— Сэм. — Дебр уселся подле костра, рядом со своим другом, глядя как Л у́ на, мелко шинкует мясо зайца для супа. — Я только, что свалил эдру, по моему это у нас уже семнадцатая по счету, надо задуматься как вывезти.
— Так может добьем до сорока да полный обоз отправим в город?
— Да я тоже про это думал, но нагружать Грина по полной на пробном заходе как-то страшновато.
Подзависнув на несколько секунд, и по инерции несколько раз еще ширкнув по лезвию топора точилкой, Сэм, что-то прикинул в уме и внимательно посмотрел в глаза другу.
— Ну так давай, до двадцати добьем, и неполным обозом второй очередью отправим. — Сэм пружинно поднялся, убирая точильный камень за пояс и глянул на острие топора подняв его в руке на уровень глаз. — Давай еще пару буков свалим пока Л у́ на обед доваривает, надо сегодня добить норму, завтра же день рождения Пеки, так, что гуляем…
И затем опустив голову добавил:
— А послезавтра болеем…
Удар сверху… еще один… удар снизу, еще снизу… сверху. Щепа откололась, отлетая в сторону и открывая нутро дерева. Мышцы приятно ныли, наполняясь силой и пружинно скидывая энергию в каждый новый удар. Замах… удар… еще удар… снизу… сверху… опять сверху, еще одна щепа отлетела приближая лесоруба к своей цели. Дебр любил свою работу, как любила её и вся его бригада, Грин, Сэмвель и Пека, и другого занятия они себе не представляли. Живой, вечно гомонящий лес, лоно природы и обитель всего живого. Буйство зеленых красок, на фоне вечно голубого неба. Сладко поющие птицы и сливающийся фоном стрёкот кузнечиков. Где человек может чувствовать себя лучше?
Топор вгрызался в ствол дерева вышибая из него мелкие щепки. Замах… удар… Благодаря Пеке, их задача вообще упростилась до безобразия. Если раньше, чтобы выкатить срубленное дерево из густоты леса им приходилось тратить много времени, то теперь племянник просто вытаскивал его на себе, а Дебр с Сэмом не останавливаясь продолжали работать. Сейчас норму они выполняли в три раза быстрее, а в свободное время шабашили в деревне поднимая и ремонтируя дома, заготавливая дрова на зиму, да делая виртуозные поделки из цельных бревен для продажи в городе, по пути обсуждая крамольную мысль о собственной делянке. Времени, то оставалось много.
С прошлого года с ними стала увязываться его дочь — Лу́на. Пару лет назад она, связалась с местной ведуньей Расцвеей и увлеклась знахарством. Теперь два-три раза в неделю она уходила с ним в лес и собирала только одной ей ведомые травы.
Сначала Дебр поругивал её за такое увлечение, ну разве можно знахарством на жизнь заработать, пусть лучше в портные идет — там-то хоть всегда при деле будет. Но потом вспомнил себя в юности, ведь его-то отец все в солдаты записывал, да не сложились его мечты о призвании сына, и смирился. Пусть своенравная деваха занимается чем нравиться, а там с опытом и сама себе дело выберет, лишь бы только в вольные девки в город не побежала, передком торговать. При этом первые медяки в дом пошли, когда местные мужики распробовали ее отвар, снимающий похмелье, а женщины настой для волос, который делал волос послушным и позволял делать прически почти любой сложности.
В лесу Л у на ходила всегда рядом с Пекой, ей было с ним сподручнее, ведь он не стоял на месте как сами лесорубы, а постоянно перемещался между ними таская стволы, да и Дебру за нее не приходилось опасаться, кто если не он, сможет защитить ее от лесной живности. И в конце концов им самим так было веселее, ведь росли они вместе с самых малых лет.
Дебр был чуть старше чем Пека сейчас, когда его родная сестра умерла при родах. Как она дожила до этих самых родов остается загадкой. Хворь, которая обычно убивала за две-три недели, выжигая человека полностью, не могла сломать ее все это время, пока она донашивала живот, убив ослабленный организм лишь после родов. А вот малыш появился на свет здоровым и крупным.
