— Все понятно, — сказал я. — Значит, ты ждала его у президента, а он предвидел этот шаг и решил работать как настоящий подпольщик. Ты не пробовала его выследить?
— Как?
— Ну, как в шпионских боевиках… проследить всю цепочку…
Головастик вздохнула.
— В ФБР не дураки сидят, — сказала она. — Бомж у них проходит по делу как конфиденциальный источник информации…
Я снова рассмеялся. Бог — конфиденциальный источник… Это круто. Они бы лучше прямо написали: бог — стукач.
— Ничего смешного, — нахмурилась Головастик. — Знаешь, как у них агенты законспирированы? Проследить цепочку, в принципе, можно, но уйдет на это дня три-четыре, не меньше, да и смысла не будет никакого. Ну, найду я агентов, которые с Бомжом разговаривали, ну и что? Самого Бомжа через них я все равно не достану. Они хитрую систему придумали — всем агентам ФБР разослали специальный пароль и указание оказывать содействие любому, кто этот пароль правильно назовет.
— А ты этот пароль знаешь? — спросил я.
— Пока нет, — покачала головой Головастик. — Скоро узнаю, но чем это поможет?
— Ну, не знаю… Прикинуться Бомжом, дезу какую-нибудь подбросить…
— А смысл?
— В прошлый раз это помогло.
Головастик задумалась.
— Кто его знает, — сказала она после продолжительной паузы. — Может, и поможет… Но какую информацию подбрасывать — не представляю. Да, я тебе еще самое главное не рассказала. Бомж где-то раздобыл артефакт, который реагирует на наше с тобой присутствие. На вид обычная икона, но стоит тебе или мне оказаться поблизости, как она начинает светиться и вырисовывает в воздухе силуэт того, кого нашла. Меня они в момент раскусили.
— А на что эта штука реагирует? — удивился я. — Если только на тебя или меня…
— Думаю, Четырехглазого она тоже обнаружит, — уточнила Головастик. — А может, еще и Лену. Артефакт реагирует на магию субъекта, а чтобы он на Бомжа не ругался, делается специальная проверка. По-моему. Я глубоко в этой иконе не разбиралась, у меня времени не было.
— Почему? Забрала бы ее с собой, мы бы с тобой поизучали на досуге…
— Нельзя, — вздохнула Головастик. — Там очень сильное охранное заклинание. Вряд оно меня убьет, но экспериментировать все равно не хочется.
— Значит, Бомж теперь умеет делать артефакты… А если попробовать твои кольца всевластия? Если их надеть все разом, а потом…
Головастик вдруг разозлилась.
— Ну не знаю я! — воскликнула она. — Может, они и помогут, но от Белого Дома тогда точно ничего не останется. А это как раз то, чего Бомж и добивается. Адский Сатана явился в мир и стер с лица земли оплот демократии… Тьфу на него!
— А что же тогда делать? — спросил я.
— А я-то откуда знаю? — всплеснула руками Головастик. Впервые за последние полгода я видел ее серьезно взволнованной. — Бомж не дурак, он учится на своих ошибках. Он прячется сам, прячет Павла, сам ничего не делает, а просто промывает мозги разным людям и подставляет их под мой удар. А я не могу нанести удар, потому что тем самым я подтвержу, что бог хороший, а Сатана — плохой. А если попытаюсь с кем-нибудь договориться… какой здравомыслящий человек будет договариваться с дьяволом?
— Ты не дьявол, — заметил я. — Ты в любой момент можешь сбросить эту маску. Не уверен, что это будет просто, но…
— Ни к чему хорошему это не приведет, — оборвала меня Головастик. — Все равно все будут воспринимать меня как Сатану. Что бы я ни говорила, все будут думать, что я лгу, потому что Сатана — отец лжи. Я вообще не представляю, что мы можем теперь сделать. В прошлый раз слабым местом Бомжа оказалась Лена, но теперь у него больше нет слабых мест. Он сделал выводы из того случая.
— А если ничего не делать? — предположил я. — Что конкретно хочет устроить Бомж? Глобальный крестовый поход? А против кого?
— Против атеистов, — буркнула Головастик. — Да и то вряд ли. Вообще, если рассуждать с позиций обычного обывателя, в планах Бомжа ничего плохого нет. Прекратятся межрелигиозные распри, потому что людям внятно объяснят, что Яхве, Аллах и Бог — одно и то же существо. Политики перестанут брать взятки, потому что никто не захочет попасть в адский огонь по-настоящему. Преступность уменьшится, если вовсе не исчезнет, кругом будет тишь да гладь.
— Как в хлеву, — заметил я.
— Вот именно, — кивнула Головастик. — Но большинству людей даже понравится жить в таком хлеву. Чисто, уютно, никто со всякими глупостями, все вежливые… Тьфу!
— Упираемся в основной вопрос философии, — резюмировал я. — Что для человечества важнее — счастье или развитие?
— Основной вопрос философии не так звучит, — поправила меня Головастик. — А тот вопрос, что ты задал, надо адресовать не всему человечеству, а каждому человеку в отдельности. Только на него мало кто сможет ответить, разве что йоги индийские, да еще Четырехглазый.
— И алкоголики, — добавил я. — Только у них ответ будет противоположным.
— Короче, — сказала Головастик. — Бомж хочет, чтобы на Земле воцарилось царство божие, в котором все довольны и счастливы, все живут по правилам и никто ничего не нарушает. Мне это не нравится. Надо объяснять, почему?
— Не надо, — сказал я. — Неудовлетворенность жизнью — главный двигатель прогресса. Если Бомж добьется своего, Земля превратится в болото, населенное счастливыми лягушками. Такая перспектива меня не радует.
— Меня тоже. Но что мы можем сделать? Найти Бомжа и достать его физически? Это может получиться только случайно, он теперь очень осторожен.
— А если Лену привлечь? — предположил я. — Хотя нет, она сама говорила, что Бомж с ней больше не разговаривает.
— Вот именно, — кивнула Головастик. — Что еще у нас остается? Павла трогать бессмысленно — он свою задачу уже выполнил, привлек к Бомжу внимание властей, теперь он ему больше не нужен. Может, еще несколько раз пригодится, но и только, а сейчас атака на Павла никаких результатов не принесет. Если не считать того, что у новой религии появится первый мученик. Может, Бомж этого и добивается.
— Новую религию? — переспросил я. — Думаешь, Бомж насаждает новую религию? А чем она отличается от старого доброго христианства?
— Тем, что рай существует на самом деле, — ответила Головастик. — А через некоторое время появится и ад.
— Хорошо, убедила, — сказал я. — Павла не трогаем. А если рай… Открытый мир можно закрыть?
— Не знаю, никогда не пробовала, — Головастик задумалась. — Нет, не получится. Бомж всегда сможет открыть новый рай, не обязательно сразу, но если захочет, рано или поздно откроет. И об этом новом рае мы уже не узнаем. Я и о том-то узнала только потому, что Бомж тогда ни от кого не скрывался.
