Бук с треском завалился на бок, падая по точно выбранному направлению. Нижние ветки с хрустом подломились не выдержав удара падения ствола на землю. Дебр, размял плечи, прикидывая с какой ветки начать обрубку…
За последние три недели они собрали семнадцать отменных стволов эдры, и это учитывая, что еще несколько штук они отправили с основным возом, чтобы не было недомолвных вопросов. На данном участке леса, поднимающегося вверх по горе, эдра встречалась все чаще и чаще. Правда лесные жители, тоже встречалась чаще, но награда оправдывала риск. Впереди маячило выравнивание финансового положения, ведь деньги решат столько проблем.
— Дядька ты все? — Дебр аж подпрыгнул, в этот раз не услышав, как подошел Пека. — Я услышал, что ты уронил дерево.
Где-то в стороне раздался громкий хруст и звук падения чего-то тяжелого.
— А вот и Сэм свое уронил. — Пека по слуху повернул голову в предполагаемую сторону нахождения второго лесоруба, запоминая маршрут. — Как раз пока твое дерево несу, он обрубку сделает…
..Пека ел как всегда прямо из котелка. Выкладывать ему в его огромную тарелку Луна отказывалась, мотивируя тем, что незачем ее вообще марать, ведь мыть посуду в итоге приходилось именно девушке. Она справно раскладывала обед на всех, отдавая котелок с его порцией гиганту. На что Пека ни капли не обижался, утверждая, что так намного вкуснее, наваристей и полезнее.
— Пека ты вчера заплатил поземельный налог? Крайний срок уже. — Сэм не отрываясь от еды, глянул на простодушного парня, отпивающего бульон прямо через край.
— Ага, заплатил. — Оторвавшись Пека вытер рукавом рот. — Луна напомнила. Я и храмовную десятину уже внес, чтоб не забыть.
Сэм сщурил глаза.
— Этим забудешь заплатить, как же. Проклятье, — Он в сердцах стукнул ложкой по тарелке, расплескав бульон, невольно молодой парень зацепил в его душе, неприятную струну. — куда не плюнь, всюду должен. Пошлины, сборы, десятины, налоги. На один честно заработанный мною золотой, тянется с десяток рук. И если с поземельным и баронским сбором я, еще скрипя зубами соглашусь, то религиозная десятина — это вообще что-то с чем-то. Двадцать пять серебряных. Двадцать пять. Да на погребальном костре я видал этих богов и их приспешников.
— Дядя Сэм, не богохульствуй. — Голос Луны был тихим, но напористым. — Ладно про высокородных так скажешь, они не услышат и не накажут. А боги все слышат, и воздадут согласно делам.
Сэм поднял, опущенную голову и внимательно посмотрел на девушку, но тут в разговор влез Дебр.
— Луна, радость моя, вот скажи, кроме тех догматов, которые тебя заставили учить в семинарии, что дали нам эти боги?.. Полезного… А я тебе скажу: только жрецов, которые не забывают собирать свою десятину, и вдалбливать в наши головы святые постулаты о терпении, ради райской жизни после смерти.
— Боги дают нам жизнь и смирение, если бы не они, мир давно погрузился бы в хаос. А жрецы лишь проводники их воли.
— Это все я знаю, тоже четыре года учил святое писание. А вот ты мне покажи действительное божественное присутствие, их великие деяния на благо людей. И великий смысл собирания податей со своих детей. Раз все мы дети Богов!
— Боги не могут влиять на судьбы людей, они могут только указать путь к спасению. А делают это они через свои адептов. Вот, например, в прошлом году, на великом турнире “Пяти королевств”, патриарх Криат, на глазах тысячи человек воскресил убитого герцога — молитвой. Это ли не сила богов?
Дебр спокойно хлебал свою похлебку, собирая мысли в кучу, выстраивая в логический ряд, факты и аргументы. А Сэм с Пекой же спокойно наблюдали, понимая, что девушка долго не продержится в этом споре.
— Вот скажи мне дочь, первые три постулата.
— Не убей, не укради, не обмани.
— Правильно. И самый страшный грех это первый. Не убей.
Луна внимательно смотрела на отца, пытаясь понять к чему он ведет.
— Тридцать лет назад была война с Борейцами. Они напали на нас, пытаясь отбить западные рудники. В войне погибло почти сорок тысяч человек, правильно?
