— Это безумие. — Эгвейн вздрогнула, будто сообразив, что сказала, но продолжила тем же твердым, спокойным голосом: — У тебя еще с Кайриэном дел по горло, не говоря уже о Шайдо на севере и о том, что ты замышляешь в отношении Тира. Ты хочешь начать еще одну войну, когда у тебя на шее и так две, не считая разоренной страны?
— Нет, не война. Я сам. И часа не пройдет, как я буду в Кэймлине. Рейд — верно, Мэт? Это рейд, а не война. Я вырву Равину сердце. — Собственный голос звучал как молот. По жилам будто кислота бежала. — Хотел бы я, чтобы со мной были те тринадцать сестер, посланные Элайдой. Чтобы схватить его, а потом воздать по справедливости. Осудить и повесить за убийство. Вот это было бы справедливо. Но ему придется просто умереть. Потому что я его убью.
— Завтра, — негромко обронила Морейн.
Ранд посмотрел на нее. Она права. Лучше завтра. За ночь ярость остынет. Когда он встретится с Равином, то должен быть хладнокровен. Сейчас же ему хотелось схватиться за саидин, а затем крушить и уничтожать все вокруг. Асмодианова музыка вновь изменилась, став мелодией, какую играли в городе во время гражданской войны уличные музыканты. Ее и сейчас порой можно было услышать, когда мимо проходил какой-нибудь знатный кайриэнец. «Дурень, что возомнил себя королем».
— Выйди, Натаэль. Поди вон!
Асмодиан легко поднялся, поклонился, однако лицо его казалось будто вылепленным из снега. Он быстро пересек комнату, словно не знал, что случится в следующую секунду. Он всегда испытывал терпение Ранда, но на этот раз зашел, пожалуй, слишком далеко. Когда Асмодиан открыл дверь, Ранд вновь заговорил:
— Увидимся вечером. Или я увижу тебя мертвым.
На сей раз поклон Асмодиана особым изяществом не блистал.
— Как прикажет милорд Дракон, — хрипло отозвался он и, выйдя за порог, поспешно захлопнул дверь.
Три женщины смотрели на Ранда — без всякого выражения, не мигая.
— Остальных я тоже не задерживаю. Ступайте. — Мэта будто подбросило к двери. — Не ты, Мэт. Мне еще надо тебе кое-что сказать.
Мэт остановился как вкопанный, шумно дыша и теребя медальон. Женщины не двинулись с места, глядя на Ранда.
— У тебя нет тринадцати Айз Седай, — промолвила наконец Авиенда, — но две у тебя есть. И еще я. Может, я и не знаю столько, как Морейн Седай, но я так же сильна, как Эгвейн, и я не чужая для этого танца.
Она имела в виду танец копий — так айильцы называли битвы.
— Равин — мой, — тихо сказал Ранд. Может, Илэйн чуточку смягчится, если он хотя бы отомстит за ее мать. Скорей всего, нет, но, может, тогда ему удастся простить самого себя. Немножко. Усилием воли Ранд заставил себя не сжимать пальцы в кулаки.
— Ты на земле черту проведешь, чтобы он через нее не переступал? — спросила Эгвейн. — На кулачный бой его вызовешь? Тебе не приходило в голову, что Равин, раз он нынче назвал себя королем Андора, может оказаться не один? Что хорошего, коли, когда ты там появишься, какой-нибудь из его охранников тебе сердце стрелой проткнет?
Ранд припомнил, что когда-то хотел, чтобы она на него не кричала, но оказалось, что разговаривать с ней тогда было легче.
— Ты думаешь, я один отправлюсь? — Он действительно собирался идти в одиночку; он никогда прежде не задумывался о том, чтобы кто-то оберегал его спину, хотя расслышал теперь тихий голосок. Он любит зайти сзади или нанести удар с флангов. Ранд едва ли вообще мог ясно мыслить. Гнев будто жил собственной жизнью, подкидывая дрова в огонь, на котором кипела ярость. — Но не ты. Это опасно. Если хочет, пусть Морейн идет.
Эгвейн с Авиендой, не взглянув друг на друга, вместе шагнули вперед, двигаясь как одна, и не остановились, пока не оказались настолько близко к Ранду, что Авиенде пришлось откинуть голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза.
— Если хочет, пусть Морейн идет, — сказала Эгвейн.
Если ее голос походил на гладкий лед, то голос Авиенды напоминал раскаленную лаву:
— Но для нас это слишком опасно.
— Ты что, отцом мне стал? Тебя Бран ал'Вир зовут?
— Если у тебя есть три копья, ты два в сторонку отложишь лишь потому, что они поновее?
— Я не хочу вами рисковать, — напряженно вымолвил он.
Эгвейн вздернула брови.
— О-о? — Вот и все.
— Я тебе не гай'шайн, — оскалилась Авиенда. — Я буду рисковать, как я хочу, Ранд ал'Тор, и не твоя это забота. И никогда так не будет. Запомни это отныне.
Он мог бы… А что? Завернуть девушек в саидин да так и оставить? Он по-прежнему не знал, как отсечь их от Источника. Поэтому они вполне могли сами поймать его в ловушку. Хорошенькое дельце! Ну и каша заварилась, и все потому, что им угодно упрямиться.
— О стражниках ты подумал, — сказала Морейн, — но что если с Равином окажется Семираг или Грендаль? Или Ланфир? Девушки могли бы одолеть одну из них, но выстоишь ли ты против Ланфир и Равина в одиночку?
Что-то проскользнуло в голосе Айз Седай при имени Ланфир. Морейн опасалась, что, окажись там Ланфир, он в конце концов может и к ней переметнуться? А что он будет делать, если она и в самом деле там окажется? А что он может сделать?
— Они могут идти, — произнес он сквозь стиснутые зубы. — Теперь вы уйдете?
— Как скажешь, — промолвила Морейн, но уходить женщины не торопились. Прежде чем двинуться к двери, Авиенда с Эгвейн с нарочитой тщательностью поправили шали. М-да, лорды и леди стремглав кидались исполнять его повеления, но от этих такого ни за что не дождешься. Никогда.
— Ты не пыталась меня отговорить, — вдруг промолвил Ранд.
Обращался он к Морейн, но первой из троих заговорила Эгвейн, хотя и смотрела она на Авиенду, вдобавок с улыбкой:
— Остановить мужчину, которому захотелось что-то сделать, все равно что у ребенка конфетку отнять. Иногда это удается, а иногда столько визгу и криков, что дело того не стоит.
Авиенда кивнула.
— Колесо плетет, как желает Колесо, — таков был ответ Морейн. Она стояла в дверях, истинное воплощение Айз Седай — без признаков возраста, с темными глазами, готовыми вобрать тебя всего, изящная и стройная, однако такая царственная, что запросто приказала бы целой комнате королев, даже если б и искорки направить не могла. Голубой камешек на лбу вновь ловил солнечный свет. — У тебя получится, Ранд.
Дверь за женщинами закрылась, но Ранд еще долго на нее пялился.
О Мэте Ранду напомнило шарканье сапог. Тот пытался бочком проскользнуть к выходу, двигаясь медленно-медленно, чтобы его не заметили.
— Мэт, мне нужно с тобой поговорить.
Тот поморщился. Поглаживая лисью голову, точно талисман, он повернулся к Ранду:
