когда она выбралась из-под бака, солнце уже наполовину поднялось на востоке, и море под его лучами искрилось слепящим светом. Шагнув на палубу, Авранверд глянула вверх и столкнулась с ровным, немигающим взглядом Сгэйльшеллеахэ.
На миг она замерла, не в силах отвести взгляда, а затем побежала к корме, где ее с нетерпением ждал хкомас. Но Авранверд еще долго казалось, что ее преследует пристальный взгляд Сгэйльшеллеахэ.
* * *
Прошло двенадцать дней после того, как корабль повернул на юг. Магьер нетерпеливо расхаживала по палубе. На ней была новая куртка, и она старательно избегала подходить к фальшборту.
Ей бы следовало радоваться тому, что они путешествуют морем, а не сушей. Вот только здесь, на живом корабле, в памяти Магьер слишком часто всплывали мертвенные отметины, которые ее ладони оставили на стволе березы в эльфийском лесу. При этих мыслях внутренняя дрожь, изводившая Магьер, ощутимо усиливалась.
Зима подходила к концу, но в открытом море, да еще за пределами Края Эльфов было ощутимо холоднее.
Винн сидела на палубе, тихонько разговаривая с Мальцом, — в последнее время они беседовали чаще обычного. Лисил и Оша пока еще оставались в каюте, хотя Лисил чувствовал себя гораздо лучше. Его аппетит стал лишь немногим хуже обычного, и он, как предсказывал Сгэйль, постепенно свыкался с качкой. Правда, это не мешало Лисилу то и дело ворчать и жаловаться на жизнь.
Да, подумала Магьер, надо радоваться, что они плывут морем. Кинжальный кряж, отделяющий Белашкию и Древинку от восточного побережья, непроходим. На суше ей пришлось бы пройти через всю Древинку, охваченную гражданской войной, затем пересечь обширные заболоченные пространства Топи, перевалить Щербатые Пики и лишь тогда достигнуть восточного побережья. Такое путешествие заняло бы добрых три месяца, если не все полгода.
И все же Магьер не могла ускорить их нынешнее продвижение.
Еще дважды ей снилось, как она летит, подхваченная неведомой силой, по ночному небу, снился замок о шести башнях посреди укрытой снегом долины. С каждым таким сном притяжение таинственной цели на юге усиливалось и крепло. И только одно изменилось в двух последних снах Магьер: вокруг нее в темноте не вздымались, как раньше, черные чешуйчатые кольца.
Хкомас приказывал бросать якорь у каждого берегового селения, а Сгэйль неустанно напоминал о том, как важен рейс этого судна для эльфийского побережья. Портовые рабочие выгружали товары в большие ялики и переправляли их на барки, направлявшиеся вглубь суши. Всякая такая стоянка продолжалась сутки, а то и больше.
Несколько раз Магьер спрашивала разрешения сойти на берег. Было бы так приятно хоть ненадолго покинуть корабль, пускай даже это означало вновь ступить на эльфийскую землю. Всякий раз Сгэйль отвечал отказом, поясняя, что появление людей в любом селении Ан'Кроан неизбежно вызовет беспорядки. Магьер знала, что он прав, но ей от этого не было легче.
В раздражении она забылась и едва не схватилась за край фальшборта. И хотя на руках у нее были перчатки, она испугалась и в последний момент отдернула руку. Неприятное ощущение, которое порождал в ней живой эльфийский корабль, было слабее, чем то, которое Магьер довелось испытать в древесных жилищах эльфов. Зато теперь она точно знала, что может натворить ее прикосновение. Менее всего ей хотелось неумышленно вытянуть из этого корабля жизненную силу или причинить ему еще какой-нибудь вред.