— Ну да, хотя я не понимаю к чему ты ведешь, пап?
— Кто убивал?
— Борейцы. Они же на нас напали.
— Но рудники мы отстояли. Из сорока тысяч, больше половины были потерями Борейцев, то есть мы тоже их убивали.
— Но ведь мы защищались.
— Ну и что, разве в постулате написано “Не убей, кроме, когда на тебя нападают”? — Дебр не отрывал взгляд от глаз дочери. — Нет, там написано “Не убей”. Получается, что наши отцы взяли на себя самый страшный грех и их должны были потом всех казнить. Казнить за то, что они отстояли наши земли, казнить и нашего короля, который собрал их всех и повел на войну. Казнить и палача, который казнил всех остальных, ведь права на убийство нет ни у кого, это постулат, его нельзя нарушать. А самое интересное, что именно жрецы благословляли воинов на участие в этой войне. Сами жрецы. Те, кто нам доносят божьи законы.
— Но…
— Погоди возражать. Каждый меч вставший на службу в королевскую гвардию, каждый лук, алебарда, да самое простое копье — освящается самим теургом Крилом, разве так Храм должен доносить до людей постулат «Не убей»? Но, это я тебе в общих чертах, о тех противоречиях, которые есть в законах Храма. Теперь далее. Два года назад в соседнюю деревню приезжал Искореняющий, помнишь? Кабан-людоед когда в лесу шалил. Так вот он его убил каменными шипами, которые прямо из земли выросли под кабаном. Как он это сделал?
— Магия. К чему ты клонишь?
— А вот теперь следи за своим выводом сама. Говоришь, патриарх Криат воскресил с помощью молитвы, а вот что такое молитва? В нашем случае это правильно собранные слова с обращением к Богам. Только вот скажи, почему мы молитвы заучиваем и произносим на общем языке, а святоши при чудесах на рунном? Когда Пастырь произносил заклинания перед ним прямо в воздухе появлялись руны, которые потом сложились в заклинание и атаковали кабана, когда Криат воскрешал герцога было также, он читал молитву и перед ним тоже появлялись руны. Может все-таки он использовал магию?
— Пап, как ты можешь сравнивать? Заморозить воздух или поджечь дерево, и управление чужой жизнью. Это ведь даже близко не рядом стоящие вещи. Даже все клирики способные лечить — жрецы Храма.
— Тогда по-другому вопрос. Он воскресил — герцога, а почему не одного из десятка воинов павших в тот день там же? Почему никто ни разу не воскресил, простого плотника или охотника? Да ладно воскресил, просто вылечил. Те же клирики как ты говоришь, за то, что бы один раз наложить молитву, которая кстати совсем не факт, что излечит саму болезнь, берут десяток золотых, а за то, чтобы восстановить потерянную в бою руку нужно заплатить двадцать. Пнимаешь? Двадцать. А ведь теряют бойцы своих руки и ноги по вине этих самых герцогов… графов… да вообще лордов, при этом исправно всю жизнь плат я десятину со своего жалованья. А клирик просто накладывает молитву, заметь, на мертвом языке и получает двадцать золотых. На что идут наши деньги, точно богам? Нужны богам ТАКИЕ ХРАМЫ, которые им отстраивают? А жилые хоромы возле храмов?
— Да будет тебе дружище. — Сэм положил руку на плечо друга. — Успокойся, что мы можем с этим сделать? Не платить? Придут инквизиторы, нет у нас силы противостоять им. На рудники я больше не хочу.
— Да знаю я, знаю. Так скреплю зубами от злости не более.
— Дядька. — Пека смотрел поверх их голов забыв даже про свой котелок. — А там не Грин случаем галопом идет.
Все резко повернулись на дорогу, ведущую к их делянке на краю леса, по которой во всю возможную прыть, шла тяжеловозная лошадь с ездоком на спине уходя от громадного медведя.
— Луна, силок из вьючной веревки, ярд шириной, вон туда живо. — Дебр как обычно, в стрессовой ситуации, взял ответственность на себя. — Пека ты приманка, стоишь вон там. Сэм ты с того края, я с этого.
Несколько десятков ударов сердца ушло на выполнение всех команд, с задержкой только у девушки, в спешке, привязывающей веревку с петлей к дереву. Дровосеки спрятались в нескольких шагах от силка за стволами, а Пека встал со своим топором наотмашь прямо по средине импровизированной дороги.