— Пека…
Это единственное, что она успела сказать, прежде чем ее глаза закрылись навсегда. Ребенка так и назвали — Пека. С тех пор, Дебр воспитывал племянника как собственного сына, не разрешая разве, что называть себя отцом, только — дядькой, а спустя два года жена подарила ему дочь. Правда единственную, больше детей боги ему не дали. Так и росли двоюродные брат с сестрой как единое целое, радуя лесоруба.
Л у на же, кроме знахарства и травничества, овладела начальными охотничьими навыками, ставила силки и ловушки на мелкое зверье, превосходно разделывала тушки, бережно снимая шкуру, и просто, отлично готовила прямо в лесу.
С Сэмвелем, Дебр дружил с детства, они вместе росли, вместе пошли в духовную семинарию, вместе ее закончили. Правда на полгода раньше… на графской каторге, на те же самые полгода, за неудачный разбой, но зато научившиеся там, валить деревья. Ну и дальше по жизни шли вместе, даже женились на сестрах.
Грин в их команде был самый старший, почти шестьдесят лет от роду, но несмотря на возраст, он был самым балагуристым, всегда веселый, с хитрым прищуром и порой не очень смешными шутками. «Кобылий хвост» — так звали его в деревне. Грин был помешан на лошадях, он знал о них все, был готов проводить с ними все свободное время, и поэтому лорд Ван Хорс выделил именно ему четырех тяжей для лесного хозяйства.
Работали они на лесопилку барона Эдварда Ван Хорса, которая находилась недалеко от небольшого городка Радужный, при этом проживая в своей родной деревне Крайней в десяти лигах от города. В задачу их бригады входило три раза в месяц доставлять воз буков, на большую баронскую лесопилку. Если месяц проходил без заминок, то они получали по два с половиной золотых заработка. Не так уж и много на самом деле, но на жизнь хватало, учитывая что за каждый ствол эдры, им доплачивали по десять серебряков. Эдра хоть редкое дерево, растущее в основном в глухой чащобе, но несколько стволов они постоянно срубали по пути, что приносило хоть небольшую, но все-таки премию.
Так и шло бы все своим чередом, Сэм с Дебром рубили деревья, Пека вытаскивал их на поляну к дороге, Грин вывозил их в деревню, собирая воз, и увозя его в город. Если бы к Сэмвелю, как-то раз не приехал из города какой-то далекий родственник, погостить. Где-то в ходе попойки, он предложил им подзаработать: его знакомый держал за городом небольшую собственную лесопилку, подаренную его отцу самим графом за некие заслуги. Небольшое и не имеющее властьимущей поддержки производство вряд ли могло бы составить конкуренцию баронской лесопилке, если бы не специализировалась оно исключительно на обработке эдры и другой более дорогой древесины. Вот тут и был хороший способ заработка, за один ствол пилорамщик платил от десяти до пятидесяти серебряных, в зависимости от качества древесины. И почти все лесорубы имеющие собственные делянки, свозили редкое дерево к нему, имея при этом солидный куш…
Опустив топор Дебр прикинул точку последних ударов, что бы ствол упал в точно примеченную плешь между соседними деревьями. Он всегда размышлял на отвлеченные темы во время рубки, иначе монотонность однообразных действий очень сильно утомляла. Замах… удар… еще удар…
Почти три недели после этой попойки они с друзьями спорили, стоит или нет нарушать закон, запрещающий им продавать на сторону лес, срубленный на баронской земле. Ведь это выходила кража. Но и заработок при этом выходил не малый, если загрузить полный воз, а это почти сорок стволов, то при средней стоимости в тридцать серебрушек за штуку, можно за раз получить двенадцать золотых, а это по четыре монеты на брата, что почти в два раза больше их основного заработка. Раз в месяц они точно смогут собирать на такую поездку. Дилемма. Жадность вперемешку со страхом, посоленная алчностью. В итоге решили попробовать. Деньги были нужны как воздух, на миллион разных дел. Одну-две поездки с предельной осторожностью сделать можно.
Теперь каждый раз, они забредали в лес все глубже и глубже, доходя почти до самой границы графства, выискивая редкие стволы эдры, и по пути срубая все более хорошие буки. Последний собранный воз, увезенный Грином лорду, был просто отменного качества. Это раньше они не заморачивались, рубили деревья только с кромки леса, даже не помышляя лезть в глубь, предпочитая не встречаться с агрессивной живностью…
