– Когда порубили заставных, оттниры припустили следом за гонцами, – спрыгнув со стены, Перегуж показал на вытоптанную площадь под самой стеной. – Человек двадцать.
Щелк мрачно присвистнул и покачал головой. Нет, гонцы не имели никакой возможности выжить. Наверняка раненные в схватке внутри крепости, они слабели с каждым шагом, а сзади, по горячим следам бежала свора распаленных кровью полуночников. Двадцать свирепых мореходов – это не шутка даже для свежих бойцов.
– Они уходили этой дорогой, – кивнул воевода под ноги. – А за ними неслась бешеная стая. И, сдается мне…
– Что?
– Оттниров тоже порубили за здорово живешь. Широко кровищей расплескались, очень широко. Слишком широко для двух гонцов. Уходим дальше!
Следопыты спустились по склону холма, пошли по низинке и, почти не глядя под ноги, уверенно двинулись к лесу. Ломать глаза, даже в клочковатом тумане, вовсе не приходилось: измятая трава и широкий кровяной след правдиво рассказывали все, что знали.
– Тут кто-то из находников споткнулся и лежал довольно долго. – Перегуж показал на кровяное пятно, значительно большее, чем все виденное раньше за стеной. – Оттого и натекло изрядно.
– Но поднялся и побежал дальше. – Щелк закусил ус. – Живуч, с-собака!
Вошли в лес. Листвяной навес уполовинил и без того скудный свет, поэтому пришлось кланяться в пояс, чтобы разглядеть под ногами следы. А через сотню шагов ждала первая неожиданность, если за таковую не считать полностью истребленную заставу – под корягой, в яме от вывороченного древесного ствола обнаружилось тело находника без малейших признаков жизни – от уха до уха на шее зиял разверстый зев.
– Чистая работа! – С довольством в голосе Перегуж обозрел рану. – Аккурат поверх доспеха.
– И готов поставить на кон собственную голову, этот труп не последний, – усмехнулся Щелк.
– Даже спорить не буду! – Моряй первым подхватился и унесся дальше по следам.
Через полсотни шагов нашли еще двоих. Вместо правого глаза одного из них чернела запекшаяся дыра, как раз по форме мечного лезвия, голову второго страшным ударом раскроило надвое – шлем валялся рядом, а со лба на затылок через самую макушку пролегла тонкая трещина в потеках высохшей крови.
– Ай, красавцы, – зацокал от восторга старый воевода. – Ай, молодцы! Знал Волочек, кого отряжать в гонцы!
– Все равно не успели бы доплыть, – покачал головой Моряй. – Виданное ли дело – рыбацкой ладейке тягаться с большой ладьей?
– Может быть, гонцы и опоздают. – Перегуж огладил бороду. – Но кто-то должен остаться в живых и сказать, как все было. Не-ет, что ни говори, гонец нужен всегда. Глядите… туда, за дерево! Мне кажется, или на самом деле что-то лежит?
В несколько прыжков перемахнули древесный завал, и за большой корабельной сосной следопыты потрясенные замерли – у дерева, привалясь к стволу, сидел мертвый оттнир и пустыми глазами таращился в полутемную чащу. Горла просто не было, разнесенное в ошметки, оно черными кусками висело на жилах и сухожилиях, как будто медведь когтистой лапой снес гортань к такой-то матери.
Какое-то время все трое молчали, переглядываясь друг с другом. Перегуж заговорил первым, разочарованно кривясь.
– Не-ет, все-таки один гонец ушел из крепости в лес. Вторым и не пахнет. И, похоже, отчаюга не поверил, что победа осталась за оттнирами. Ишь, лютует.
– Гляди, а руку вытер о рожу, – мрачно усмехнулся Моряй. – Вон, пятерня чернеет!
Пятипалый след, смачно залепивший мертвому оттниру лицо, как смертельная печать хищно распростерся по лбу, носу и бороде.
– Знал бы, кто он такой – в ножки поклонился. – Перегуж внимательно осмотрел тело. – Тут еще и в пузе дыра! Парень бьет и в бровь, и в глаз! На авось не полагается!
Моряй и Щелк переглянулись. Не иначе гонец посчитал своим долгом получить с оттниров сполна за порубленную заставу. Только где искать его самого?
– Не стоять, парни, не стоять! – рявкнул Перегуж, устремляясь дальше. – Голову ниже, глаза шире и нюхать, нюхать землю!
Оттнира, что умер, свернувшись комочком, они нашли через сотню шагов, на небольшой полянке. Распрямили с трудом – тот успел закоченеть и схватиться, – а, положив труп на спину, потрясенные долго молчали. Ожидать от измотанного воина того, что предстало глазам, не посмел бы никто – у неведомого гонца хватило сил и умения вскрыть брюхо полуночника от ребра до ребра. Тот и умер, пытаясь зажать дыру и не дать требухе вывалиться. Страшный разрез лег поперек бычьего доспеха, точнехонько под накладными пластинами.
– Становится горячее. – Перегуж оглядел лес, приложив руку к глазам. – Это который, четвертый?
– Пятый! – поправил Моряй. – Убирает по-одному. Режет, как заблудшую скотину.
– Скотина и есть. Сколько раз говорено – бычье должно стоять в хлеву!
– А в лесу быков режут волки, – усмехнулся Щелк. – Заметили, кругом заворачиваемся?
– Без сопливых скользко. – Старый воевода улыбнулся в бороду. – Он их растягивал и бил поодиночке. Ну же, вперед! Лес еще долог, ох, как долог! Еще бежать и бежать!
Двое. Лежат друг против друга. Убиты просто и без затей, в каждом всего по одной ране, но смертельной – первый убит точным ударом меча, отчего сердце разнесло надвое, жизнь из второго утекла через сквозную дыру: меч вошел в рот и вышел из затылка. Не помогли оттнирам кожаный доспех и кованый шлем.
– Шесть и семь, – на бегу прохрипел Моряй. Останавливаться не стали. – Будет кого бросить парням в ноги на погребальном костре!
– Кто говорил, что чудес не бывает? – отозвался Щелк. – По-моему, нашего гонца очень любят боги!
– По крайней мере, один из них! – Перегуж, бежавший первым, резко остановился и распростер руки. – Стоять! А этот долго полз. Вон вся земля кровищей изгваздана!
Широкий кровавый след вел куда-то в бурелом, как будто раненый тщился заползти поглубже и там отсидеться, невидимый и неслышный. Оттнир прополз под павшим стволом… там его Щелк и нашел.
– Ну, что? – Моряй и Перегуж в бурелом не полезли.
– Мертвее некуда! – Щелк вылез из укромного убежища, отряхнулся. – Жилу на шее разрубил. Оттнир умирал долго, пока кровь не вытекла. Ее там целое озеро – гляди, вот перепачкался.
– Одного не пойму, почему их зверье не потратило? – Моряй искоса взглянул на воеводу. – Заставных воронье поклевало, волки наведались, а этих…
– Сам гадаю, – помрачнел Перегуж. – Был бы ты волком, чего сторонился?
– Огня, медвежьего следа, кабаньей тропы…
– Всамделишный волчара не глупее нас с тобой, – усмехнулся воевода. – Чует опасность, потому и не лезет.
– Какая опасность от мертвяков?
– А сам отчего за меч уцепился, не оторвешь? Ведь кругом только трупы! И глаза круглые, как у совы!
